У Чэн-энь - Путешествие на Запад. ТОМ IV

Вернемся теперь в Драгоценную палату. Там находился еще один уважаемый Будда, прозванный Фонарщиком, который, подслушав украдкой, что произошло при передаче священных книг, сразу все понял. Оказывается, Ано и Цзяшэ отдали книги, в которых не было ни одного иероглифа. Усмехнувшись про себя, он подумал: «Монахи из восточных земель глупы и неразумны, они не разобрались, что им дали книги без иерогли – фов. Как бы не получилось так, что Танский монах зря совершил столь трудное и долгое путешествие!».

– Есть ли кто-нибудь здесь? – громко спросил Фонарщик. Тотчас же показался досточтимый бодисатва Храбрости Бо-сюн.

– Ну-ка, наберись грозного величия! – велел ему уважаемый Будда-фонарщик. – Со скоростью метеора догони Танского монаха и отними у него священные книги. В них нет ни единого иероглифа. Пусть он еще раз явится и попросит настоящие книги, с письменами.

Бодисатва Храбрости тут же вцепился в порыв буйного ветра и умчался за пределы храма Раскатов грома, приняв самый грозный вид, на какой только был способен.

Буйный ветер был настолько замечателен, что про него даже сложены стихи:

У Будды много храбрых слуг,Но подает им всем примерСвоею мощью грозовойДух ветра буйного – Сунь-эр.Его разгневанный порывСтрашней взбесившихся коней,А несравненный ароматДыханья девушки нежней.Такой пронесся дикий вихрь,Что реки хлынули назад,И рыбы ринулись на дно –Найти убежище спешат.Такой пронесся шумный шквал,Что грозные драконы горО скалы бьются наугад,Не находя знакомых нор.Вон стая обезьян ручных,С плодами торопясь домой,Никак дороги не найдет,Застигнутая бурной тьмой.Вон желтых аистов семьюСвирепый смерч относит вспять,И тщетно силятся ониРодные гнезда отыскать.Багряных фениксов умолкЗвенящий, радостный напев,Лишь буря в небесах свиститИ крутится, рассвирепев,А золотого петушкаЗвучит надрывно вещий крик,Раскатам вторя грозовымИ не смолкая ни на миг.Там сучья сосен вековыхЛомает ветер на лету,Здесь кружит вихрем лепесткиИ рвет смоковницы в цвету,Одним порывом до землиБамбук сгибает молодой,Качает лотос золотойНад взбаламученной водой.Чуть слышный звон колоколов,Едва струившийся вдали,Теперь по ветру разнеслоНа три десятка сотен ли,А звуки сладостных псалмовИ чтение священных книг,Подъяты вихревой рукой,Взлетели к небу напрямик.Под тяжким выступом скалы,Что над расселиной висит,Необычайные цветыУтратили свой прежний вид,И у дороги полевой,Что змейкой тянется вдали,Густые всходы дивных травНичком на землю прилегли.Врасплох застигнуты грозой,Олени белые дрожат,От злого ветра за скалойНайти спасение спешат,И птицы пестрые луань,Попав в кружащуюся муть,По ветру носятся, как пух,Не в силах крылья развернуть.А дивный запах между темВолной незримых покрывалПо поднебесью разлилсяИ всю вселенную объял,И освежающий порывПронесся над землей стремглав,В разъяснившихся небесахГустые тучи разогнав.

Танский монах, застигнутый сильным ветром, вдруг ощутил приятный аромат, в котором сразу же узнал благое знамение Будды, а потому не предпринял никаких мер предосторожности. Но вот раздался резкий звук, и с неба протянулась исполинская рука, которая с необычайной легкостью сняла навьюченные на коня узлы со священными книгами. От испуга Танский монах начал бить себя в грудь кулаками и закричал не своим голосом. Чжу Ба-цзе кинулся догонять узлы, Ша-сэн решил охранять свои узлы на коромысле, а Сунь У-кун словно на крыльях погнался за похитителем. Бодисатва Храбрости заметил, что Сунь У-кун нагоняет его, и сбросил похищенные узлы на землю, так как побоялся, что посох, у которого не было глаз, мог бы сослепу поранить его. Узлы с книгами упали прямо в пыль. Сунь У-кун видел, как их клочья разлетались по ветру. Он прижал книзу край своего облачка и стал спасать книги. Тут бодисатва остановил ветер и отправился с докладом к Будде-фонарщику. Однако об этом мы рассказывать не будем.

Чжу Ба-цзе погнался за похитителем. Увидев, что священные книги упали на землю, он вместе с Сунь У-куном подобрал их, взвалил на спину и отнес Танскому монаху. Тот, обливаясь слезами, горестно воскликнул:

– Братцы! Оказывается, даже здесь, в обители Предельного блаженства, водятся злые дьяволы-мары, причиняющие вред людям!

В это время Ша-сэн развернул одну из тетрадей: в ней были одни лишь белоснежные листы бумаги без малейших следов письменных знаков на них. Тогда он поспешно передал тетради Танскому монаху:

– Учитель, взгляни-ка! В этой тетради нет ни одного иероглифа!

Сунь У-кун раскрыл другую тетрадь, оказалось, что и в ней одни чистые листы. Наконец и Чжу Ба-цзе открыл одну из тетрадей, но и в ней не оказалось никаких письменных знаков.

– Пересмотрите все книги! – велел Танский монах.

Все тетради оказались чистыми листами бумаги.

Убитый горем Танский монах начал охать и ахать:

– Видно, жителям наших восточных земель не дано счастья! – удрученно произнес он. – К чему нам эти пустые книги, без единого знака? Как же я осмелюсь предстать перед Танским императором? Ведь тот, кто обманет государя, не заслуживает никакого снисхождения!

Однако Сунь У-кун, сразу смекнувший, в чем дело, утешил своего наставника:

– Наставник! – сказал он. – Все это проделки Ано и Цзяшэ, ну и негодяи! Мы не дали им подарков, вот они и подшутили над нами. Давайте вернемся обратно и пожалуемся на них самому Будде Татагате. Пусть накажет их за лихоимство.

– Правильно! Правильно! – заорал Чжу Ба-цзе. – Идемте, пожалуемся на них!

Все четверо стремительно повернули обратно и, не чуя ног под собою, поспешно направились в храм Раскатов грома. Вскоре они очутились перед воротами храма. Привратники, сложив ладони, приветливо встретили их.

– Должно быть, вы вернулись обменять книги, праведные монахи? – с улыбкой спросили они.

Танский наставник кивнул в ответ головой и выразил им благодарность за внимание.