Последняя Осень. В осаде - Сергей Савельев

назад, но тот лишь зло огрызался, продолжая идти по речному песку, чуть запорошенному снегом. Морской разбойник прошел с полсотни шагов – Рен не стрелял, так и замерев с натянутой стрелой. Дурашливый взгляд пьяного лучника сменился на угрюмо-сосредоточенный. Северянин пробежал несколько десятков шагов бегом, замахиваясь дротиком. Он на мгновения открылся, отводя щит в сторону – тогда лучник наконец отпустил тетиву. Хелдор ожидал на этом конец демонстрации его умений, но стрела не пронзила не глаз, не горло, не сердце –она вонзилась метателю в колено, после чего тот завалился набок, падая. Дротик бессильно упал в нескольких шагах. Северянин машинально потянулся к ране, пытаясь вытащить стрелу – Рен тут же выстрелил тому чуть ниже короткого кольчужного рукава – в локоть.

Хелдор мог только представить, какую боль он сейчас испытывал. Из последних сил он, ковыляя, бросился к укреплениям, отбросив в сторону тяжелый щит. Стрела тут же вонзилась чуть выше голени, после чего тот растянулся на песке. Пронзенная стрелой рука болталась плетью. Потеряв всякое самообладание, морской налетчик закричал во всю мощь, зовя товарищей на помощь.

- Охота начинается – злорадно просипел Рен, доставая следующую стрелу.

Один из товарищей раненого выскочил из-за укрытия – а за ним еще один, держа над головой щит. У раненого они оказались почти одновременно - подхватив его под руки – стрела тут же вонзилась одному из северян под ложечку, даруя быструю смерть, а второй отпустил раненого, хватаясь за пронзенное плечо. Рен выстрелил второй раз, и его развернуло вполоборота, когда стрела вонзилась в локоть здоровой руки. Он заметался, не зная, помочь ли своему скребущему песок товарищу, либо бежать самому, покуда целы ноги. Пока он думал – стрела вонзилась в живот – слишком больно, чтобы бежать, но не так опасно – чтобы умереть на месте. Теперь перед укреплениями Арн-Дейлцев корчилось двое.

Из-за бортов выскочило еще несколько человек, не выдержав криков своих товарищей, после чего Рен не прекращал стрелять до тех пор, пока каждый из них не лежал на песке.

Из-за бортов выбежало еще десятка три человек, но тут уже не растерялись арбалетчики, которые, разрядив залпом взведенные арбалеты, заставили их отступить.

Раненые корчились на песке, а их товарищи, не решаясь высунуться из-за бортов, сыпали проклятьями в сторону Рена.

Тайный лучник швырнул лук в сторону и страшно, истерично расхохотался, опершись на столб и сползая по нему на настил.

Хелдору неожиданно захотелось бежать оттуда без оглядки – проклятия морских разбойников, вопли раненых, непрерывный, с завываниями, смех Рена. Через минуту-другую, которые показались командиру пикинеров вечностью – Рен умолк и сполз по столбу, спрятав лицо в ладонях, то и дело всхлипывая.

Хелдор подошел ближе, сев рядом с ним на карточки, украдкой выглянув из-за бортика – ранеными занялись ополченцы, которые со сноровистостью муравьев оттащили их к остальным пленникам.

- Война –это Преисподняя, Хелдор – сказал, тот, успокоившись. И это… это дело и моих рук тоже.

- У нас не было выбора, Рен.

-Нет… Ты не понимаешь… Вчера, я поджег… Поджег эти трижды проклятые укрепления…

- Ты сделал то, что должен был. Ты остановил наступление с реки. Не сделай ты это – пришлось бы кому-то другому… Иначе… И теряя наших людей!

- Какой ценой! Сколько воинов погибло в том огне? Мне... мне пришлось… - Руки лучника затряслись – сейчас он не то что бы не смог стрелять – а просто бы выронил оружие из своих рук. Скажи, сколько сгинуло от моих рук? Десять? Двадцать? Полсотни?!

- Рен, я не могу знать…

- И я не знаю, Хелдор… - от схватился за волосы, раскачиваясь. – И никогда не узнаю. Никогда не узнаю…

-Ты делаешь то, что необходимо, Рен. Ты продолжение своего лука, как я – продолжение полекса и командного рожка. Война, это… это не про нас. Мы вынуждены играть роли, которые требуются от нас. Ты – стреляешь, я – ору на подчиненных и раскалываю черепушки гномов топором.

-Но это не мы, Хелдор, ты сказал сам… - Рен, словно утопающий, вцепился в упелянд Хелдора - Я не хочу быть продолжением своего лука… Да, лук часть меня, к мирной жизни я не вернулся бы… Но именно лук должен служить мне, но не наоборот… - Я чувствую… Я чувствую… Что я на грани - и я не знаю, что за ней.

Хелдор покачал головой, поднимаясь:

- Самые страшные битвы происходят в наших умах – и я знаю, что ты выкарабкаешься, не сорвешься. Я не могу влезть к тебе в голову и… подкрутить там что-нибудь. – Хелдор схватил стрелка за плечи, понуждая его поднять голову - я схожу к Адель, быть может, что-то придумает.

- Она… Я давно ее не видел – Рен словно расцвел, улыбаясь - лишь услышав одно ее имя – передавай ей там… Привет от меня.

Командир пикинеров, временно отойдя от своих обязанностей, вновь вернулся в ратушу. Здание выглядело поврежденным после ночного происшествия, но сейчас работники уже добрались до него, заменяя кое-где обгорелую крышу. Часть правого крыла пришлось разобрать целиком – на счастье, оно практически пустовало, потому как бюрократия в городе еще успела развернуться здесь также, как до Усобицы.

Бывшие помощники Альды довольно охотно взялись за дело, когда он уходил отсюда утром – он не просил их о помощи, но, когда увидели сурового воина, который, чертыхаясь, сражался с литерами, пытаясь не наделать ошибок, они с готовностью вызвались ему помочь – тем более что при первой попытке некоторые слова оно поставил задом наперед, да и казалось, что еще чуть-чуть, и от его усердия старый бесценный станок сломается.

Сейчас отпечатанные листы висели на просушке - в очаг подкинули поленьев, но в помещении все равно было весьма стыло и холодно, поэтому дело затягивалось. Впрочем, к вечеру эти листовки точно получится раздать.

Примерно в это же время к станку подошел Милош, кидая взгляды на листы:

- Воистину, слово - это оружие. Особенно печатное слово. Как еще иначе выразить каждому жителю и защитнику слова поддержки. Ваша работа? Вы еще и пером, помимо топора...?

- Это черновики Альды. Я обнаружил их здесь.

- А сама ведь она… Верховный, как печально.

- Верховный ее не спас. – сказал Хелдор, словно отрезал.

- Но память о ней, кажется,