Ловушка (СИ) - Джиллиан

Ещё поняла: если не отнимать или не воровать у матери часть её зарплаты, до следующей её выплаты придётся голодать. Дедушки и бабушки почему-то пошли на принцип и перестали помогать дочери и невестке в одном лице, боясь, что вся денежная помощь уйдёт впустую. Просьбы внучки тоже игнорировались: может, из-за невысокого роста видели в ней совсем мелкую и не доверяли. Разве что на дни рождения, её и мальчиков, передавали конверты с деньгами.

В пятнадцать Кира пошла работать. Точнее — подрабатывать: братишки росли, и на питание тех денег, что мать не успевала потратить на выпивку и закусон, не хватало. Да и росли близнецы в свои почти пять лет быстро, появилась проблема с одеждой и обувью. А мальчиков Кира хоть и не смогла полюбить от души, видя в них лишь обузу, но ответственность за них чувствовала. А может, и любила, потому что страшно боялась, что однажды заявится опека в дом, и тогда — пиши пропало. И квартира станет пустой. И, представляя себе эту пустоту, девчонка и делала всё, что в её силах, лишь бы со стороны хоть чуть-чуть семья казалась… приличной.

С работой соседка тётя Вера помогла. Устроила по знакомству в фитнес-клуб по вечерам мыть пол в зале. Естественно, неофициально. Так что Кира наскоро делала уроки, укладывала близнецов спать и к десяти вечера пешком мчалась на работу, благо до неё всего две остановки.

В здании, в котором находился фитнес-клуб, помещался ещё один клуб — единоборств. Причём у двух залов были разные входы, но внутри они соединялись всего лишь одной дверью, чаще всего открытой. Если фитнес-клуб переставал принимать клиентов после десяти, то бойцовский зал продолжал работать до одиннадцати. И Кира часто застывала перед открытой дверью, заворожённо наблюдая за тренировками спортсменов. Ближе к залу фитнес-клуба занимались ребята из спортшколы. Сами ещё школьники, они сразу приметили девчонку с моющим пылесосом, которая из-за угла заглядывала в их зал и которая явно «западала» на их тренировки.

Вскоре ей даже начали улыбаться и кивать, приветствуя, как знакомую. Кира смущённо кивала в ответ и убегала в «свой» зал. Благо что он пустовал поздно вечером, спрятавшись в углу, она пыталась повторить те движения, которые видела.

И спустя два месяца решила, что этого достаточно, чтобы…

В тот поздний вечер Кира вернулась домой, полная решимости избавиться раз и навсегда от тех уродов, что посчитали эту квартиру собственной.

Открыла дверь в вонючий воздух, густой от табачного дыма и перегара, бьющий по ушам сипло-хриплыми и гнусавыми голосами и пьяным гоготом.

Кира не стала забегать в детскую, где её ждали близнецы, которые не могли уснуть без неё. Она сразу направилась на кухню. Остановилась на пороге и, выждав, когда её заметят и примолкнут, решительно велела:

— Уходите из нашей квартиры! Уходите!

Мать так и не подняла голову от столешницы, вдрызг пьяная.

А те сначала дружно загоготали.

Потом поняли, что эта взъерошенная девчонка говорит серьёзно.

Из-за стола встали два бугая.

Кира попятилась, холодея от ужаса, но всё ещё крепко держа руки так, как — видела — сжимали их юные бойцы, тренировавшиеся на татами.

Они бы её просто затоптали в коридорчике между кухней и прихожей, если не сделали бы что похуже, не выскочи из детской на странный шум близнецы. При виде безвольного тела старшей сестры, которое азартно пинали два алкаша, малыши завизжали так, что соседям с лестничной площадки волей-неволей, но вмешаться пришлось.

Правда, ни один из пришедших на помощь вызывать полицию не захотел: почуяв, что запахло керосином, алкаши мгновенно покинули недавно гостеприимное местечко. На кухне оставалась только мать, безмятежно храпящая, полулёжа за столом.

Да и… Когда сердобольные соседи перенесли девочку на кровать в детской и топтались рядом, утешая рыдающих близнецов и вполголоса толкуя, вызывать ли полицию и скорую, Кира очнулась и прошептала:

— Пожалуйста… Не надо. Сама… отлежусь.

Зашуганные ею близнецы («Будете плохо себя вести — придут злые тётки, уведут вас в детдом!») со страхом смотрели на соседей.

Потолковав между собой: «Может, девочка и справится сама. А влезать в проблемы чужой семьи — себе дороже…», соседи разошлись. Кроме той, которая устраивала Киру на работу. Будучи медсестрой и понимая, что внутренние органы юной соседки после избиения могут быть повреждены, тётя Вера осторожно попыталась уговорить Киру вызвать-таки скорую. Но девочка твёрдо, хоть и слабым голосом, отказалась.

Соседка, тётя Вера, жила одна: от инсульта скончался муж, двое взрослых детей давно жили собственной семейной жизнью, пусть и не забывая о матери. Может, будь всё иначе, тётя Вера не принимала бы такого горячего участия в детях из квартиры напротив. В любом случае, сейчас тётя Вера сумела профессионально обработать кровоподтёки Киры и дала ей слабенькое болеутоляющее. Мало того. На следующий день, вечером, поняв, что девочка с трудом двигается по квартире, но скорую она всё так же опасается вызывать из-за опеки, соседка сама пошла в фитнес-клуб, где объяснила руководству: вечерняя уборщица приболела, так что она готова на пару-тройку дней подменить её.

Девочки-спортсменки, никогда не разговаривавшие с Кирой, но уже привыкшие к ней и её восхищению, очень удивились, когда не увидели её один вечер, затем другой. На третий две из них не выдержали и поинтересовались у тёти Веры, почему не ходит Кира.

Шаги за спиной услышала издалека, но не оборачивалась, узнав на слух, кто идёт к ней. Ратмир присел рядом. Сначала зыркнул по сторонам, а потом спросил:

— Задумалась?

— Время есть, — напомнила она.

— И о чём, если не секрет.

— Ты, видимо, часто общался с соседкой — с Неллой, имею в виду. А вообще — с эльфами? Часто беседуешь?

— Ну, скажем так — часто, — согласился Ратмир.

— Знаешь, что такое в их устах «камень, брошенный в воду, даёт бесконечные круги»? — так и не глядя на него, спросила Кира.

— Слышал, — уже осторожнее ответил он. — И что? Ты не знаешь этого выражения? Или путаешь с нашим, земным?

— Знаю я, что это такое, — проворчала она. — Как ты думаешь, здесь значение этого выражения исполнится?

— Планета смешанного типа, — сказал Ратмир со вздохом. — Если была бы чисто эльфийская, круги бы пошли сразу. Но ответ на твой вопрос — да. Погибло слишком много эльфов. Можно надеяться, что расследование этого дела будет вестись активно. А почему ты вспомнила это выражение?

— Увидела на воде круги, — хмыкнула она. — Вспомнилось наше, потом эльфийское. Тебе… не кажется странным? Круги-то расходятся, но не бесконечно. А у них…

— У эльфов это выражение философское.

— Знаю. Но основано-то на реальном факте.

— Что это тебя на философию потянуло? — усмехнулся Ратмир.

— Всё равно делать нечего.

Он помедлил и кивнул.

— Ты загадочная. Недавно я думал, что ты хороший исполнитель. Но ты другая.

— Фи… — небрежно сказала девушка, еле удерживаясь от странного желания рассказать именно ему историю своего детства, связанную с эльфийским выражением.

Ратмир ушёл к другому надстрою.

Она, Кира, стала камнем, который упал в воду.

В том спортивном зале для единоборств тренерами были эльф и русский. Они учили дзюдо с элементами эльфийской борьбы, а значит — одновременно вкладывали в головы своих учеников некоторые философские истины.

Не будь этих истин, девочки-дзюдоистки забыли бы о Кире. Но несколько занятий подряд до исчезновения Киры учитель-эльф вбивал им в головы объяснение этого философского термина. И они поняли не только глубинный смысл этой фразы, но и воочию увидели пример к нему.

А потому караулили четвёртый вечер, когда в зале фитнес-клуба появится тётя Вера. Едва только соседка Киры шагнула в зал, дежурившая в клубе единоборств девочка объявила своим о её появлении.

Из клуба вышли трое юношей и три девочки. Отпросились легко, благо всего на час. Адрес они узнали заранее. Поэтому-то и решили, что им хватит этого часа. До дома не шли, а бежали так стремительно, что прохожие оглядывались им вслед.