Николай Ярославцев - Вождь из сумерек-2.

Ознакомительный фрагмент

Лопочет старик себе под нос. Привык в одиночестве сам с собой разговоры разговаривать. Поперек никто не молвит. Что не скажи, все к месту. Конь отвечает тихим сдержанным ржанием.

-Если бы за бороду. – Покачал головой Стас.

-Это ты про тех, к кому стопы направил?

-Скорее копыта. Ох, и слух у тебя, однако.

-А мне без надобности. Я, порой, и то слышу, что и сказано не будет. Так те не в Роде живут. У них свой бог. Черный. У нас когда - никогда тоже был такой. А потом пропал куда то. Может и живой, но я не знаю. Тоже лютовать любил. Хлебом не корми, дай потешиться. И пря кровавая, и зависть, и жадность… Слов не хватит.

-Будто сейчас нет?

-Есть и сейчас. – Старческий голосок дребезжал в мозгу. – А наш Чернобог, я думаю, к казарам в земли подался. Там лютует. Где кровь, там и он.

-Казария наша теперь.

-Про то слышал…

Стас порылся в памяти.

-Так и он в родстве Роду приходится.

-А что ты думаешь? В нем тоже всякого места намешано. В Роде.… Ты в лик его заглядывал?

Стас помотал головой.

-А ты загляни. Спать не будешь. Страсть да и только. Спьяну не привидится. Только он ведь как рассудил? Вот это белое – мне, а черное…

-Людям?

-Не должно бы. Род – старик мыслительный. Это мы сами по человеческой жадности себе хапнули. Чтобы соседям не досталось. Дай, думаем, схватим, а там поглядим на что сгодится. Жадность, она ведь тоже от него в мир пришла.

Дед Почай появился в дверях.

-Сейчас и хлеба-соли не грех отведать. Лошадь – тварь бессловесная. Сама не попросит. Язык толстой, не послушный для человечьего слова.

Повозился у печи, гремя ухватом. Ловко выметнул на стол закопченный горшок немалой вместительности. Ударил в нос запах хорошо пропаренной каши и сочного мяса.

-Скоромным не брезгуешь? – Заулыбался Стас. – А я думал в отшельничестве травкой пробавляются для просветления ума и чистоты духа. Чтобы высокие мысли в голове селились.

-Как бы не так! Полезут они, когда брюхо от голода стоном стонет. Жди! И какой резон ему меня голодом на траве морить?

-Трудно оспорить. – Охотно согласился со стариком Стас. – Есть в этом доля сермяжной правды. Знавал я уже одного такого страстотерпца, так у него брюхо под рубаху не влезало.

-Да не заглядывает он под рубаху. На что ему там глядеть? – Не терпеливо  пробурчал Почай. – Страм один. И оборотился он у меня в другую сторону.

-Ловок…

-Ловок, да не ловчей тебя. Ты вон по звездной дороге проскакал и копытом не звякнул.

-Да, только копыта чуть не отбросил.

-Ну, да, под твоими копытами половицы  повизгивают. А они у меня из половинных плах складены. – Дедок довольно хохотнул и с видимым отвращением подул на кашу. – Усовестил таки. Ложка в рот не лезет.

Стас, не удержавшись, расхохотался.

-Твоя ложка и моему Войтику в рот не полезет. – А этот малый любит  покушать.

Старик вспыхнул, но не выдержал и тоже рассмеялся.

-Это тот облом, который идет следом  за тобой?

-Других не держим. Разглядел?

-Вот еще! – С обидой отозвался Почай, отлавливая рукой в горшке шмат мяса на косточке величиной с ладонь. – А твои волчата здесь будут, не успеешь кашу дохлебать. Если поторопишься, может и успеешь.

Но Стас уже отвалился от стола к стене.

-Нет, уж спасибо. За то тобой все равно не угнаться.

-Ты бы на меня раньше посмотрел. Витязь, одно слово. Еруслан! – Расхохотался Почай. – Меду, браги не держу, а молочком угощу. Добрые люди не забывают. Приносят.

-Не тоскливо одному?

-А разве я один? Птицы песней по утрам радуют. Лес сказку на ночь сказывает. Звери вести приносят. Какая ж тоска? Да и люди порой захаживают. Кто с бедой, кто с радостью.

-С бедой понятно? А с радостью?

-Так они всегда рядышком ходят. Одна без другой жить не могут. Попробуй, разлепи. Так и бредут о двух ногах.

-И не споткнутся?

-А ты попробуй хоть едину подпорку выдернуть…

Стас промолчал, пытливо вскинув голову на волхва.

-Не простой ты человек, дед Почай.

-А разве ты прост? Звездой начал, звездой закончишь…но не окончишь…

-Загадками говоришь? Прибаутками? Говоришь, да не договариваешь.

-Отчего же? Все ясней ясного. Могилки твоей я не провидел. А заглядывал так далеко, как только мог. Даже жутко стало. Стая разве хранит?

-Стая, как стая…- Недовольно пробурчал Стас.

-Не туда зришь. Ты очи долу прими, тогда и разглядишь. – С укоризной пробормотал Почай. – Что под ногами увидишь?

-Шутишь?

-Отродясь не шучивал. Со стаей разве можно? А вот как стемнеет, так и подними голову. – Оторвался от печи волхв. – Вот и большеротый твой. И мимо не проскочил. Проголодался. Изрядно ты наследил на дороге, Волк.

-Зови уж Славом, как все.

-Можно и Славом. Язык не отсохнет.

Застучали за стеной подковы. От грохочущего гласа Войтика и за стеной не скроешься.

Распахнул двери, уперся ладонью в косяк.

-Ты мне стенку ненароком не свали. – Забеспокоился волхв. – Развалишь избешку, а мне на улицу?

Пропустил мимо ушей.

-Так, так…Продолжаем нарушать безобразия, судари мои? И командир вам уже не командир, а пришей - пристебай? В смысле кобыле хвост? Или как? – Лексикон старшины Пискуна пришелся в самый раз для этой содержательной беседы. Добавил голосу сарказма. – Так скоро начнем и водку пьянствовать?

-А есть? – Быстро отозвался Войтик, с неподдельным интересом разглядывая волхва.

-Гонишь, командир? Или прикалываешься? – Толян живо выпрыгнул из седла и с ходу сгреб его в объятия.

-Ох, и нежная у тебя душа, Толян. – На лице принца появилась добрая улыбка. – Уступи вождя Купаве. Она от нетерпения уже каблуками цокает.

-Да я чисто по жизни, типа. – Смутился парень, с неохотой выпуская из своих лап Стаса. – Пусть обнимается. Какой базар? Не жалко. Мы же земляки.

Купава уже не робела. Подпрыгнула, повисла на шее. Прильнула губами.

-Веселин, а ты что рыжий? Падай на командирскую грудь. – Улыбнулся Стас.

-Я, маленький что ли? – Ломающимся баском отозвался, багровея, Веселин. - Пусть Купава целуется. Или Толян…     

-Правильно, Веселин. Ух, как кашей пахнет. – Войтик нагло потянул воздух, раздувая широкие ноздри. – С ног валит. Хозяин, не поверю, что вождь со всем управился. Он у нас не жоркий. Аки пчела, или птица небесная клюнет и сыт…   

Почай ехидно сузил глаза.

-Может и птица, но клюв велик. Но и тебе, детинушка, осталось. Не все склевал.

-Тогда, почему стоим? Зови к столу. – Заторопился Войтик. – Купава отлепись от вождя. Солнце село ниже ели…

-Войтик!

-Не дурак! Сам понимаю. Святое место. И все такое прочее. Время спать, а мы не ели. У Толяна научился. А у него, что не слово, то в цвет. – Успокоил его Войтик, забираясь на тесную лавку.- Толян, принц… ну, и ты Купава тоже садись. А ты, Веселин, что зазевался? Стоишь, как не родной. На Купаву не гляди. Она вождя глазами ест, тем и сыта. А если  еще и оближет, так на неделю хватит.