Глен Кук - Игра теней

Ознакомительный фрагмент

– Где? – выдохнул я.

– В библиотеке. Один монах решил, что тебе будет интересно. Не помню, как мы оставляли их здесь по дороге на север, но ведь тогда я вообще не шибко интересовался такими вещами. Тогда мы с Там-Тамом только назад успевали оглядываться.

– Пожалуй, мне будет интересно... Определенно – будет.

Здесь куртуазность изменила мне. Я сбежал от Госпожи, даже не буркнул: «Извини».

Хотя, возможно, я был вовсе не так увлечен, как старался изобразить.

И, когда понял, что сделал, почувствовал себя полным ослом.

Чтение этих списков потребовало работы коллективной. Написаны они были языком, которым уже не пользовался никто, кроме храмовых монахов, ни один из которых не говорил на понятном мне языке. Поэтому чтецу, пришлось переводить с листа ни родной язык Одноглазого, а уж Одноглазый переводил мне.

Даже в отфильтрованном виде все было дьявольски интересно.

У них нашлась Книга Чоу, которая была уничтожена за пятьдесят лет до того, как я записался в Отряд, и после лишь частично восстановлена. И Книга Те-Лара, известная мне лишь по загадочной ссылке в позднейшем томе. И Книга Скета, прежде не известная вовсе. И еще полдюжины – равной ценности. Однако ни Книги Отряда, ни Первой или Второй Книги Одрика не нашлось. То были легендарные первые три тома Летописи, содержащие наши изначальные легенды. На них ссылались в последующих томах, однако никто не упоминал, что видел их после первых ста лет существования Отряда.

В Книге Те-Лара объяснено, отчего.

Была битва.

Без битвы не обходилось ни одно объяснение.

Топот и лязг оружия – все равно что еще один знак препинания в долгой повести Черного Отряда.

В данном случае люди, нанявшие нашу братию, удрали после первого же вражеского удара. И так быстро, что скрылись прежде, чем Отряд понял, что произошло. Наши с боем отступили в укрепленный лагерь. В ходе последовавшей осады враг несколько раз врывался в него. И в ходе одного из таких вторжений и исчезли эти самые тома. Летописец с учеником оба были убиты, и некому было восстановить Книги по памяти.

Ну, что ж…

Я с головой погрузился в работу.

Найденные Книги обрисовывали наше будущее до самых краев имевшихся у монахов карт – а уж они-то исходили все, до тех самых мест с пометкой «Водятся Драконы». Еще столетие, и половина путешествия в наше вчера… Со временем мы так далеко проследили маршрут следования Отряда, что я возымел надежду на то, что и мы послужим материалом для карты, на которой будет вычерчен наш путь.

Как только выяснилось, что мы напали на золотую жилу, я добыл письменные принадлежности и девственно чистый том Летописи. Писать я мог с той же быстротою, с какой Одноглазый переводил.

Время понеслось вскачь. Монах принес свечи. Затем на мое плечо опустилась рука, и Госпожа сказала:

– Ты не хочешь передохнуть? Я могу сменить тебя на время.

Примерно полминуты я сидел весь красный. После того, как практически выставил ее из библиотеки. А уж после этого целый день даже не вспоминал о ней.

Она сказала мне:

– Я понимаю.

Может, оно и так. Она ведь неоднократно читала разнообразные Книги Костоправа – или, как, может быть, вспомнят их потомки - Книги Севера.

Под диктовку Мургена и Госпожи перевод двигался быстро. Единственным ограничением была выносливость Одноглазого.

Это было не безвозмездно. Я выменял их Летописи на мои, более свежие. Госпожа подсластила сделку сотней анекдотов о мрачной северной Империи, однако монахи никак не связали ее с той самой Королевой Тьмы.

Одноглазый у нас хоть и стар, но сокол еще тот. Он держался. Через четыре дня после его великого открытия работа была закончена.

Я подключил и Мургена, и он отлично справился. Не забыть бы купить или выпросить четыре чистых тома, чтобы переписать все это.

Мы с Госпожой возобновили нашу прогулку с того же самого места, где прервали, только теперь я был несколько подавлен.

– В чем дело? – буркнула она и далее, к изумлению моему, пожелала знать, не нахожусь ли я в посткоитальной депрессии.

Она воткнула в меня легкую шпильку.

– Нет. Просто я отыскал множество фактов из истории Отряда, но не узнал ничего принципиально нового.

Она все поняла, однако продолжала молчать, чтобы дать мне выговориться.

– Она описана сотнями способов, худо ли бедно ли, в зависимости от искусства каждого отдельного летописца, но, за исключением отдельных интересных подробностей, все – то же самое. Наступления, контрнаступления, битвы, празднования и бегства, и списки погибших, и разборки с очередным предавшим нас покровителем. Даже в том месте с непроизносимым названием, где Отряд прослужил пятьдесят шесть лет.

– Джии-Зле.

У нее выговорилось легко, словно она специально упражнялась.

– Да, верно. Где контракт длится так долго, там Отряд совершенно теряет лицо, переженившись на местных и всякое такое. Превращается в наследственных телохранителей, передающих оружие от отца к сыну. Однако скоро истинная сущность морального разложения этих, так сказать, князей сказывается, и кто-нибудь решает обмануть нас. Тогда ему режут глотку, и Отряд движется дальше.

– Ты читал уж очень избирательно, Костоправ.

Я взглянул на нее. Она тихонько смеялась надо мной.

– Ну да. Ладно.

Я просто слепо принимал прочитанное к сведению. Князек попробовал надуть нашу братию, и ему перехватили глотку. Однако Отряд посадил на трон новую, дружелюбную и достойную династию и еще несколько лет прослужил ей, пока в тогдашнем капитане не взыграло ретивое и он не замыслил отправиться на поиски сокровищ.

– У тебя нет предубеждений против командования бандой наемных убийц? – спросила она.

– Иногда бывают, – признался я, мягко обходя ловушку. – Но мы никогда не обманываем покровителя. – Ну это не совсем точно… – Однако каждый покровитель рано или поздно нас обманывает.

– Включая искренно вашу?..

– Один из твоих наместников обошел тебя в намерении. Но со временем нужда в нас сделалась бы менее насущной, и ты принялась бы искать на нас управу вместо того, чтобы по-честному расплатиться и просто расторгнуть договор.

– Вот за что ты мне нравишься Костоправ! За неослабную веру в человечество!

– Точно. И каждая унция моего цинизма подтверждена историческими прецедентами, – проворчал я.

– А ты знаешь, Костоправ, ты действительно умеешь растопить сердце женщины.

– Чего? – Я всегда вооружен до зубов целым арсеналом столь блистательных, остроумных ответов. – Я поехала с тобой, имея дурацкое намерение совратить тебя. Почему-то мне уже и пробовать не хочется.

Конец ознакомительного фрагмента