Кристофер Сташеф - Чародей в ярости. Чародей-странник

Род поежился и отвел взгляд:

— Не слишком приятная мысль, учитывая наше положение.

— Зря вы так расстраиваетесь. — Со старательно наигранной беспечностью Чорной зашагала к главным воротам. Остальные последовали за ней, облегченно вздыхая.

— А куда мы направляемся? — осведомился Род.

— Туда, — ответила Чорной и указала вперед.

На горизонте возвышалась еще одна крепость.

Гвен смутилась, но все же решительно расправила плечи.

— Надо — значит, надо, — сказала она и ступила на движущуюся дорожку.

— А это единственный скоростной туннель из Европы? — спросил Род.

Компания вошла в ворота в стене, сложенной из красного камня, и оказалась во внутреннем дворе другой крепости. Гвен огляделась по сторонам и заключила:

— Этот замок похож на первый, только он гораздо меньше.

Чорной кивнула:

— Так и есть. И ведь это разумно, не правда ли? В том смысле, что если получилось с Эль-Морро, почему было не попробовать еще разок. Эта крепость называется Сан-Кристобаль[30], миссис Гэллоугласс. Да, майор, туннель, заканчивающийся под замком Эль-Морро, — единственный, ведущий из Европы.

— Ко всему Западному полушарию?

Чорной кивнула:

— Конечно, это сопряжено с возникновением «пробок», но зато ПИСК имеет полную возможность держать под контролем всех, кто сюда прибывает.

— Так почему же тогда нас никто не остановил? — недоуменно пробормотал Йорик.

Чорной сдвинула брови:

— Я и сама об этом подумала, и меня это тоже удивило. Ведь наверняка они установили, что мы покинули Канарские острова.

— Зато они не в курсе, что мы вырядились во все серое, — напомнил ей Род.

Чорной покачала головой.

— У всех охранников уже должны быть на руках наши фотографии или голограммы. Мы только одежду сменили, но не внешность.

Движущаяся дорожка медленно везла их по внутреннему двору крепости Сан-Кристобаль. Все четверо размышляли над этой мыслью. Первым подал голос Йорик:

— А не кажется ли вам, что местные охранники вряд ли радуются приказам ПИСК?

Движущаяся дорожка доставила четверку спутников в очередной темный туннель.

Этот туннель оказался низким и не слишком широким. Только в том месте, где движущаяся дорожка плавно перешла в эскалатор, появилось освещение — мягкий, рассеянный свет.

— Похоже, тут обходились без освещения, — пробормотал Йорик.

Чорной резко зыркнула на него, прищурилась.

— Здесь через равные промежутки были заложены пороховые заряды. Вот для чего вырублены эти канавки, — сказал Йорик и указал на прямые ложбинки в дюйм шириной, бежавшие вдоль стен и поперек потолка. — Если враги поджигали дальний конец туннеля, ближний выдерживал. Так что если какого-нибудь несчастного солдатика отправляли сюда посреди ночи, ему не позволялось брать с собой факел.

Род обвел взглядом темные стены, посмотрел вперед, оглянулся назад. Дневного света видно не было — мешал поворот туннеля. Род неприязненно поежился.

Эскалатор закончился, и спутники, пройдя через низкий дверной проем, оказались в небольшом туннеле, уходившем от главного под прямым углом. Род обратил внимание на то, что по пути они миновали еще одну нишу, но только здесь дверь-решетка была открыта.

Вскоре они вышли в длинное помещение, напоминавшее изолированный отрезок туннеля. В дальний конец помещения через небольшой прямоугольник проникал дневной свет.

— Подождем здесь, — сказала Чорной. — Когда придет следующий поезд, спустимся вон по тому эскалатору и сядем на него.

Она указала на пластикритовый портал, который из-за своей геометрической правильности выглядел довольно зловеще на фоне каменной кладки.

Род огляделся по сторонам, заметил отверстие в пластикрите и подошел к нему. Перед ним предстала часть стены туннеля, на которой были грубо нарисованы пять кораблей темно-коричневого цвета. Над ними было нацарапано какое-то слово.

Йорик заметил, что Род с интересом рассматривает рисунок.

— Это нарисовал один молодой офицер. Он возглавил мятеж, и его упрятали сюда на шестьдесят дней и только потом вывели наружу и казнили.

Род быстро обвел взглядом темницу. На миг он вдруг отчетливо ощутил — какова это: оказаться запертым здесь на такое долгое время. День за днем, день за днем, не зная, когда тебя выведут на казнь… Проклинать судьбу и костерить себя за то, что совершил такую глупость… Род покачал головой и отвернулся от дыры в стенке:

— А что означает это слово?

— А вы бы что написали, если бы вас тут заперли на шестьдесят дней?

Чорной подозрительно уставилась на Йорика:

— Интересно, откуда тебе так много известно об этом местечке?

Но Йорик только покачал головой, сдвинув свои косматые брови так, что его глаз не стало видно, и пробормотал что-то неразборчивое.

Около эскалатора зажглась зеленая панель.

— Объявили посадку, — негромко проговорила Чорной.

Когда четверка спутников совершала пересадку в Атланте, на станции вдруг вспыхнул экран головизора, и на нем появилось их цветное изображение.

— Эти люди — преступники, — сообщил гулкий голос диктора. — Они угрожают безопасности государства и соответственно безопасности каждого гражданина.

Род возмущенно вытаращил глаза:

— Фу! Никогда не выглядел хуже!

— Просто у вас тут затравленный, испуганный взгляд, — успокоила его Чорной. — Ну а меня, пожалуй, и изловили бы, если бы я не воспользовалась косметикой.

Йорик кивнул:

— У меня вид законченного гангстера.

Гвен ничего не сказала, но ее взгляд был выразительнее любых слов.

— Если вы увидите кого-то из них, — продолжал диктор, — немедленно сообщите в Службу Безопасности.

— Видите — там на заднем плане звездолет, на котором мы прилетели с Отранто? — указала Йорик. — Наверное, тот самый снимок, который велел сделать своему прихвостню тот мерзкий коротышка, крикучий подколодный змей.

Род кивнул:

— Вот только не пойму, почему этот снимок показывают только теперь.

— А кто говорит, что это так? — возразил Йорик. — Может быть, мы подоспели к сотому повтору.

— Не исключено, — согласился Род. — Как бы то ни было, нам лучше сматывать удочки. Пойдем, Гвен. Чорной… Чорной?

Но Чорной уже стояла возле стены и, глядя на опустевший экран, тараторила не своим — противным, пронзительным и гнусавым голосом. При этом она демонстрировала необычайное радостное волнение.

— Ага, я их только что видела! — чуть только не приплясывая от восторга, пискляво прогнусавила она. — Ну да, да, я человек… Я сейчас в Атланте, и я… А? Чего вы говорите? Не-а, я не знаю, почему вы меня не видите. Я вас тоже ни фига не вижу, промежду прочим. А я откуда знаю, эй? Чего вы ругаетесь-то? Я что, виноватая, что у вас тут такой непорядок? Еще ругаются… Чего? Они-то? Ну да… Я, значит, только что вышла из капсулы, из Флориды примотала, стало быть. Ну, когда я, значит, в Джексонвилле садилась, они выходили!.. Да нет, нет же, я вам говорю! А как, спрашивается, я могла вам раньше звякнуть? В капсуле же нету никаких таких пунктов связи! Да и не слышала я, чтобы чего-то такое объявляли, покуда вот тут в Атланте не оказалась… Чего? Чего?.. А, ну это само собой, само собой! Всегда рада, как говорится, помочь. Еще бы. Я всегда стараюсь быть добропорядочной гражданкой… Ага. Ага. Ну, все, бывайте.