Стивен Браст - Иорич

Время от времени кто-то появлялся в комнате, сколько-то ждал, потом за ним приходили и куда-то уводили. Я провел в приемной часа два, пока не появился Перисил. Он приветственно наклонил голову и заметил:

— Могли бы подождать у меня в кабинете.

Я поднялся, кивнул и последовал за ним в подвальный этаж. В коридоре мы никого не встретили. Он вошел, уселся за стол и вопросительно посмотрел на меня. Я решил, что если бы за дверью стоял убийца с ножом наготове, адвокат бы как-то на это отреагировал, а потому вошел в комнату и сел.

— Не хотите объяснить? — спросил он.

— Что объяснить?

— Ладно, неважно.

— Виделись с Алиерой?

— Только что оттуда. Крайне, э, гордая особа.

— Что очевидно, или вы о другом?

— Нет, именно об этом.

— Тогда порядок.

— Можно и так сказать. — Он пошевелился на стуле так, словно только что прошел сквозь мясорубку. Весьма знакомое движение; правда, у меня «мясорубка» обычно случалась менее фигуральной.

— Подробностями не поделитесь?

— Я сумел убедить ее позволить мне ее защищать.

— Отлично проделано.

— Однако она никак мне в этом не содействует.

— Да, это сложная задача.

— Да.

— И что думаете делать?

— Еще поразмыслю.

— Я уже пытался раньше.

— И как успехи?

— Алиера не самый удачный пример логического мышления.

Он кивнул.

— Что ж, посмотрим, куда это меня выведет. Вы что-нибудь выяснили?

— Императрица столкнулась с каким-то бедствием и очень расстроена.

— В какой области?

— Зная ее, вероятно, в исторической. Мнение современников императрицу не слишком интересует.

— Точнее сказать не можете?

— Нет. Не сейчас.

— Думаете, это связано с Тирмой?

— Возможно. Я впервые слышу это слово от вас.

— Ах да, вас же не было в городе, верно?

— Да. Краем уха услышал об аресте Алиеры.

— Тирма — деревушка на дальнем северо-западе. Там возникли волнения, послали имперскую армию. Что случилось, никто не знает, но прикончили нескольких крестьян.

— Невиновных?

— Есть и такое мнение.

— Да уж, Келли бы тут много чего высказал [7].

— Кто?

— Неважно. А как взятие Алиеры под стражу этому поможет? Отвлечет внимание?

— Возможно. — Он, похоже, крепко задумался; я ему не мешал.

Минуту-другую спустя адвокат проговорил: — Вопрос в том, как собирается помочь сама Алиера?

— М-да, — согласился я. — Предполагая, что все наши предположения верны.

— Надо выяснить это доподлинно.

— Вы хотите сказать, что это моя задача.

— Я хочу сказать, что рассчитываю на вашу помощь.

— Что ж, это честно, — проворчал я.

Перисил кивнул.

Наверное, надо было ему сказать, что джареги в курсе, что я вернулся, и рыскать там и сям для меня уже небезопасно. Но что это меняет? В смысле, дело-то все равно нужно сделать.

«Естественно, босс, но разве делать его должен именно ты?»

«Похоже на то.»

«Почему?»

«А больше некому.»

«Точно, босс. А почему?»

«Хм.»

— …и до тех пор, я не смогу…

— Простите, я отвлекся. Не повторите еще раз?

Перисил странно на меня покосился.

— Я сказал, что мне нужно что-то, с чем можно обратиться к суду.

— Что значит — обратиться к суду?

— Подать прошение об освобождении или попытаться обосновать «позорящее обвинение».

— Позорящее обвинение? Что, и такое есть?

— Разумеется, в прецедентах.

— И сколько раз такое поднимали?

— Успешно?

— Вообще.

— Двадцать семь.

— А успешно?

— Ни разу.

— И направлено оно будет против императрицы?

— Против Империи, но по сути да.

— Забудьте. Алиера никогда такого не позволит.

Он кивнул, словно и сам пришел к тому же выводу.

— Вероятно, так и есть, но я все равно хочу, чтобы это было в материалах.

— Вам решать.

— Но все это весьма странно.

— Да, мне тоже так кажется. Чтобы императрица обвиняла лучшую подругу…

— Нет, это-то как раз обычный момент, император есть император, а называться другом императора значит порой рисковать головой. Так всегда было.

— Ладно. А что же странно?

— Формулировка обвинения. Этот закон никогда не предназначался для высшей знати, чей Дом у вершины Цикла.

— То есть? Объясните.

— Что объяснить?

— Некоторые законы предназначены для высшей знати, а некоторые нет?

— А как же иначе?

— Э. Ну, не знаю, никогда не задумывался.

— Чтобы обвинить знатную персону в соответствии с кодексом, нужно большинство голосов в Совете принцев. А принцы не станут голосовать против представителя могущественного Дома при столь малоубедительных аргументах, как сейчас.

— Так что, все это пустая трата времени?

— Да нет же, вы не поняли. Так в соответствии с кодексом. Но у нас — имперский эдикт, а значит, решение принимают императрица и высокий суд.

Поэтому они могут получить обвинение.

— Что ж, значит…

— Однако использование эдикта против знатной персоны, которую нельзя осудить обычным способом, подымет настоящую бучу среди принцев. Высокий суд знает это, и императрица тоже.

— И они вмешаются в ход судебного процесса?

— Вы смеетесь?

— Да.

— Ну, да, пожалуй, тут есть над чем посмеяться. Но видите ли, есть создание законов, исполнение законов и интерпретация законов, и все это связано друг с другом, и есть люди, которые делают все это, и люди также связаны между собой. Нельзя вычленить что-то одно.

— А интересно было бы попробовать.

Он пропустил это мимо ушей.

— Я к тому, что значащих персон подобное очень сильно обидит. Обида — плохая основа для гражданского долга, а императрицу еще никто не уличал в пренебрежении таковым.

— М-да. Кажется, суть уловил. И каков ваш вывод?

— Мой вывод — я хочу знать, что происходит. Я буду искать со своей стороны, а вы поищите со своей.

— Хорошо.

— Знаете, откуда начать?

— Само собой, нет.

Адвокат кивнул, словно и не ожидал иного ответа.

— Совет хотите?

— Разумеется.

— Держитесь подальше от императрицы.

— Это легко. Не так уж сильно меня к ней и тянет. Но видите ли, это совет «чего не делать».

— Уверен, если как следует задумаемся, мы сформулируем для вас еще немало таких советов.

«Видишь, босс? Парень с юмором.»

«Плакать хочется.»

Вслух же я сказал:

— Вам нужна законная опора для Алиеры.

Он кивнул.

— Что ж, я в законах разбираюсь примерно так же, как вы… в общем, я не слишком в них разбираюсь.