Вадим Арчер - Алтари Келады

Они сняли вьюки, расседлали лошадей и пустили их на поляну пастись. Табунщик взял охотничий нож, пошел вдоль поляны и вскоре исчез в кустах. Оставшись наедине с хозяйственными заботами, Витри собрал дров, разжег костер, принес в котелке воды и поставил на огонь. Пока вода закипала, он вынул кружки, хлеб, соль, достал круг колбасы из мешка Шеммы и разложил все на траве.

Когда чай вскипел, Шемма вернулся и сообщил, что вокруг все тихо. Витри удивился его предосторожности — они были не так далеко от села, чтобы кого-то опасаться. Шемма подсел к котелку, уверенной рукой взял круг колбасы, оторвал половину, отмахнул полкраюхи хлеба и углубился в еду, запивая ее горячим чаем.

Когда колбаса и хлеб подошли к концу, настроение Шеммы улучшилось, глаза заблестели. Он рассудительно заметил:

— Что главное в дороге? Это, конечно, еда. Так-то, парень. Если ты не поел, у тебя нет сил. — Шемма подобрал остаток колбасы и задумчиво дожевал его. — А если у тебя нет сил, какой ты воин? Любой возьмет тебя голыми руками.

Витри внимательно слушал и соглашался с Шеммой. Он еще больше зауважал табунщика, который так хорошо знал, что в дороге главное. Шемма, между тем, развалился на траве, разбросав мощные ноги и заложив руки за голову.

— Надо отдохнуть, — заявил он. — Убери все, а колбасу положи ко мне в мешок.

Витри посмотрел на остатки еды. Колбасы там не было. Шемма за разговором незаметно уписал весь круг.

— Колбасы нет, съели, — ответил он Шемме.

— Как нет? — изумился уже засыпающий Шемма. — Ну, ты, парень, и горазд лопать! Тебя, пожалуй, и не прокормишь! — Но он был добрым от хорошего обеда и тут же смилостивился: — Ладно уж, спи, отдыхай. Куда сейчас с тобой ехать! Ты и на кобылу-то не влезешь после того, как столько слопал. — Табунщик потянулся и, закрывая глаза, пробормотал: — Да смотри за кобылой, чтобы в село не ушла. Мой-то от меня никуда не денется…

Время перевалило далеко за полдень, а Шемма все спал богатырским сном. Кобыла Мона, судя по всему, не собиралась убегать в село. Ей пришлись по вкусу местная трава и общество Буцека. Витри устал сидеть, жестоко кусались слепни, маленькая горластая птаха в камышах выводила одну и ту же визгливую руладу, живописно дополняя храп Шеммы. Он потянул табунщика за ногу. Тот что-то пробормотал и перевернулся на бок. Витри начал будить его усерднее. Шемма мычал и отбивался, но все-таки проснулся и сел.

— Ехать пора. Вечер скоро, — напомнил ему Витри.

Шемма огляделся и широко зевнул.

— Да. Веди лошадей, парень, — он почесал в затылке и предложил: — Или уж поедим заодно?

Витри сделал вид, что не слышит, и пошел за лошадьми.

Шемма и Витри доехали до горного ущелья только на четвертые сутки пути. Все эти дни Шемма проявлял необыкновенную бдительность. Оставляя Витри наедине с вещами и кухней, он отправлялся бродить по окрестностям в поисках злоумышленников. Такая осторожность сначала понравилась Витри, потом начала раздражать его. Он догадался об ее причинах, но предпочел не связываться с Шеммой. Завтрак, само собой, тоже доставалось готовить Витри, потому что утром Шемму могли разбудить только слова «Завтрак готов». Витри привык вставать рано и не особенно тяготился делами. Он смекнул, что, чем раньше он скажет заветное «Завтрак готов», тем раньше они оседлают коней и отправятся в путь, и вовсю пользовался этой маленькой хитростью, чуть свет подымая Шемму.

Был полдень, когда они подъехали к крутым, жемчужно-серым скалам. Шемма, как обычно, пошел в дозор, а Витри занялся кухней. Оглядывая скалы, он думал, что потребуется целый день, чтобы перевалить через них, а оставаться на ночь в скалах наверняка опасно. За обедом он поделился этой мыслью с Шеммой, и тот с радостью согласился посвятить остаток дня отдыху.

После обеда Шемма мгновенно уснул, а Витри задумался о предстоящем трудном дне. Завтра нужно было выйти на горную тропу, ведущую по скалам на другую сторону хребта. Витри вспомнил, что они не спросили у колдуна, где она проходит. Он встал и пошел искать тропу, чтобы не тратить впустую дорогое время завтрашнего дня.

Витри долго лазил по скалам, пока не нашел ее — тонкую ниточку, поднимающуюся вверх. Тропа шла не у воды, а на большой высоте вдоль склона ущелья. Там, где Витри проследил ее, она была достаточно широка, чтобы по ней могла пройти завьюченная лошадь. По правую руку подымались скалы, по левую — отвесный склон обрывался вниз, до самого Лоана. Сверху было слышно, как в порогах реки ревет вода. Между, скал то и дело шныряли крупные серые ящерицы, почти сливающиеся с фоном, стоило им замереть. «Как бы они не испугали лошадей, — забеспокоился Витри. — Нужно крепче держать уздечку. Верхом здесь ехать тоже нельзя». Он вернулся назад к стоянке.

Наутро они позавтракали, оседлали лошадей и тронулись в путь обычным порядком. Витри окликнул табунщика:

— Эй, Шемма!

— Что? — отозвался тот.

— Пропусти-ка меня вперед!

— Это еще почему? — удивленный Шемма не догадался даже возмутиться.

— Ты знаешь, куда ехать? — спросил его Витри. — Ты спросил у колдуна, где тропа?

— Нет.

— Может быть, ты вчера осматривал окрестности и нашел ее?

— Нет. — Шемма слегка растерялся.

— Раз ты не знаешь, куда ехать, тогда почему ты впереди? — напал на него Витри.

— А ты как-будто знаешь… — попробовал защититься Шемма.

— Я-то знаю, — заявил Витри. — Я вчера ходил в скалы и нашел тропу. Давай-ка посторонись, я поеду первым.

Шемма пропустил Витри вперед, и тот сразу же пришпорил Мону. Когда тропа пошла вдоль обрыва, они спешились и повели коней. Витри шел быстро, оглядываясь и проверяя, успевает ли за ним Шемма. Тот пыхтел, обливался потом, но не отставал.

Ближе к полудню Шемма окликнул Витри.

— Витри!

— В чем дело? — отозвался Витри.

— Давай поедим. Дорога тяжелая, пора бы уже подкрепиться.

Витри не собирался останавливаться на узкой тропе над обрывом.

— Дойдем до конца тропы, тогда и поедим, — откликнулся он.

— Мы только по кусочку, — настаивал Шемма. — Присядем, съедим и дальше пойдем.

Витри шел вперед, не отвечая на уговоры табунщика. Шемма, между тем, увидев на тропе большой валун, остановил Буцека и стал снимать с него мешки. Когда Витри оглянулся, табунщик уже отвязал мешок с провизией и направился к валуну.

— Шемма! — закричал Витри. — Ты что делаешь!

— Ем. Я не лошадь, чтобы целый день идти голодным. Ты можешь не есть, это твое дело, а я не могу. Жди тогда, пока я поем.

Шемма уселся на валун, поставив мешок между ног. По несчастью, он сел прямо на ящерицу, задремавшую на валуне. Ящерица, недолго думая, что есть силы впилась в его ляжку. Шемма взвыл, не столько от боли, сколько от неожиданности, и подскочил на валуне. Буцек в ужасе шарахнулся и чудом удержался на тропе. Мешок, бывший между ног Шеммы, подскочил вместе с ним, вырвался из рук и покатился к обрыву.