Кассандра Клэр - Draco Sinister

— Да, но я не собирался…

— Нет, — Ровена резко выпрямилась. — Пусть он войдет.

С самым озадаченным видом Бенджамин прошел в палатку и распахнул полог, приглашая внутрь Рона. Кажется, снаружи начался снегопад: рыжие волосы Рона были присыпаны белыми снежинками. Он с любопытством оглядел внутреннее убранство палатки, задержав взгляд на причудливой мебели и коллекции оружия на стене.

— Подойди, — протянув руку, позвала его Ровена.

Переполняясь удивлением и любопытством, Рон подчинился — засунув руки в карманы, он прошел к кровати.

— Ты Прорицатель, — без всякого вступления, напрямик заявила Ровена, пристально глядя на него. — Седьмой сын…

Рон от удивления выдернул руки из карманов, брови его полезли на лоб:

— Кто?

— Прорицатель. Разве в вашем времени они встречаются настолько редко?

Гермиона осознала, что сидит с раскрытым ртом.

— Но Рон просто ненавидит Прорицание!

— Просто преподавание было несоответвующим, — спокойно заметила Ровена.

— Это точно, — удивленно усмехнулся Рон, весьма довольный внезапно обнаруженному у него таланту.

— Дай-ка я взгляну на тебя… — позвала его Ровена, и Рон послушно сделал к ней еще один шаг.

Она приподнялась, наклонила к себе его голову и легонько поцеловала в лоб. — Будь осторожен, — произнесла она, — поклянись, что послушаешься меня.

Рон выпрямился и встревоженно посмотрел на Ровену:

— Ну… гм, хорошо… буду. Обещаю.

Ровена кивнула:

— Благодарю тебя, — она откинулась и облокотилась на подушки. — Теперь можешь идти. Рон снова беспокойно кивнул:

— Ладно… тогда я пойду…

Он шагнул назад и чуть не налетел на Бенджамина — тот взял его за руку и, пока они шли к выходу, Рон все смотрел через плечо.

Когда за ними закрылась дверь, Джинни озадаченно повернулась к Ровене:

— Почему ему надо быть осторожным? Он что — в опасности?

— Быть седьмым сыном и Предсказателем — великий дар, но, как и всякий дар, он имеет оборотную сторону. Похоже, он совершенно необучен, но после соответствующей тренировки может стать весьма и весьма сильным. А сила притягивает опасность.

— Нам ли этого не знать, — уронила Джинни.

Ровена в изнеможении прикрыла глаза.

— Мы должны идти, — тихо произнесла Гермиона. Она поднялась и, подчинившись внезапному порыву, схватила Ровену за руку.

— Может, вы хотите что-нибудь узнать про будущее?

Ровена отрицательно покачала головой:

— Думаю, мне лучше этого не знать, — она слабо улыбнулась. — Судя по всему, там не так уж и плохо, коль скоро там появились вы и ваш друг-прорицатель. И твой Гарри.

— И Драко, — стойко добавила Джинни.

— Да, и он тоже, — все с той же мягкостью продолжила Ровена, отворачиваясь к окну. — Вам лучше идти…

Джинни взяла Ровену за руку — казалось, она сейчас зарыдает. Потом она повернулась и выбежала.

Гермиона посмотрела ей вслед. Она колебалась, ей не давал покоя один вопрос:

— А в прошлом… в смысле — в вашем прошлом — Хельга с Салазаром… они… у них… — покраснев, она замолчала, чувствуя себя полной дурой, — в общем, вы понимаете…

Синие глаза Ровены полыхнули огнем, разорвав пелену усталости. Она придвинулась к Гермионе и заговорщически прошептала:

— Знаешь, я сама всегда этому удивлялась. Мы ведь росли вместе, а Хельга… Хельга всегда была красавицей и постоянно лечила его царапины… Я всегда подозревала, что между ними что-то было, но не имела никаких доказательств. Знаешь, я тебе одно скажу, — и тут Ровена впервые понастоящему улыбнулась, — она была единственным человеком, который мог указать ему, что делать.

Тишину нарушило тихое горестное всхлипывание. На какое-то ужасное мгновенье Драко даже показалось, что его источник — он сам, но потом он сообразил, что это Флёр. Обернувшись, он увидел, что по ее белому, как бумага, лицу, градом катятся слезы.

Слитерин нетерпеливо фыркнул:

— Флёр, если ты не можешь держать себя в руках, — пожалуйста, уходи. Пойди ляг. Тебе нужно восстановить свои силы.

Флёр коротко кивнула и с самым несчастным лицом выбежала прочь.

— Но ведь она не сможет, да? — поднял голову Драко.

— Не сможет что?

— Собраться с силами. Она умирает, — он не спрашивал, он утверждал.

— Мы все умираем, — Слитерин, похоже, ничуть не был удивлен ни таким поворотом разговора, ни тем, что ведет он его с мальчиком, валяющимся у его ног так, словно никогда больше не сможет подняться. — Просто она умирает чуть быстрее, чем все остальные. Пусть побольше отдыхает — тогда она проживет достаточно долго, чтобы выполнить то, что мне от нее нужно.

— Думаю, я догадываюсь, о чем ты… — заметил Драко, — мы с ней вместе в одной комнате с единственной кроватью… — ты что собрался с нами сделать? Мы ведь не коккер-спаниэли — ты же не можешь просто… спарить нас.

— О, это было бы забавно… — усмехнулся Слитерин. — Впрочем, не менее забавным было бы подвесить вас вниз головами над ямой со скорпионами.

— Спаривание лучше, — быстро согласился Драко, с трудом сосредотачиваясь на разговоре — большая часть мозга была занята тем, чтобы сесть более-менее вертикально, и тем, что это оказалось весьма больно. — Побегу прямо сейчас и, если увижу Флёр…

— Прямо сейчас ты останешься здесь, — голос Слитерина ударил его, как хлыст. — Я ведь с тобой еще не закончил — мы только начали. — Слитерин щелкнул пальцами, и Драко ощутил, что его приподняло и поставило на ноги, еле держащие его. Шею жег холодный пот. — Мне нужна твоя преданность и послушание, я нуждаюсь в тебе. Однако это вовсе не значит, что я позволю тебе управлять мной — отнюдь, это я буду управлять тобой как более могущественный.

— Ты вроде бы говорил, что слаб, — заметил Драко. Что-либо скрывать уже не имело смысла. — Если ты так силен, почему ты заставил нас бороться с мантикорой?

— Хороший вопрос, — спокойно кивнул Слитерин. — Да, действительно, не вся сила вернулась ко мне — именно поэтому мне и нужна Флёр, но она уже на исходе, от нее мало проку… а вот когда я открою Око — тогда ко мне вернется вся моя сила.

— Так чего ты ждешь? — резко спросил Драко, предположив, что Оком был тот сияющий предмет, что Слитерин вынул из мантикоры. — Возьми и открой его.

— Для начала, — сказал Слитерин, — гриффиндорец должен умереть.

Гарри. Драко почувствовал себя так, словно кто-то собрал в шар все страдание и напряженность в комнате и с размаху швырнул его в солнечное сплетение. Он вспомнил выражение лица Гарри в миг, когда он сказал «Делай с ним, что хочешь, меня это не касается»… когда он рассказал ему о родителях… Гарри теперь ненавидит его. Вот и все.