Реальность сердца (СИ) - Апраксина Татьяна

— Если бы не я… — Фиор прикрыл глаза, вспоминая начало драки.

— …перестаньте заниматься ерундой, Кесслер! Вы пока еще не глава тайной службы и не можете никого арестовывать. Уберите оружие и сядьте, мы все обсудим за бокалом вина.

— Вы… вы изменник! — полыхнули бешеные зеленые глаза. — Измена! Трое мужчин переводили цепкие взгляды с регента на секретаря. Кесслер прищурился, поджал губы, и, словно бросая вызов нерешительности своих подчиненных, ринулся вперед. Фиор едва успел схватить со стола положенную туда еще утром шпагу в ножнах, подставить ее под удар. Треск дерева, брызнувшие щепки и бронзовые кольца… В следующее мгновение взбесившийся юнец налетел грудью на черный предмет, за который схватился герцог Скоринг. Синяя вспышка, резкий хлопок — бруленца отбросило едва ли не к дверям.

— Алларэ, не лезьте! — рявкнул бывший регент, обнажая оружие. — Назад! Фиор не слышал и не слушал; трое стражников двинулись на противников, норовя накинуть плащи на их клинки, и он шагнул вперед, прикрывая Скоринга… Сутки спустя все это смотрелось куда глупее, чем накануне. Лучше уж было сдаться в плен обоим, чем устраивать драку, да еще и в комнате; не прошло бы и суток, как Элграс вернулся бы в столицу. Едва ли король не согласился бы выслушать объяснения — даже не оправдания — своего регента. Что тогда швырнуло герцога Алларэ в драку? Досада на свою глупую ошибку — хотел обмануться, увидеть кого-то из пропавших, вот и увидел, — или раздражение от прерванного разговора, или вообще вся злость, что накопилась с момента исчезновения Араона и Ханны? Все вместе, наверное. Глупо, до чего же глупо… Жаль Кесслера, но куда больше жаль Реми… Нужно немедленно распорядиться об освобождении герцога Скоринга, довольно с него и домашнего ареста, а если и сбежит из-под него, то беда невелика. Лишь бы сообщил, что и как собирается делать. Если собирается, конечно — и если еще можно хоть что-то делать. Потому что вчера пробил колокол, и случилось нечто большее, чем можно осознать.

Особенно, валяясь раненым на постели в чужом доме. Не имея возможности узнать слишком многое.

— Кларисса, вчера, еще до явления Сорена… Вы поняли, что произошло?

Женщина поняла сразу. Она опустила голову, потом провела ладонями по усталому лицу, по гладко зачесанным волосам. В потемневших глазах мешались недоумение и смущение, словно ей задали слишком нескромный вопрос.

— Я не поверила бы рассказавшему мне о подобном, но я видела все своими глазами и вынуждена верить. Я не все понимаю… — долгая пауза; Кларисса кусала губы. — Герцог Скоринг — весьма своеобразный человек.

— Это я заметил…

— Для него, должно быть, нестерпимым оказалось то, что существо, которому герцог доверял, и доверял, как я думаю, больше и сильнее, чем кому-то на свете, оказалось не только лжецом и кукловодом… Но и таким вот образом выставило его на посмешище, — Фиор невольно вытаращился на Клариссу, чувствуя, как глаза приобретают очертания двух новехоньких сеоринов, только что с монетного двора. — Знаете, некоторые считают, что во всем всегда виноват тот, кто пострадал. Обворованный, избитый, обманутый. Позволил — значит, сам дурак.

— Но — вот так? — Должно быть, госпожа Эйма чего-то не знала или не понимала.

— Я бы скорее думал уж, что дело тут в том, что это… незваное божество едва не получило власть над миром. И только случайно открылось, что это такое на самом деле. Он ведь не знал о проклятии.

— Да, не знал, — кивнула женщина. — Хорошо, что вы это поняли. Жаль, что вы не поняли сразу. Какая досада, что об этом вы мне не сказали ни слова!

— Я не мог. Это касается не только меня.

— Я понимаю, я не упрекаю вас, просто все могло бы случиться ина…

— Господин второй советник Алларэ к господину герцогу-регенту Алларэ! — всунулся в комнату гвардеец. — Вы готовы его принять? Фиор кивнул, слегка озадачившись формулировкой — Реми не просил визита, он интересовался лишь тем, готовы ли его принять. Должно быть, ему уже сообщили о случившемся, и сейчас не место для излишней церемонности. В первый миг регенту показалось, что его бывший герцог исполнен того злого веселья, которое Фиор помнил по прежним временам. Резкие точные движения, ясный взгляд, почти светящееся лицо в золотом ореоле коротких пышных волос. Чуть позже стало ясно, что это даже не злость, а бесстрастное напряжение перетянутой струны.

— Начнем с вас, — кивнул он Клариссе. — Расскажите, что произошло… Рассказ госпожи Эйма, так и сидевшей в кресле, несколько удивил Фиора. Очень многое, казавшееся ему важным, было изящно опущено. О проклятии и прочих сложностях речь не зашла. По словам Клариссы получалось, что герцог Скоринг явился к ней как к посреднику, попросив о встрече с регентом, а затем обсуждал с присутствующим регентом дела государственной важности. С прибытием господина Кесслера разговор был прерван — на середине, далее последовала драка, отягощенная явлением господина церемониймейстера.

— Благодарю, — короткий кивок. — Фьоре, вам есть что добавить?

— Да. Реми, я соболезную, но герцог Скоринг защищал меня. Поначалу он попытался сохранить жизнь Сорену, тем же образом, что и обездвижил меня. Я не знаю, почему оружие не подействовало, но вины Скоринга в этом нет. Это моя ошибка.

— Я все прекрасно понимаю, не утруждайтесь. Да и ошибка-то не ваша, — тряхнул челкой Реми. Регент облегченно вздохнул: неведомо, почему — но грозы не будет. — Поправляйтесь.

— Подождите, я же еще ничего не рассказал! — опешил Фиор, видя, что алларец собирается уходить.

— Полноте, я уже услышал все, что хотел, — небрежно качнул головой Реми.

— Возможно, вам будет интересно узнать, что герцог Скоринг вновь открыл проход между мирами, — громко сказала Кларисса.

— Я непременно поинтересуюсь у него подробностями.

— Это еще не все, что вам следует знать… — начал Фиор, прикидывая, как рассказать о кошмаре и остальном, потом осекся. Гроза не миновала. Она просто затаилась. Герцог Алларэ рывком сел, понимая, что встать на ноги не сможет, пригляделся к господину начальнику тайной службы — и невольно передернулся; кажется, выдал все свои чувства, потому что Реми улыбнулся — и словно лопнула каменная корка, обнажая озеро кипящей лавы. Улыбка походила на волчий оскал; Алларэ развернулся к дверям. Кларисса, побледнев, вскочила, обогнала гостя и встала в дверном проеме, вытянутой рукой упершись в косяк.

— Реми, остановитесь! Вы совершаете ошибку!

— Посторонитесь… — процедил алларец.

— Вы готовы забыть о своем долге и чести ради сведения личных счетов?! Так я скажу, что вы забыли еще и о том, что сами небезгрешны!

— О чем же вы говорите? — глава тайной службы лишь слегка замедлил шаг.

— Вы помните сестру герцога Скоринга? Вам рассказать, что с ней сталось и кто тому виной?

— Госпожа Эйма, на ваше счастье у меня нет привычки бить женщин, а обзаводиться ей уже поздно. Клариссе не стоило так говорить. Попросту нельзя было. Во время ссоры с Реми герцог Гоэллон обмолвился, что ему до крайности надоели личные счеты, ибо если принимать их во внимание, то перед Скорингом некоторые еще и окажутся виноваты.

Тогда Фиор не понял, о чем шла речь. Понял сейчас… и мгновенно осознал другое: теперь Реми точно решит, что Кесслер был убит не случайно, не потому, что другого выхода не было. Только из желания даже проиграв, дотянуться и укусить…

— Реми, я, ваш герцог, приказываю вам остановиться!

— А плевать я хотел на ваш приказ, любезный мой Фьоре, — Реми оттолкнул женщину и развернулся уже в дверях. — Я понимаю, что вы не изменник. Но вздумаете мне помешать — я велю вас арестовать. Кларисса застыла, глядя ему вслед, потом отчаянно всплеснула руками.

— Он сошел с ума. Он поедет в Шеннору и сделает то, что обещал. Фиор… — женщина подбежала к окну, глянула вниз. — С ним десятка полтора, все конные, должно быть, тайная служба. Вы можете им приказывать? «Того, кто виновен в смерти Мио, я уничтожу медленно и мучительно. Я не святой, но сотворю чудо, и этот человек умрет дважды!» — вспомнил Фиор рассказ Рене, который сам же поведал Клариссе в один из визитов. Госпожа Эйма сразу поняла, в чем дело. Регент опять оказался медлительным ничтожеством…