Кристофер Сташеф - Шаман

Послышались громкие щелчки, во все стороны полетели горящие сучья и угли. Далван вскричал от боли и отшвырнул в сторону горящую ветку. Он вскочил, вскочили и остальные, побежали от костра, на бегу крича друг другу:

— Что это было?

— Дух!

— Гнев Улагана!

— Демон огня!

Огерн был удивлен не меньше других, однако он не был зол или напуган — только весь как-то подобрался. Рука его тут же легла на рукоять кинжала. Остальные пялились на костер, а Огерн оглядывал ближайшие деревья, потом перевел взгляд на спутников. От него не укрылось, что Лукойо помалкивал, хотя и бежал от костра так же резво, как остальные. Огерн поймал взгляд Лукойо — полуэльф был сама невинность.

Огерн расхохотался.

Другие бири изумленно уставились на своего предводителя, затем вместе с ним стали глядеть на Лукойо, потом переглянулись и тоже залились смехом.

— Знаменитая шутка была, Лукойо, — сказал, отсмеявшись, Глабур. — Была или будет в будущем. Что это? Смола, что ли? Только сосен тут вроде нету.

— Нет, — признался Лукойо. — Шишки.

— Шишки? — удивился Глабур. — Это от каких же шишек столько шума?

— Растение называется подиум, — объяснил Лукойо. — Низкое, ветвистое такое, а на верхушке — несколько шишек. На этих шишках еще сверчки любят сидеть и песни свои распевать — ну прямо настоящие вожди племени, важничающие перед своим народом.

— С этого дня мы будет звать это растение подиумом Лукойо, — заключил Огерн.

— Тебе непременно надо будет показать нам этот подиум, — попросил Глабур. — Мы такого растения раньше никогда не видали.

Лукойо нахмурился:

— Как это не видали?

— Наверное, это растение луговое, — предположил Огерн. — И ты обязательно должен показать нам его, Лукойо. Очень может быть, оно нам еще пригодится.

— Пригодится? — не поверил своим ушам Лукойо. — На что же это еще может пригодиться — это ведь простоя озорство.

— Озорство получилось смешное, спору нет, — сказал Глабур, покачивая головой. — Так высоко я не подпрыгивал с тех пор, как аврох хотел поддеть меня рогами! — Он фыркнул и снова рассмеялся.

— Да уж, потеха, — согласился Далван. — Ну а теперь, лучник, можно нам вернуться к прерванной трапезе? Поводов пугаться больше не будет?

— Обещаю! — Лукойо с притворной торжественностью поднял руку. — На этот раз по крайней мере.

— Ого! — воскликнул Глабур. — Братцы, будьте осторожны. У нас появился озорник!

Все смеялись и говорили, что впредь надо быть поосторожнее. Трапеза возобновилась.

Лукойо не верил своим ушам. Они смеялись! И никто на него похоже, не сердился — ну разве только немного, с перепугу. Не спеша Лукойо занял свое место у костра, не в силах поверить, что эти люди способны на такую доброту и простодушие.

Этому должна была быть какая-то причина. Почему?

И Лукойо решил выяснить почему. Этих людей следовало испытать крайне придирчиво, прежде чем начать им доверять.

«Но они отвернутся от тебя, — проговорил внутренний голос. — Может быть, они друзья, самые настоящие друзья, а ты из них своими штучками врагов сделаешь».

Лукойо это понимал и вынужден был признать, что, пожалуй, до некоторой степени заслужил нелюбовь своих соплеменников. И все равно испытать новых друзей следовало. Конечно, это глупо, однако желание мстить за прежние обиды всем людям без разбора пока не оставило его. И он решил, что на какое-то время ограничится шутками — пусть они будут грубые, все равно.

И Лукойо принялся осуществлять свой замысел со всем тщанием. Глабуру он подложил в штаны колючки, а Огерну в сапоги — мокрую речную глину. Далвану в коробку для угольков подсадил сверчка, а когда тот открыл коробку и встревоженно вскрикнул. Лукойо расхохотался и подал Далвану угольки, лежавшие в точно такой же коробке, которую он успел сделать своими руками. Настоящего вреда Лукойо старался не приносить, и его всегда поражало, что любой из охотников в первое мгновение гневался, а потом, видя, как его сородичи хохочут над ним, тоже прыскал и заливался смехом.

Правда, Лукойо не переставал думать, что и над ним могут подшутить. Думать-то думал, но не ожидал. И однажды, когда сунул ногу в башмак, там оказалось что-то холодное, скользкое и живое. Лукойо вскрикнул, сбросил башмак, и оттуда выпала маленькая змейка. Тогда полуэльф принялся колотить башмаком по земле, чтобы вытряхнуть из него все, что бы там еще ни пряталось, и вдруг услышал, что вся компания хохочет. Лукойо устремил на охотников взгляд, полный гнева и обиды, но тут же вспомнил, как они сами беззлобно улыбались в ответ на его проделки, как добродушно смеялись над ними. Ярость уступила место раздражению. Будь он проклят, если ему в этот миг пришлось сдержаться меньше, чем любому из охотников, когда они обнаруживали подвох! Лукойо вымучил улыбку, притворно рассмеялся… и удивился: смех вышел более легким, чем улыбка. Еще мгновение — и он уже совершенно искренне хохотал.

Огерн похлопал его по спине и вскричал:

— Вот он каков! Сносит чужие насмешки так же легко, как сам подшучивает над другими.

Лукойо рассмеялся еще громче, поняв, что на этот раз испытывали его и что он выдержал испытание. Однако он решил, что над здоровяком Огерном надо будет подшутить как следует.

Ну и конечно, Лукойо постоянно подтрунивал над охотниками. Глабура, памятуя его знаменитый прыжок, он прозвал «попрыгунчиком», а Далвана «угленосом». Охотники отвечали ему взаимностью, обзывая «наконечником стрелы» и «хромоножкой», на что Лукойо отвечал, что всем бы быть такими хромоножками, как он, что он и с больной ногой обставит, к примеру, Ракола; ну, и, конечно, они пускались наперегонки. А когда Лукойо проигрывал, он объяснял это тем, что, будь нога здорова, он бы непременно пришел первым. Огерн говорил, что, вероятно, зря Лукойо выбрал себе в соперники самого быстрого бегуна из племени бири, а Лукойо отвечал, чтя вызывать не самого лучшего — мало чести.

На это Огерн, как ни странно, ответил неожиданно серьезно:

— Верно. Поэтому мы и идем в Байлео.

Лукойо, к собственному удивлению, обнаружил, что ему больно видеть тревогу охотника, и он решил рискнуть еще разок и снять напряжение.

— Нет, — лукаво сказал он. — Поэтому из Байлео выслали отряд против бири.

Огерн изумленно уставился на Лукойо и присоединился к хору смеющихся товарищей, а в следующий миг хлопнул Лукойо по спине. На этот раз Огерн забыл смягчить удар, но успел подхватить полуэльфа, прежде чем тот упал.

Так и вышло, что мало-помалу Лукойо стал чувствовать себя одним из бири, а к тому времени, как они дошли до реки — весьма почитаемым бири.