Маргит Сандему - Немые вопли

— И кого… кого же ты видишь во мне?

— Но я ведь уже сказал! Мы можем стать друзьями. Может ли между нами быть что-то большее, сказать трудно, поскольку эти чувства слишком иррациональны. Они могут придти совершенно внезапно, и нередко бывают очень некстати. Но хорошими друзьями мы можем быть в любых обстоятельствах. Ты смогла бы при случае проявлять терпимость по отношению ко мне, потому что ты понимаешь меня. Но этого делать не нужно. Предостережение было слишком серьезным, Эллен. Я знаю, что произойдет с нами, если мы будем вместе: один из нас будет в смертельной опасности и увлечет за собой другого. И тогда одного из нас ждет смерть — нетрудно догадаться, кого.

— Как тяжело с тобой расставаться… — печально произнесла она.

Взяв ее лицо в свои ладони, он сказал:

— Когда ты приехала сюда, ты была несчастна. Какой-то юноша?

— Да. Во мне было столько нерастраченной любви, и пока он интересовался мной, я думала, что нужно просто дарить свою любовь. Но это оказалось не так.

— И ты чувствовала себя униженной и глупой, обнаружив, что его интересовала только мимолетная связь. Твоя любовь полностью истощилась?

— Нет, нет! Я как аккумулятор: любовь во мне все прибывает и прибывает, и теперь ее гораздо больше, чем раньше.

— Но никто не хочет воспользоваться ею? Опустив глаза, она сказала:

— Да. И я не хочу больше влюбляться. Это приносит такие муки.

Она хотела спросить у него, откуда он так много знает о ее прошлом, но вид у него был такой усталый и измученный, что она не решилась тревожить его подобными пустяками.

— Во мне самом столько нерастраченной любви, — задумчиво произнес он. — Светлой, радостной, обнадеживающей любви. Но вокруг меня бродят лишь тени.

— Если бы я была твоей подругой, я бы приняла и твою мрачную любовь, Натаниель. Потому что это часть тебя, мимо которой пройти невозможно. И я надеюсь, что ты когда-нибудь встретишь ту, кто поймет это.

Она отвернулась, не желая, чтобы он заметил ее печаль.

Но он это, конечно же, заметил.

— Эллен, — тихо сказал он.

— Да…

— То ужасное, что ожидает нас, произойдет еще очень не скоро.

Подняв голову, она посмотрела на него.

— Тебе это известно? — спросила она.

— Да. Это произойдет не сейчас. Но только не думай, что я настраиваю тебя на какое-то — Бог весть какое — ожидание!

— Не бойся, — радостно улыбнулась она. — Я и не думаю влюбляться в тебя. Я хочу быть просто твоим другом. Я так нуждаюсь твоей дружбе!

— И я в твоей, Эллен. Я только думаю, что…

— Что? — нетерпеливо спросила она.

— Нет, ничего. Просто у меня есть к тебе два вопроса. Первый: что за семейный скандал у вас произошел? Не могла бы ты рассказать мне об этом прямо сейчас? Тебя ведь по-прежнему что-то гнетет.

Она сразу съежилась.

— Конечно, этот скандал был для меня очень неприятен! И до сих пор меня мучает мысль о нем. Я много дала бы за то, чтобы услышать твое мнение по этому поводу. Но, как я уже сказала: я могу очернять себя сколько угодно, в особенности, перед тобой. Но чувство приличия подсказывает мне, что я не должна чернить других. «О покойниках плохо не говорят…» и все в таком духе. И о живых тоже.

Он удивленно уставился на нее, но, поскольку она ничего больше не сказала, кивнул.

— Я уважаю твою точку зрения, хотя мне кажется разумным, чтобы ты рассказала о темных пятнах своей семьи. Или никаких темных пятен там нет?

— Есть. Но не об этом речь. Ты собирался задать мне два вопроса. Не пытайся увиливать! Он улыбнулся.

— Нет, учитывая, что то ужасное, что должно произойти между нами, произойдет не сейчас…

— И что? Почему ты не договариваешь?

— Потому что я не уверен в том, что мы поступаем неправильно. Но… хочешь, чтобы я освободил тебя от твоего детского страха?

— От этих воспоминаний?

— Да.

— Что для этого требуется?

— Прежде всего, мы должны вернуться на то самое место.

Внезапно ее обдало холодом.

Они остановились на полдороге к гостинице. Эллен пыталась сосредоточиться, но все плыло у нее перед глазами: пейзаж, река, солнечный свет, птицы, автомобили… все!

Снова увидеть его!

Вернуться в эту жуткую долину… вместе с Натаниелем.

Снова пройти через весь этот кошмар…

Нет, нет, ни за что!

— Да, спасибо, — ответила она.

— Превосходно! Но мы не можем сделать это сейчас, сначала мне нужно заняться другим. Трое детей бесследно исчезли три недели назад. Ходят слухи о черной магии и прочих жутких вещах.

— Могу я поехать с тобой? Натаниель задумался.

— В Англию? Нет. Это невозможно. Но если хочешь, я напишу тебе.

— О, да! Напиши, будь добр! Длинные отчеты, каждый день!

— Только этого не хватало! — засмеялся он. — Ну, ладно. Тогда я оставлю тебе свой адрес. Сказав это, он задумался.

— Я понимаю, — торопливо произнесла она. — Ты не даешь кому попало свой адрес. Но на меня ты можешь положиться. Я никому не скажу о тебе и о том, что здесь произошло, никому не назову твоего имени.

— Это хорошо, — улыбнулся он, доставая ручку и бумагу. Записав свои данные, он вырвал из записной книжки листок и протянул ей.

— Может быть, заберем твой багаж и тем самым покончим с гостиницей «У старой переправы»?

— С радостью!

Они пошли дальше. Солнце уже припекало.

— Этот листок, который я дал тебе, Эллен… Если я понадоблюсь тебе, немедленно позови меня! Но я надеюсь, что подобное с тобой больше не случится.

— А ты… — смущенно произнесла она. — Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь… Но, конечно, тебе это не понадобится…

— Но почему же! — вырвалось у него из самой глубины сердца. — Если бы ты знала, как я нуждаюсь в тебе, ты бы испугалась!

Эллен бросила взгляд на листок бумаги.

Там было написано «Натаниель Гард из рода Людей Льда» и дан адрес отеля в Англии.

В скобках он написал: «Тебе не нужно писать на конверте „из рода Людей Льда“. Мы не используем это имя официально».

Она сжала в руке листок бумаги. У нее было такое чувство, будто ей оказали безграничное, немыслимое доверие.

— Тенгель Злой по-прежнему пребывает в глубоком сне.

— Это хорошо. Потому что юноша, как мне кажется, еще не набрался сил.

— Не то, чтобы он был слаб, нет, по-моему он просто слишком чувствителен.

— Да, это верно. Это хорошо, что он поупражнялся в таких делах, как эта история в гостинице.

— Да. Мы дадим ему возможность провести еще несколько таких расследований, перед тем, как он приступит к выполнению своей жизненной задачи.

— Но… — сказал Тенгель Добрый. — Во всем этом есть одна загвоздка: похоже, Натаниель привязался к ней. Что нам теперь делать?

— Ничего, — ответила Дида. — Натаниель ничего не потеряет, питая сильные чувства к другим людям. Наоборот. Если у них дойдет дело до любви, то запомни: любовь является огромным плюсом в борьбе против Тенгеля Злого!