Сергей Волков - Затворник

Проезжающих сегодня видимо было мало. Сторожей никто не беспокоил, и те двое под пологом успели достаточно разомлеть, когда Пила и его спутники приблизились к мосту. Часовому пришлось присвистнуть, чтобы отдыхавшие очнулись, вскочили на ноги и, вооружившись, перегородили мостик.

- Кто такие? Из гор? - спросил один, видимо поставленный старшим.

- Жадина, здорово! - вместо ответа крикнул ему Пила.

- Пила, ты что ли? - удивился привратник.

- Я! А ты что, боярином стал?

- Стал, как видишь!

Жадина перебрался из городища в Новую Дубраву пару лет назад. Пила хотя и бывал с тех пор в городе, но с земляком там, видимо, разминался. Зато время от времени кто-нибудь из горюченцев рассказывал, что встречал Жадину, перебивавшегося в Новой Дубраве всякой случайной работой.

- Слушай, Жадина! У нас дело к тебе тогда. Краюха мой в город не заезжал?

- Краюха? Да нет, не видели.

- А стоите давно здесь? - спросил Рассветник.

- В полдень прежних сменили.

- А от вас когда он уехал? - спросил Пилу Рассветник.

- Да наверное, пораньше теперешнего времени... Сутки получается, или чуть больше...

- Плохо. Надо всех опросить, кто стоял вчера с вечера. И не одни ворота в городе... Хотя он мог и незамеченным пробраться...

- Слышь, Пила, а что это Краюха в город незамеченным пробирается? - Спросил любопытно Жадина, и вдруг засмеялся, обнажив редкий частокол зубов - Воровать, что ли?

- Ты вот, что, парень: Не смейся, а поди-ка сюда. - сказал Коршун. Он поманил Жадину рукой, и когда тот приблизился, то снял с шеи и показал ему серебряную бляху. На бляхе были выбиты пешие воины в тесном строю, за щитами, и развернутый над ними широкий стяг.

- Дай-ка посмотрю... - сказал Жадина, внимательно поглядев, и протянул руку.

- Так смотри! - ответил Коршун.

Жадина посмотрел недовольно на Коршуна, но руку опустил, потом снова перевел взгляд на предъявленный ему предмет и стал глядеть еще сосредоточеннее.

- Это чего? - спросил он наконец.

- "Это чего"! - так злобно рявкнул разъяренный Коршун, что Жадина попятился, и спотыкнувшись, чуть было не свалился на землю. - Ты, ляда лесного богатырь чумазый! Пугало вместо тебя на мосту поставить, и то будет больше толку! Ты до войны, вижу, только боярских гусей гонял на речку, а когда все в горы ушли, тогда и ты пригодился - ворон здесь считать! А ну шустри бегом к начальнику, да доложи, что приехали от воеводы Барса по государственному делу!

- Да расспроси на обратном пути, кто и какие знаки чеканит своим доверенным, чтоб больше глаза не пучить зря и не чевокать! - крикнул он уже вслед утекающему стражу, забывшему от испуга, что не ему, старшему на посту, надо было бежать докладывать, а послать помощника. Впрочем, когда Жадину об этом спросил начальник караулов, то он быстро выкрутился - сказал, что раз дело государственной важности, то и доверить никому он не мог, и наказывать его не стали.

Пила же при этом подумал, что вчера дважды разные люди назывались ему княжескими слугами, а он ни знака, ни какого-то еще доказательства спросить ни у кого не догадался.

Пока Жадина спешил выполнять неожиданное поручение, Рассветник и Клинок решали, как быть дальше.

Серебряную пластинку Коршун получил от Барса. Называлась она "дело" и означала, что ее предъявитель действует по поручению главного воеводы. Поэтому Коршуну были обязаны содействовать все подданные стреженского князя. По его требованию в Новой Дубраве могли бы устроить большую облаву, но это друзья посчитали слишком опасным: злыдень, почуяв угрозу, мог запросто "сбросить кожу" да еще не раз, убить при том несколько человек и пропасть неизвестно в чьем обличии. Надо было действовать осторожнее.

- Так он что, может вас увидеть? - спросил Пила.

- Конечно может. - ответил Коршун.

- А обряд тогда зачем?

- Не все ты понял, как надо. Обряд от колдовского взора укрывает, но человеческие-то глаза у него тоже на месте. Еще и помощники у него в городе могут быть. Будет шум в городе - сразу заметит.

- Могут ли злыдень и его люди следить за воротами? - спросил Вепрь.

- Нет, это навряд ли. - ответил Рассветник - А вот по городу нам пока лучше не расхаживать.

- Он вас в лицо, что ли, знает? - спросил Пила.

- А то как же! - ответил Коршун - Из нас всех, вон - одного Вепря злыдни живьем не видели, да и за это не поручусь. А уж кого они увидят, того ни в жизнь не забудут.

- Это точно! - сказал Рассветник - И еще, Пила, вот что тебе надо знать: Когда злыдень вселяется в человека, то многое из того, что этот человек знал, злыдню тоже становится известно.

- Вот же нечистая сила! - удивился Пила - Так он что теперь, помнит все, что Край помнит?

- Не все, это я точно знаю. - ответил Рассветник - Но кое-что помнит. Вот только что именно, и как много - не знаю. Но ты, Пила, не удивляйся, если он вдруг станет тебе напоминать, какие мать вам в детстве сказки рассказывала, или почему она его Краюхой назвала.

- Понятно. - сказал Пила, а про себя подумал что чего-то здесь опять неладно: не настраивают ли его заранее против брата, а если так - то зачем? Но обратно же, зачем этим - то ли княжьим, то ли не княжьим - волк их поймет уже, каким людям, сдался пильщик Краюха, что они теперь всю Новую Дубраву готовы на уши поднять? И вслух добавил:

- Только это его отец Краюхой назвал, а не мать. Мать померла в позорные годы, когда он совсем еще был малой. Поэтому отец его и назвал Краюхой - последнего в семье, вроде краюхи.

- А ты "Пила" потому, что доски пилишь? - спросил Коршун.

- Да. Отец наш - тоже был Пила. Я как маленький начал ему помогать - называли Пилкой, а подрос - тоже стал Пила.

- А еще братья-сестры есть?

- Была сестра, но померла в ту же весну, что и мать. Есть брат, Хвостворту, этот в горах сейчас.

- А его почему так зовут? - удивился Коршун.

- Шепелявит он. В детстве еще бабка Варениха сказала раз, что он говорит, будто у него хвост во рту. Так и привязалось, стал Хвостворту.

Рассветник в это время снова подъехал к охранникам, и вполголоса сказал им что-то, указав рукой на ворота. Те, как будто в ответ, неуверенно пожали плечами. Рассветник спешившись, прошел по мостику к воротам и стал там внимательно что-то изыскивать: пощупал боковины арки, осмотрел проем и землю под ногами.

- Что это он? - спросил Пила.

- Рассветник спрашивает у ворот. - сказал Вепрь.

- Как - говорит? Они что, живые?

- Нет, ворота не живые. Но того, кто через ворота пройдет в город, они будут помнить. И если человек сможет задать вопрос, то сможет услышать нужные слова.

Рассветник тем временем вернулся.

- Ну что? - спросил его Клинок.