Роберт Сильверберг - Хроники Маджипура

— Никакого прощения не требуется. Моя нога зажила, пора было двигаться дальше, и ты лишь напомнила мне об этом. Я продолжил прерванные поиски и вскоре нашел подходящую для фермы землю.

— Значит, все было так просто?

— Да. Конечно.

Она поднялась на ноги и выпрямилась, повернувшись к нему лицом:

— Висмаан, почему ты занимался со мной любовью?

— Потому что мне казалось, что ты хотела этого.

— И все?

— Ты была несчастна и, как мне представлялось, не хотела спать в одиночестве. Я надеялся, что смогу хоть немного успокоить тебя, пытался по-дружески поддержать, посочувствовать.

— О. Понятно.

— Мне думалось, что это доставляло тебе удовольствие, — сказал он.

— Да. Да. Это действительно доставляло мне удовольствие. Но ты не хотел меня тогда?

Его язык заплясал перед безгубым ртом, что, по мнению Тесме, могло быть эквивалентом нахмуренного лба озадаченного человека.

— Нет, — сказал он после недолгой паузы. — Ведь ты человек. Как я могу чувствовать половое влечение к человеку? Мы ведь такие разные. На Маджипуре нас называют чужаками, но, согласись, для меня чужак — ты. Или я не прав?

— Наверное… Да, ты прав.

— Но я очень любил тебя и желал тебе счастья. В этом смысле можно сказать, что я хотел тебя. Ты меня понимаешь? И я навсегда останусь твоим другом. Я надеюсь, что ты еще не раз придешь к нам в гости, и мы угостим тебя всем, что сумеем вырастить на своей ферме. Ты ведь придешь, Тесме?

— Я… Да, да, я приду.

— Ну вот и прекрасно! А теперь мне пора идти. Но прежде…

С серьезным выражением лица он торжественно притянул к себе Тесме, и она оказалась в объятиях его мощных рук. И вновь ей довелось ощутить непривычно гладкую жесткость его кожи, и снова маленький алый раздвоенный язычок пробежал по ее векам в неведомом людям поцелуе… Это объятие длилось в течение неимоверно долгого мгновения.

— Я очень люблю тебя, Тесме, — прошептал он, опустив руки. — Я никогда не смогу забыть тебя.

— И я тебя тоже.

Стоя в дверях, она провожала взглядом Висмаана, пока он не скрылся в зарослях на дальнем берегу пруда. Душа ее наполнилась ощущением мира, спокойствия и теплоты. Вряд ли она когда-либо посетит Висмаана и Турном с их выводком крошечных ящериц. Но это уже не имело значения. Висмаан поймет. Теперь все хорошо… Тесме начала укладывать вещи в мешок. До полудня еще далеко, и у нее вполне достаточно времени, чтобы добраться до Нарабаля.

Тесме вошла в город сразу же после полуденного ливня. Прошло уже больше года с тех пор, как она сбежала отсюда, и несколько месяцев после ее последнего посещения… Просто поразительно! Как же все изменилось за это время! Жизнь в городе кипела: всюду росли новые здания, в Проливе столпились десятки кораблей, на улицах бурлило движение. Казалось к тому же, что город подвергся нашествию множества иноплеменников. Повсюду сновали сотни гэйрогов, какие-то серые существа с бородавчатой кожей — наверное, это и есть хьорты — и огромные четверорукие скандары… Целый передвижной цирк странных существ, явившихся сюда по своим делам и доброжелательно принятых населявшими город людьми. Тесме не без труда добралась до материнского дома и застала там двух своих сестер и брата Далхана. Они смотрели на нее с изумлением и, как ей показалось, со страхом.

— Я вернулась, — заявила она. — Знаю, что похожа на дикое животное, но как только подстригусь и надену новую тунику, вот увидите, снова стану человеком.

Через несколько недель Тесме переехала в дом Рускелорна Юлвана, а в конце года они поженились. Поначалу она намеревалась признаться ему в том, что она и ее жилец-гэйрог были любовниками, но все никак не решалась, а по прошествии времени все случившееся в джунглях показалось ей слишком незначительным, недостойным даже упоминания.

Лет десять или двенадцать спустя Тесме обедала с мужем в одном из прекрасных новых ресторанов гэйрогского квартала города, где им подали жареное мясо билантуна. Возможно, сыграло свою роль и то, что Тесме выпила чересчур много крепкого золотистого северного вина… Но на этот раз давление старых ассоциаций оказалось слишком мощным, и у нее не хватило сил для сопротивления… — Ты мог представить себе что-либо подобное? — спросила она, закончив свою историю.

— Я догадался, как только увидел тебя рядом с ним на улице, — ответил Рускелорн Юлван. — Но какое это могло иметь значение?

ВРЕМЯ ОГНЯ

После этого поразительного опыта Хиссун вот уже несколько недель не смеет вернуться в Регистр памяти душ. Впечатление оказалось слишком мощным и болезненным, и ему нужно время, чтобы прийти в себя. За час, проведенный в Регистре, он прожил много месяцев из жизни той женщины, и приобретенный опыт чужой судьбы обжигает ему душу. Перед его мысленным взором проходят незнакомые новые образы.

Прежде всего джунгли. Хиссун не бывал нигде, кроме подземного Лабиринта с его тщательно регулируемым климатом, не считая, конечно, кратковременного путешествия на Замковую гору, климат которой хотя и заметно отличался от того, что был в его родном подземелье, был тем не менее тоже искусственным и управляемым. Вот почему густая листва и проливные дожди, пение птиц и жужжание насекомых, ощущение мокрой земли под босыми ногами произвели на мальчишку необыкновенно сильное впечатление. Но это лишь крошечная частица того, что пришлось ему испытать. Превратиться в женщину — что может быть удивительнее! А потом еще и оказаться любовницей существа иной расы! У Хиссуна не хватало слов, чтобы выразить свои ощущения. Просто уму непостижимо! И столь невероятное событие неведомым образом стало частью его существа. А когда он все же взялся за его осмысление, то поводов для раздумий оказалось намного больше: не только отношения мужчины и женщины, представителей различных рас, но и ощущение Маджипура как развивающегося мира, многие части которого до сих пор остаются такими же молодыми, как и в дни творения. Немощеные улицы Нарабаля, деревянные лачуги и сама планета, на которой он живет: не ухоженная, не прирученная, как сейчас, но бурная и таинственная, со множеством белых пятен на карте. В то время как Хиссун бездумно листает и перекладывает никому не нужные архивы налоговых инспекторов, мысли его час за часом, день за днем вращаются вокруг пережитых событий. И постепенно до него начинает доходить, что после своего незаконного посещения Регистра памяти душ он уже никогда не станет прежним, никогда не сможет быть просто мальчиком по имени Хиссун, но — в силу неких непостижимых обстоятельств — всегда будет не только Хиссуном, но также и женщиной по имени Тесме, которая жила и умерла девять тысяч лет назад на другом континенте, в жарком душном городе, который Хиссун никогда не увидит.