Евгения Прокопович - Вершина мира. Книга первая

— Влад, — тихо пробормотал он.

— Что, прости? — обернулась я.

— Я называю себя Влад, — смущенно повторил он.

Теперь он уже не выглядел агрессивным и хамоватым, каким показался сначала. Передо мной стоял обычный юноша, немного напуганный и растерянный и… и больше ничего.

— Ну, здравствуй, Влад. Давай на 'ты', ладно? — он кивнул, а я напомнила, — Раздевайся, я сейчас налью ванну.

Я пустила в ванну горячую воду, наблюдая, как помещение заполняется мягкими клубами пара. Оглядев полочки с ровной батареей бутылочек и баночек с различными ароматическими веществами, выбрала самое пахучее из них и вылила почти весь флакон в наполняющуюся ванну, надеюсь, это хоть чуть-чуть перебьет невообразимую вонь, исходящую от парня.

К сожалению, дорогущая ароматическая пена не избавит его от паразитов, которые нашли прибежище на его голове и теле. Я открыла свою сумку и провела в ней изыскательные мероприятия.

В моей дорожной сумке можно разыскать все, что угодно, начиная со скудного сухпайка и заканчивая вечерним платьем, а уж банальное средство от вшей там должно быть обязательно. Никогда не знаешь, на какую из планет, и в какую обстановку тебя окунет очередная командировка, вот и приходится таскать за собой все это хозяйство. Вот помню, подняли меня как-то посреди ночи и отправили… На пороге ванной появился Влад, причем он так и не разделся. Стеснительный, что ли? Вроде, не похоже. Он остановился, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

— Поди сюда, — позвала я, усаживаясь на бортик ванны.

Влад подошел, оставляя грязные следы на влажном полу, и остановился рядом, ожидая дальнейших распоряжений.

— Наклонись над раковиной, пожалуйста, — попросила я.

Влад растерянно посмотрел на меня. 'Черт, — посетила меня здравая мысль, — ну ты, Аня, попала. Он не знает, что такое раковина! Что же дальше будет?' Я указала ему на голубую чашу рядом с собой, над которой топорщился никелированный блестящий кран. Наконец до парня дошло, что от него хотят, и он почти уткнулся лицом в холодный кафель.

Я, без задней мысли, не предупреждая, пустила воду. Вода сильной струей обдала грязные космы, залилась в уши, попала в нос. Это вызвало непредвиденную реакцию с его стороны — он резко дернулся в сторону, чуть не выломав чудо сантехники из стены, поскользнулся на влажном полу и, со всего маху, звонко шлепнулся, на плиточный пол, и, в довершении всего, забился под раковину.

Я застыла в немом изумлении. Я ожидала чего угодно, но только не этого. И как только этот долговязый субъект поместился под раковиной? Парень вжался спиной в кафель стены и застыл, делая вид, что он деталь пейзажа, только босые грязные ступни с поджатыми пальцами торчат. Вот ведь, как странно получается — в коридоре, я голову могла прозакладывать, парень с мрачной решимостью собирался расстаться с жизнью, сам, но стоило заподозрить, что кто-то другой вознамерился отнять ее, как он, наплевав, на осторожность кинулся спасаться.

Я посидела несколько минут, ожидая, что он сам выползет из своего укрытия, поняв, что ничего плохого с ним не случилось, а заодно размышляя, какие доводы привести, что бы извлечь его оттуда. Что-то подсказывало, что силовые методы здесь не подойдут и кричать нельзя, только напугаю.

— Эй, ты там живой? — так ничего и, не дождавшись, позвала я, заглядывая под раковину, — Ты еще долго намерен там сидеть? Предупреждаю: пол холодный и ты можешь заболеть, а больного тебя со мной на станцию не пустят. Тебя отправят в карантин.

— Я не хочу в карантин, — забеспокоился он, затравленно косясь на меня.

— Тогда вылезай.

— Нет, — замотал он головой, еще теснее вжимаясь в стену, — госпожа мной не довольна и хочет меня убить.

— Ох, ты ж, мамочка моя! — всплеснула я руками, — Да я не собиралась тебя топить, а хотела лишь намочить голову. Вылазь, не заставляй меня оттуда тебя выковыривать, — попросила я.

— Вы точно не будите меня не топить? — осведомился он, все же выползая из своего укрытия.

— Не буду, честное слово, — успокоила его я, удивляясь, как это может такой взрослый человек вести себя настолько по идиотски, — вставай, и давай все-таки намочим волосы, потом я намажу твою голову гелем от вшей. Только не дергайся.

Вторая попытка удалась почти с успехом, в том смысле, что он больше под раковину не забивался и вел себя вполне прилично, только вздрагивал от каждого моего прикосновения и громко фыркал, когда вода заливалась в нос. И эта покладистость настораживала. Мало верилось, что это моя заслуга. Как же все сложно! Не было беды у бабы, купила баба порося! Вот я та самая дура баба и есть!

Я извела на его голову почти весь флакон средства от паразитов, но мне удалось вывести эту дрянь, не состригая волос. Остатки геля я, не задумываясь, вылила в ванну. Затем усадила его на низкую скамеечку, густо намылила его лицо пеной для бритья из запасов гостиницы и, умоляя парня не дергаться, приступила к сбриванию щетины.

— Кто тебя брил раньше? — поинтересовалась я, аккуратно орудуя опасной бритвой — единственной, найденной мною в шкафчиках ванной, что ж ты хочешь — сервис!

— Один из наших, ну, рабов, перед тем как хозяин продал меня торговцам, — хрипло пробормотал он, с опаской косясь на лезвие в моих руках, даже госпожой назвать поостерегся.

— Не трясись ты так, — усмехнулась я, проводя по его подбородку, — я не собираюсь резать тебе горло.

Закончив с бритьем, стерла влажным полотенцем остатки пены, удовлетворенно отметив, что теперь он стал более похож на человека его возраста. Убрала нервирующие его бритвенные принадлежности, только после этого он задышал свободно.

— Сам помыться сумеешь? — он закивал, подтверждая, да, сможет, — Только пообещай, что возьмешь вот это и это, — я показала мыло и мочалку, — воду можешь менять сколько понадобиться. Договорились? — я показала, как обращаться с задвижкой и краном.

— Да, госпожа, — пробормотал Влад, глядя куда-то в пол.

— Вот и хорошо, — порадовалась я, — И повторяю еще раз — не называй меня госпожа, у меня имя есть! Давай, залезай, — я легонько подтолкнула парня к наполненной ванне, — сперва одну ногу, вот так, теперь другую. Не горячо? — я заботливо поддержала его за руку, помогая забраться в воду. Усилием воли сдерживая усмешку, когда он с опаской переступал через высокий бортик. — Теперь садись.

Он, повинуясь моему приказу, осторожно опустился в воду. А ничего держится мужик, с уважением подумала я, спина битая, небось, ноет до слез от горячей воды. Может остаться и помочь помыться? Нет, не стоит. Пусть побудет один, обдумает перемены в жизни, к тому же у меня дел невпроворот.