Дмитрий Бондарь - У всех разные игрушки

- Гавайи, - добавил я, - Монголия, наверное...

- Вот! Разве не стоило в свое время избавиться от них, чтобы сохранить остальное? Нет выбора, пойми! Бывают времена слияний и поглощений, бывают времена банкротств - не нужно делать из этого трагедию! Как я уже говорил сто раз: сильному в рот будут заглядывать и красную дорожку под ноги стелить, а слабого - топтать. Останемся большими и слабыми попрошайками под постоянной угрозой банкротства или умерим свои амбиции и начнем думать головой о том, как нам стать сильными?

Все это я слышал от него неоднократно, но никогда еще эти его слова не должны воплотиться "прямо сейчас". Отчего-то стало тоскливо.

- Ладно, не грусти, - махнул рукой Серый. - Послушай лучше про нашу третью задачку... Только сначала еще выпьем.

И мы еще выпили, после чего Фролов продолжил:

- Нам нужен жесткий клинч с западной экономической и бытовой системами. Клинч, но не растворение в них. Понимаешь, в чем разница?

- Им должно быть очень тяжело от нас избавиться?

- Ты не дурак, - пьяно хихикнул Серый.- Тогда зачем так часто пытаешься им выглядеть? Не обижайся. Им должно быть невозможно от нас избавиться. Никак. Их концерны должны зависеть от нас, их банки - зарабатывать на нас, их дети - слушать русские, украинские, узбекские сказки на ночь...

- Зачем?

- Затем, что только такое положение вещей может дать нам хоть какую-то гарантию безопасности. Разумеется, не стоит отказываться и от ядерной дубины - чтобы никто не считал нас добродушными плюшевыми мишками. Мы прокатим любого в космос, мы построим электростанцию в Индонезии, мы проведем торговый караван через арктические льды. Мы должны быть везде, никому при этом не навязываясь.

- Сложно это...

- Сложно? Не думаю. Просто это не задача трех дней, это задача на пару-тройку десятилетий. Но если не бросать и быть упорными - все можно сделать. И мы с тобой уже это делаем. И не только мы, - он непонятно ухмыльнулся.

- Я чего-то не знаю?

- Ты слышал о Джеймсе Гиффене? О нем сейчас много говорят в Америке.

- Гиффен, Гиффен... Недавно мистер Браун о нем упоминал, но я как-то не заострял... Кто это?

Серый поднялся, подошел к полке, где были навалены стопкой журналы, пошелестел бумагой и вернулся ко мне с раскрытым Forbes:

- Оцени, - на меня с фотографии смотрел сорокалетний мужик с честными глазами на открытом и даже добродушном лице, - Джеймс Гиффен.

- Чем он замечателен, что о нем так много говорят?

Серый расхохотался так, что я даже испугался за его душевное здоровье.

- Ты не поверишь! - прохрипел он сквозь смех. - Не поверишь!

- Да что такое не так с твоим Гиффеном?

- Когда мы с тобой начинали нашу американскую эпопею, - сказал, отсмеявшись Серый, - этот парень уже был на пару шагов впереди. Не мы одни пытаемся соединить разные экономики, но он это делает по здешним правилам.

- Чего? - я не то чтобы не поверил, я просто не понял, о чем он говорит. - Как?

- У него был небольшой банк Mercator. В восемьдесят четвертом ему отчего-то пришла в голову идея начать очень близкие отношения с Россией. В восемьдесят четвертом! С Империей зла! Каково, а?

- Но это не все?

- Это только начало. Гиффен в восемьдесят четвертом создает Американо-Советский торгово-экономический Совет, - Серый протянул мне первый том справочника Who is Who in America за 1988-1989 годы, - в который сразу вступают триста! Триста американских компаний. И не какие-нибудь карлики, а вполне себе состоявшиеся корпорации вроде Intel или Union Carbide! И начинают бешенную деятельность по наведению мостов с Советским Союзом. Под аккомпанемент враждебной риторики Рейгана. Понимаешь, в чем дело?

- В восемьдесят четвертом? За год до Горбачева?!

- Именно! Но мало этого - мистер Джеймс Генри Гиффен отметился членством в рокфеллеровском Совете по международным отношениям. И первые масштабные торговые отношения начались до Перестройки! Американцы учетверили свою активность в экономических контактах с отдельными предприятиями Союза. Да ты и сам наверняка сталкивался, с тем, что то там, то там тебе говорили, что к ним приезжали "американцы, японцы, англичане"?

- Бывало, - согласился я, припоминая подробности своих посещений Союза в последние два года.

- Но ты же понимаешь, что никто просто так рисковать деньгами не будет?

- Они все знали? Знали, что Горби сдаст страну?

- Да я в этом уверен как в том, что у меня есть пуп! Я поинтересовался будущим мистера Гиффена и знаешь что? Коррупция, связи с ЦРУ, подкуп чиновников - от Москвы до Алма-Аты - вот лицо этого "честного и частного" американского бизнесмена. Взятки на десятки миллионов долларов, устранение неугодных, все, за что здесь он получил бы пожизненное, там делалось с легкостью необыкновенной.

- Арманд Хаммер дубль два?

- Точно! Только мистер Хаммер осуществлял связь здешних господ со своими холопами там, а когда ему там сказали, что холопов больше нет, он остался не у дел и использовался от случая к случаю. Однако сейчас появились новые люди, готовые накинуть на шею долларовую удавку - и возник мистер Гиффен для связи с ними.

Информация была интересная и немного неожиданная.

- И как это относится к нам? - спросил я.

- Элементарно, дружище! Я присоединился к "доброму" начинанию. Теперь половина моих здешних компаний работает под крылом организации Гиффена, а, значит, и ЦРУ! Мы теперь как жена Цезаря - вне подозрений! И делаю я теперь там все, что захочу, потому что у меня есть мандат на это от Гиффена и Лэнгли! И пусть только попробуют, суки, вякнуть! Я им устрою судебный Армагеддон!

В этом был весь Серый. Для него безопасность была всегда важнее прибыли, а действовать чужими руками - самой желанной мечтой. Но, может быть, только благодаря этому мы еще не в каком-нибудь Алкатрасе?

- Мы теперь на вполне законных основаниях, с одобрения Конгресса и Сената, везем сюда врачей и инженеров, представляешь?

- Не рой яму другому, ага? - хмыкнул я, наполняя стаканы. - За такую находку не грех выпить.

Мне было даже завидно, что он сумел найти такой чудесный инструмент влияния, а я даже не пытался искать что-то подобное, всюду пытаясь все сделать сам.

- Но не напиваться, - уточнил Серый. - Напиваться нам нельзя. Твое здоровье!

- Я так понял, что это еще не все? - довольное лицо Фролова обещало мне сегодня еще немало откровений.

- Шутишь? Это только начало, - сказал он, отправляя в рот кусочек лимона. - Помнишь, как в высшей математике теоремы доказывали? Какого-нибудь Остроградского? Что нужно для доказательства?

- Исполнение условий необходимости и достаточности? Ты об этом?

- Помнишь еще! Надо же, а я думал, ты совсем уже забизнесменился!