Гай Юлий Орловский - Ричард Длинные Руки - принц-регент

Ознакомительный фрагмент

Я осторожно стукнул в двенадцатую дверь, с той стороны голос тихо спросил:

— Кому это не спится?

— Паладину, — ответил я.

Приоткрылось окошко, меня осмотрели, дверь тихонько приотворилась. Я торопливо скользнул в келью, за моей спиной уж захлопнули, а чей-то голос сказал негромко:

— Я же говорил, что видел, как он шел в эту сторону!.. Приветствуем, брат паладин!

— Приветствую и вас, карбонарии, — ответил я тихо.

Первое впечатление от собравшихся — что все молоды, намного моложе среднемонастырского возраста. Это насторожило — у молодежи слишком много энергии и нет ума, хотя всегда уверены, что знают уже все, и потому надо сбросить власть замшелых стариков, впавших в маразм.

И хотя я сам молод, даже моложе половины из присутствующих, но старые книги читал, меня клевали, топтали, били и волочили мордой по битому стеклу так часто, что уже набрался ума, а у них жизнь неторопливая, им еще предстоит, да и то не всем.

За столом расположились плечом к плечу Смарагд, Жильберт, Гвальберт Латеранец, Жак, а также незнакомый мне священник, суровый, нахмуренный и настороженный.

Он сразу взглянул на меня недоверчиво.

— Брат паладин, я был против, чтобы вас приглашали на эту встречу. Но братья Гвальберт и Жильберт, которых я очень уважаю, заверили меня, что вы прибыли специально, чтобы просить помощи в борьбе с Багровой Звездой Зла.

Я ответил смиренно:

— Это так, братья. Мир уже сдался и склонил выю под топор смерти. Надежда только на вас.

Монахи тихо переговаривались, я чувствовал себя на перекрестье взглядов, один поерзал, в неловкости отводя взгляд.

— Мы сами, — буркнул он нехотя, — ее потеряли.

— Но мы не сдались, — ответил брат Жильберт с нажимом. — Мы будем искать до последнего дня, до последнего часа, до последней минуты!

— И если Господь позволит нам, — добавил Смарагд, — мы отдадим свои жизни, но будем драться!

Говорил он пафосно и высоко, то есть возвышенно, вдохновенно и с блеском в глазах, что хорошо действует на женщин, но, увы, мы здесь в чисто мужской компании.

Священник промолчал, мне показалось, что чуточку поморщился от излишней пафосности.

Я опустился на край скамьи, все поглядывают с ожиданием, я сказал негромко:

— Скажу сразу, хотя я паладин, но могу получать титулы и даже сидеть на троне, как любой мирской правитель. Так вот, титулов у меня как листьев в лесу, я уже на троне, у меня огромные армии… но это ничто перед мощью Маркуса! Храм и здешние монахи — на сегодня самая могучая сила на земле, так говорят сведущие. Я хочу попытаться дать бой уже в этот раз, а не через пять тысяч лет, когда якобы подготовимся лучше!.. И я, честно говоря, весьма и зело разочарован, братья…

— Чем? — спросил священник.

Я признался честно:

— Когда мчался сюда через ночь и лютый холод, я питал себя надеждой, что здесь куют оружие, которым собьют Багровую Звезду еще в небе!.. Но обнаружил, что все больше заняты будущими выборами аббата… И даже на то, что здесь у вас шастает некое зло, никто не обращает внимания…

Священник спросил быстро:

— Ты о чем?

— Я видел только темную тень, — ответил я, — но у меня кровь стыла в жилах, когда она приближалась. Еще могу сказать, что эта тварь свободно проникает через самые толстые каменные стены, будто их и нет вовсе! Про двери уже молчу.

Они переглядывались, Гвальберт спросил осторожно:

— Брат паладин, ты уверен… что тебе не померещилось?

— У меня звериное чутье, — огрызнулся я. — Ко мне только подойди кто сзади с палкой, сразу огребет… Это вы только молитвами да пропитанием заняты! Эта тварь, появлялась уже трижды! Нет, это я увидел ее трижды, а сколько она тут у вас шастает и что творит… даже боюсь и подумать!

Все смотрели с испугом и непониманием, а Гвальберт сказал примирительно:

— Брат паладин… ты только появился и уже трижды увидел. Не странно ли, что мы живем здесь по много лет и ни разу ничего подобного не зрели?

— Может быть, — предположил брат Смарагд, — она охотится именно на брата паладина? Мстит, например, за убитых демонов из родни… Вы много убили демонов, брат паладин?

Священник сказал резко:

— Ни одна тварь не в состоянии проникнуть в Храм, пока аббат жив. Ни один демон не в состоянии даже коснуться стен нашей священной твердыни!

— Хорошо-хорошо, — сказал я. — Пусть мне почудилось или даже померещилось. Оставим эту темную тень, раз вы к ней так привыкли. Но что насчет Маркуса?

Священник произнес мрачно:

— На этом уровне мы ничего не решим. Но в то время как приор уже начал отбирать книги, которые надлежит спрятать в самые надежные места, камерарий Ансельм и отец Ромуальд чаще других поговаривают, что вот бы не перекладывать эту ношу на плечи потомков, а самим дать отпор…

Я спросил жадно:

— Как-то можно с ними переговорить?

— Я сам переговорю, — пообещал священник. Он взглянул на меня в упор. — Я отец Леклерк. Ко мне они точно прислушаются.

Я возвращался обратно тихими ночными залами, свечи горят приглушенно, все величественно и таинственно, когда все такое огромное, сам поворачивал так и эдак слова отца Леклерка. Похоже, он в монастыре играет далеко не последнюю роль, на собрании явно был окружен почтением вовсе не потому, что священник, я сам чувствовал струящуюся от него мощь, которую можно назвать святостью, а можно не называть, но он явно силен, влияние у него есть…

По лицу опять пахнуло холодным воздухом, как показалось, но тут же холод прокатился и по всему телу. Свечи горят как обычно, однако на той стороне зала свет исчезает, теряется, словно образовалась дыра, через которую смотрит ледяная северная ночь.

Я замедлил шаг, прислушиваясь к себе, — странное дело, совершенно не чувствую опасности; вообще-то понятно, та стена от меня далеко, но все же непонятно как-то…

Напрягая зрение, я вперял взгляд в ту тьму, однако тьма и есть тьма, ничего, кроме тягостной черноты, при виде которой начинает щемить сердце.

В стороне послышались легкие шаги, я всмотрелся и узнал брата Жильберта, он, как бы ни прятал лицо под капюшоном, все равно брат Жильберт, высокий, сутулый и неимоверно костлявый.

Он спросил торопливо приглушенным голосом:

— Брат паладин?

— Я…

— Узнал по голосу, — сообщил он, — вы с кем-то разговаривали?

Я бросил быстрый взгляд на тень, но там уже пусто, оранжевый свет освещает верх стены ровно и чисто, высвечивая каждую щербинку в камне.

— Все равно не поверишь, — ответил я. — Иди спи, тебе скоро к утрене?

— Да, брат, — ответил он и добавил с беспокойством: — Если что, зовите сразу же!