Фрейлина. Предотвратить - Тамара Шатохина

- Разговор далеко не окончен, Константин Николаевич, - устало отмахнулся канцлер, - я пересплю с этими мыслями, как вы и советовали. Но не ждите, что обязательно стану вашим союзником.

- Не настаиваю, дорогой Карл Васильевич. И даже не так склонять вас на свою сторону я прибыл сегодня, как предупредить о том, что придется так или иначе реагировать – реакция военного сословия, а значит верхушки российского общества последует рано или поздно. У нас не любят бриттов за заносчивость, особенно те, кто с ними сталкивался. И следует признать - низменная зависть к ним также имеет место… они лучше нас вооружены и всегда соблюдают исключительно свои интересы. Этого же хотелось бы и для себя тоже, причем с огромной силой. И ведь не только мне…

Провожая гостя, хозяйка вежливо благодарила его за идею десерта, впрочем, скорее это была просто вежливость – и ее голова была забита другими мыслями.

- Все настолько серьезно, Константин Николаевич? – не удержалась она, встав у калитки.

- Мне понадобилось немало времени, чтобы осознать это. Я ведь тоже отказывался верить.

- Но?..

- Последние сомнения рассеялись, когда поучаствовал в офицерских дебатах. Сейчас уверен – угроза существует, но осуществится ли она, зависит от того, насколько уязвимы мы будем в глазах противника.

- Все очень серьезно, - сделала вывод женщина.

- Вы знаете Николая Павловича - он ведь действительно… - грустно улыбнулся мужчина, вспоминая опять же – слова Таис: - Не переживет поражения, буде оно случится. Впрочем, как и Карл Васильевич. К сожалению, убедить отца будет крайне сложно. Предполагаю набрать себе союзников и со временем аргументировать чем-то более весомым, чем настольная игра.

- Не уверена, что смогу убедить Карла Васильевича.

- Не нужно этого делать. Пускай придет к этому сам. Я же… молитесь обо мне, Мария Дмитриевна, я многим пожертвовал этому делу, - принял он крестное благословение и, поцеловав женщине руку, прищелкнул каблуками, откланиваясь.

Хотелось расспросить о Таис – как она может быть связана с решением отца о расширении университетских исследований? Но выказывать прямой интерес было нельзя.

По дороге домой Константин заскочил в лейб-гвардейские казармы и нашел там Мишу Дубельта.

- Премерзкое зрелище довелось наблюдать на днях, - заметил с улыбкой, отмечая отчаянную ухмылку друга.

- Бывает… - потух тот.

- Дело в женщине?

- Дело в моем несогласии с семейной политикой. Бунтую… Впрочем, делаю это с большим опозданием.

- И чем это может грозить? - сразу проникся к нему сочувствием Константин.

- Чем угодно. Но… осточертело! Я отказался подчиниться.

- В таком случае, предлагаю независимость и новую службу вместе со мной, Миша. Крым – как тебе?

- Род войск? – насторожился тот, - флотские не воспримут меня всерьез.

- Будешь моим представителем в Симферополе, при Пестеле. Сближаться с людьми ты умеешь, как никто. Как никто, бываешь убедителен и замечательно располагаешь к себе. Не соглядатаем… будешь представителем и проводником моей политики при таврическом губернаторе. Жду назначения на должность главного командира Черноморской флотилии и портов. Также намереваюсь принять под себя Севастополь.

- Меж вами с Лазаревым последует война, - кивнул сам себе Дубельт.

- Надеюсь, этого не случится. Следуя словам Сергея, цели наши схожи. Не воевать станем, а объедим свои силы – уверен.

- Принимаю ваше предложение, Константин Николаевич. Сердечно благодарен за доверие, - вытянулся Дубельт.

- Именно, Михаил Леонтьевич, - согласно кивнул тот, - субординация отныне обязательна, дабы не компрометировать вас личной протекцией.

Глава 8

Который день уже, а именно – со времени отъезда Таис, Константин пребывал в странном состоянии. Не горестные страдания, слезы или желание скрыться от мира – зачатки неподобающих мужчине и офицеру слабостей он благополучно подавил в себе еще в вечер прощания.

Другое…

Внутри него будто утвердилась взведенная пружина или же отсчитывал драгоценное время особый часовой механизм. Это что-то… трудно объяснимое даже самому себе, держало в постоянном напряжении и подгоняло, требуя немедленных действий и не оставляя времени на лишние переживания.

Ощущение не было неприятным – наоборот. Оно придавало жизни особый, высокий смысл, а еще будто незримо связывало его с Таис. Он чувствовал в этом их общность, родство внутренней сути… да просто рядом с ней себя чувствовал! Так бывает, когда люди не просто делят одно на двоих чувство, но и всецело захвачены одним важным делом.

Они были едины. Пускай мысленно, на отдалении, но связь эта существовала – неразрывность ее он ощущал постоянно, даже когда не думал о Таис, когда был занят другими людьми и посторонними делами.

А поэтому… каждый день его был расписан до мелочей. Сложности, которые открывались постепенно и ранее вызвали бы ступор, теперь воспринимались, как еще одна сложная и интересная задача. Как достойное препятствие, подвигавшее узнать границы своих возможностей и сил.

Сложности с постройкой паровых кораблей, о которых обмолвился Нессельроде? По какой причине они могут случиться… только предполагая препятствия, достаточным знанием предмета Константин не располагал. Одно было понятно – если не так в деньгах сложность, значит в самом строительстве, и она не будет единственной.

Кто бы мог просветить на этот счет? – соображал он между делом… во время поездок в полк и Царское село, потом к капитану I ранга Мофетту, которому предполагал передать «Палладу» и на корабль, за который по-прежнему отвечал…

Мелькнув в мыслях, там четко обосновалась кандидатура Максимилиана Лейхтенбергского – мужа Мэри.

Кроме увлечения живописью и продвижением прогрессивных идей с помощью Академии художеств, президентом которой он являлся, Максимилиан был силен в естественных науках и увлекался гальванопластикой.

Что-то помнилось в связи с этим и его планами по открытию близ Петербурга завода, который будет производить бронзовые отливки, а со временем и паровые телеги для железной дороги. Константин помнил все это, но до этого времени не особо интересовался техникой суши, что и понятно.

Но паровые машины для будущих российских кораблей также потребуют строительство производства, а значит… кто, если не Максимилиан на этот момент владеет