Анастасия Киселева - Дар судьбы (СИ)

Я пожала плечами и начала рассказывать. Я рассказывала, пока мы шли куда-то вниз темными коридорами. Рассказывала, когда мы вышли на небольшую открытую террасу, где для нас уже был поставлен и сервирован стол. Я действительно проголодалась; мясо, каша и салаты были невероятно вкусными. Мы говорили во время обеда, беседа продолжилась и после, когда Теодор повел меня погулять по аллеям парка. Король оказался превосходным собеседником, если отбросить в сторону его несколько архаичную и громоздкую манеру речи. Зато он невероятно много знал, всего и обо всем, и умел емко и красочно об этом рассказывать. С моды мы переключились на традиции, потом, почему-то на архитектуру, вспомнили физику, а когда «умные» темы исчерпали себя, Теодор начал описывать свои поездки по Монтеррейсу и по территории соседних государств. Слушать его было невероятно интересно, королевское остроумие и близко не походило на насмешливую язвительность придворного мага. Напротив, Теодор был предельно тактичен и вежлив, даже когда я сама не могла удержаться от едкого словца.

Сколько мы гуляли по аллеям парка – не знаю; время потеряло значение. Нас никто не беспокоил, лишь изредка я замечала фигуры прогуливающихся в отдалении придворных. Дворцовый парк занимал огромную территорию. Теодор сообщил, что здесь есть и дорожки для верховой езды, и прогулочные аллеи, и уединенные беседки, и площадки для модных среди дам и кавалеров игр. Лично мне понравился плавный переход, заложенный в концепцию парковой зоны. Так, сам дворец окружал симметричный зеленый лабиринт, для создания которого садовники использовали остриженный кустарник, невысокие деревца и шпалеры, увитые, нет, не розами, а какими-то пышными растениями с мясистыми листьями сердечком и небольшими бело-розовыми цветами-колокольчиками. Но чем дальше от резиденции, тем выше становились стенки импровизированного лабиринта, а ровные параллельные дорожки сменялись извилистыми тропами, то прячущимися в тени раскидистых деревьев, то выбегающими на прямо солнце. А дальше начались подлинные чудеса ландшафтного парка – Теодор выводил меня то к красивой клумбе с огромным валуном в центре, то к старому двухсотлетнему грабу, чей ствол в метре от земли причудливо ветвился на сразу пять отрезков и образовывал импровизированную беседку. А на берегу небольшого искусственного пруда с водопадом мы простояли не менее получаса.

Назад во дворец я брела, не чуя ног от усталости. Зато настроение поднялось, и даже мысль о предстоящем ужине, на котором однозначно будет присутствовать придворный маг, уже не вызывала досады.

Спала я в ту ночь, как убитая, и мне снилось, как мы с Теодором гуляем по бесчисленным аллеям. И только уже засыпая, я вспомнила, что так и не задала королю ни одного из заинтересовавших меня вопросов.

Глава 7. Ссоры и выяснения

Человек – такая тварь, которая быстро приспосабливается к любым переменам. К хорошему, правда, привыкает быстрее, но и плюсов в моем положении хватало. Во всяком случае, меня уже почти не напрягал тазик, заменяющий раковину, и кувшин с прохладной водой вместо водопровода. Зато эта вода всегда была чистой.

Я обживалась, и бытовые трудности отступали на задний план. Во многом мне помогала Марта, но по примеру Аннель помощью служанки я старалась не злоупотреблять. Тем более, условия для жизни во дворце были вполне комфортные.

Не все, конечно, было гладко. Безумно не хватало музыки. Нет, в беседках парка к вечеру часто появлялись музыканты, и невесомые живые мелодии подбирались к открытым окнам моей спальни. Они были изыскано-прекрасны, но в них не хватало привычной для меня ритмичности. Сказывались и привычки моего мира: без капелек-наушников и солнечных очков я чувствовала себя беззащитной.

С другой стороны, мой круг общения на данный момент ограничивался полудесятком человек. Не могу сказать, что это меня напрягало; скорее наоборот: я сама подсознательно поддерживала дистанцию между собой и обитателями дворца. Глупо, наверное, но мне казалось, что впустить их в свою жизнь значит смириться.

Тяжело было ночами, когда я лежала с открытыми глазами и не могла уснуть. Я честно старалась не думать о родных, но все равно себя накручивала. Неизвестность убивала, и я боялась даже представить, что может твориться дома. Сколько времени там прошло, и как там обставлено мое…назовем это исчезновением. Может быть, сейчас весь город обклеен моими фотографиями, и полиция вяло ведет поиски очередной пропавшей девушки? А вдруг мне уже и возвращаться некуда? Лорд Брион как-то за очередным ужином подтвердил, что временные потоки между мирами не синхронны. Дома мог пройти и час, и неделя, и пара веков. Была бы возможность передать весточку, но эта проклятая всесильная магия ничем не могла помочь!

Я никогда не была верующей, однако, лежа уставившись в потолок, я каждый раз шептала, обращаясь непонятно к кому: пожалуйста, дай мне вернуться домой!

Но это было ночью, а утром я поднималась с постели, заставляла себя улыбнуться своему отражению в зеркале и продолжала поиски.

Сдаваться я не собиралась!

В королевскую библиотеку я шла каждое утро как на работу. Количество просмотренных мною книг перевалило за сотню. Я брала в руки все, что хотя бы на первый взгляд могло помочь мне в поисках выхода. Большую часть я, конечно, бегло пролистывала, но частенько приходилось и вчитываться.

Аннель только покачала головой, когда я ей в шутку сказала, что если не смогу вернуться, то попрошусь на должность помощника библиотекаря. В книжном царстве я теперь ориентировалась не хуже старичка-смотрителя. Немудрено, если учесть, сколько времени я тут проводила… На следующий день после прогулки с Теодором я как после завтрака сюда зашла, так примерно к ужину и выползла. По стеночке, с раскалывающейся головой, слезящимися глазами и отваливающейся поясницей.

Помню, придя в свою комнату, я обнаружила там Аннель и огромный букет цветов с запиской от короля. Теодор извинялся, что не сможет ближайшие пару дней составить мне компанию, и надеялся, что скромные цветы скрасят мое одиночество. Аннель укоризненно поджала губы, когда я только равнодушно пожала плечами и передала букет Марте, чтобы та поставила его в воду.

Следующий «веник» мне доставили наутро. Не менее роскошный, чем предыдущий, но уже без записки. Потом, к вечеру, еще один. Аннель к цветам проявляла куда больший интерес, чем я.

– Ранняя акация и поздняя сирень! – Восклицала она. – Эжени, посмотри, она пурпурная! И алая лилия!

Красная лилия в бело-сиреневом букете, на мой взгляд, смотрелась чужеродно, но стоило признать: слуги, которым Теодор поручил меня побаловать, подошли к выполнению задачи творчески.