Александр Рудазов - Война колдунов. Штурм цитадели.

Ознакомительный фрагмент

Новая армия Креола — народ молчаливый. Вот паладины во время похода ведут богословские беседы, Астаро цитируют, стихи вслух читают, боевыми воспоминаниями делятся. Эйнхерии, хоть и мертвецы, оказались народом развеселым — песни поют, бранятся шутливо, сплетнями обмениваются, истории рассказывают.

А Стальные Солдаты… нет, с этими неинтересно.

По крайней мере, не нужно идти самой. При всем желании Ванесса не смогла бы долго поспевать за вверенным полком. Шагают эти громилы хоть и неспешно, но зато как шагнул — так сразу футов на шесть-семь. И двигаться в таком темпе могут очень долго, если вообще не бесконечно. Черт их знает, на какой энергии эти «волшебные роботы» работают. Может, у них там внутри батарейки. Или аккумуляторы. Или бензобак с горючкой. Правда, если так, то непонятно, чем их заправлять, когда топливо кончится…

Поэтому полковник Ли едет верхом. У некоторых Стальных Солдат в макушках обнаружились углубления, а в них довольно удобные сиденья. Правда, очень жесткие и холодные — пришлось подстелить одеяло.

— Мать вашу так, железяки чертовы, вы галопом бегать не умеете?! - оперла подбородок на ладони Ванесса, следя за медленно ползущим ландшафтом. — Если так плестись, мы и за неделю не дойдем!

Зато теперь у нее вдоволь времени, чтобы побыть в тишине, полюбоваться окрестностями, подышать горным воздухом. К тому же панорамы Аррандраха еще и потрясающе красивы. В северном полушарии Рари сейчас июнь, лето. Каменистые склоны усыпаны цветами…

Вот только еще сделать бы что-нибудь с этим непереносимым грохотом! О какой вообще тишине она тут заикнулась?! Четыреста девяносто девять многотонных громадин бухают так, что уши стенают и плачут, моля о милостыне — паре кусочков ваты!

К счастью, Вон предусмотрительно прихватила из коцебу беруши. Все-таки до рокушской границы добираться не меньше двух суток, а оттуда еще по самому Рокушу топать дней пять-шесть. Ванесса, уже накопившая неплохой походный опыт, запаслась всем нужным — спальный мешок, одеяла, теплая одежда, запас консервов, сухари, соль, спички, вода и прочее.

Сейчас голова трудится над сложным вопросом — делать ли ночные остановки?… Автоматам-то отдых не нужен, они могут топать круглосуточно. Переночевать худо-бедно можно и так, на ходу. Будет неудобно, зато немалый выигрыш во времени.

Стальные Солдаты тревожно заурчали — путь впереди сузился до предела. Еще один горный обвал, явление привычное. Кииги, вообще-то, по мере сил поддерживают порядок на Столичной дороге — чистят, разбирают завалы. Но везде не поспевают — где уж им, таким крохотным…

— Освободить дорогу! — командным голосом произнесла Ванесса.

— ОР-ЩАРУ ТОРЕНИ, — послушно прогремели автоматы, вскидывая руки-отбойники.

Запрограммировали этих ребят на совесть, ничего не скажешь. Хозяина понимают с полуслова. И вкалывать умеют.

Первая бригада выстроилась треугольным клином, изготовила свои «отбойные молотки» и принялась бешено дробить глыбы в щебень. За ними вторая бригада включила руки на другой режим, выдвинув из них плоские лезвия. Воздух наполнился песком и пылью — с такой скоростью эти «лопаты» отбрасывают переработанную породу.

Но Ванесса даже не расчихалась. Третья бригада встала полукругом, перекачивая через универсальные манипуляторы мощные воздушные потоки. Эти стальные «пылесосы» не пропустили ни пылинки — все сдуло рукотворным ураганом!

— А это точно военные машины?… - задумчиво спросила сама у себя Ванесса. — Может, горнопроходческие комбайны?… Мистер длик, вы не знаете?…

Кииг не ответил. Повернувшись, Вон застала его за увлекательнейшим занятием — слушанием музыки. Карлик-альбинос заметил, как его спутница слушала плеер, решил попробовать тоже и теперь пораженно внимает современным американским ритмам. Наушники приходится придерживать лапками — у киигов нет нормальных ушей, только крошечные слуховые отверстия, затянутые пленкой.

Длик довольно долго перебирал треки, пока не нашел нечто, пришедшееся по вкусу. В выпуклых глазищах появилось зачарованное выражение, хрупкие пальцы задрожали, словно пытаясь поймать что-то невидимое.

Ванесса деликатно приблизила голову к наушникам — любопытно же, какую музыку предпочитают представители другого вида. Услышав тихую мелодию, девушка понимающе хмыкнула. «Лунная соната» Бетховена. Чуть ли не единственный представитель классики в ее дорожной коллекции. Неудивительно, что длик выбрал именно его — наивно думать, что этому народу философов-созерцателей может прийтись по душе джаз или рок.

Не тот менталитет.

Часы тянутся медленно, неторопливо. Ванесса сидит на корточках, обхватив колени руками и выгнув шею назад. После длительных экспериментов она избрала себе именно эту асану[2]. Так ее мановый канал получается особенно широким и чистым.

Раньше Ванесса думала, что медитация — это всего лишь хитрое оправдание для безделья. Ну в самом деле — нельзя же всерьез верить, что сидение в дурацких позах, перебирание четок и бормотание нараспев всякой чуши помогает… ну, чему оно там помогает. Это Агнесс Ли буквально помешалась на всякой кармической чуши — а ее дочка как-нибудь проживет и без дзэна с тантрой.

Но начав заниматься этим сама, поняла, что нельзя выносить суждение, будучи знакомой лишь с внешней стороной. Так неграмотный дикарь глядит на книгу и думает — что за идиот испачкал прекрасную белую поверхность этими дурацкими черточками?

Как известно, во время молитвы человек говорит. А во время медитации — слушает. Медитация имеет целью ощутить, познать что-либо. Бога. Космос. Себя самого. Или просто землю под ногами. Ощутить полностью, всем своим существом. Полностью слить сознание с объектом. Понять. Почувствовать. Проникнуться. Самому стать искомым объектом.

И если приложишь должное усердие — объект ответит тебе взаимностью.

Ученица мага пока еще не умеет разделять ману, поглощая более эффективную и пропуская менее. Но определять ее виды Ванесса уже научилась. Эти ощущения так же уникальны, как запахи или вкусы.

Вот солнечная мана — горячая, но спокойная, ласковая. Она совсем не похожа на огненную — та тоже горяча, но бурно, обжигающе, как языки пламени. Водная мана — прохладная, чистая, течет по духовным линиям речными струйками. Воздушная — более зыбкая и очень легкая. Почва под ногами дает ману добрую, наполняющую покоем и безмятежностью. Зато скалистые утесы несут ману гулкую, рокочущую, похожую на горный обвал.

Но самая приятная — мана жизни, щедро производимая растительностью. В ней терпкий вкус травянистых настоев и дурманящий аромат летних цветов. Ее не сравнить с маной смерти, коей так богаты погосты. Некромантам не позавидуешь — они вдыхают лишь гниль и разложение.