Это кто переродился? Трилогия - Сириус Дрейк

— Молчи, Ира! — рявкнул барон. — Что случилось, что случилось? Мне плюнули в лицо, и в МОЙ ЮБИЛЕЙ! Вот что случилось! Позвонила «решале»?

— Да… — закивала внучка, прижав ладонь к красному лицу, — но его милость требует двойную оплату. Расценки выросли.

— Плохо. Ладно, давай сколько просят!

— Он просит золото.

— Как обычно, черт его! Пусть приезжает немедленно!

— Но… — затрепетала внучка. — Он…

— ЧТО⁈

И рука деда сжалась в кулак. От скапливающейся на кончиках пальцев силы звереющего деда девушка буквально сжалась в комочек.

— Он сказал, что не спешит. Никогда, ибо…

— Скотина! Все, пошла!

Заплакав, внучка поцеловала деду родовой перстень и прыгнула на выход. В кабинете остались два его внука.

— Что стряслось, дед, — присел старший Сергей на краешек кресла. — Кто так тебя?

— Неважно…

Младший Артем молча поставил перед дедом открытую бутылку вина и налил ему полный бокал.

— Вот, как ты любишь. С днем рождения, дед. Твой подарок ждет внизу.

— Спасибо… — выдохнул Омаров, нащупывая бокал, и выпил все до капли. — Но подарок подождет. Дела прежде всего. Собрали людей?

— Да, — кивнул Артем. — Сейчас махнут стопарик для храбрости и поедут. Отомстим за тебя, дед. Кто этот ублюдок? Кто посмел?

— Какой-то сир Обухов…

— Порвем на куски!

— Нет, — покачал головой барон. Он помнил тот ВЗГЛЯД, который был у этого парня. Это явно не обычный сопляк. — Обухов силен, и его дружки тоже. Не вздумайте атаковать, пока не прибудет «решала». И никаких дуэлей, поняли?

— Есть, дед. Твое слово для нас закон.

— Остальных убить, и девчонок тоже. Без свидетелей. А в отчете о войне напишем, что все были солдатами рода. «Наверху» все обстряпаем.

— Как обычно.

И оба, довольно ухмыляясь, покинули его кабинет. Дед же выпил еще два стакана, а затем скривился от кашля — в желудке по-прежнему что-то мешалось. Что-то инородное… то, что эти мерзавцы бросили ему в кружку.

— Убью… — шипел Омаров, пододвигая к себе телефон. — Всех до одного…

Видит бог, он хотел с Борисом по-доброму, но тот не оставил ему иного выбора — звонить гадкому «решале», чтоб его вши заели.

Трубку взяли почти сразу.

— Алло… Это Омаров, у меня для тебя работа…

— Мне уже звонила ваша Ирина. Все в порядке очереди.

— Нет! Ты приедешь немедля! Я готов платить, сколько скажешь.

— Да что ты? Так сразу⁈ Вы ли это, Омаров? Обычно торгуетесь до последнего.

— Я сказал, заплачу! — рыкнул Омаров и поднес еще один стакан к губам. — Сколько?

— Сотня золотых монет. С клеймом Башни.

Омаров едва отпив, закашлялся — и еще долго пытался отхаркнуть ту дрянь, что засела у него в пищеводе. Ничего так и не выплюнув, он зарычал:

— ЧТО⁈ Ты с дуба рухнул, идиот? Или ты пьян?

— Еще слово, Омаров, и я не посмотрю, что у вас сегодня юбилей. Приеду, но не для того, чтобы помогать вам валить очередного обидчика…

И закряхтев, Омаров подобрался.

— Простите великодушно… Но сто монет? Это же целое состояние!

— Вы давно смотрели в окно, ваша милость? Ах, простите, как я мог забыть…

И он рассмеялся.

— Сволочь…

— Что-что?

— Ничего, продолжайте.

— Неделю назад в связи с очень напряженной обстановкой на улицах, все мои услуги по ликвидации «целей» выросли вдвое. А пару дней назад они выросли впятеро. Сами знаете, почему, или сказать?

— Ты… ты…

— И только что они выросли еще вдвое. Вам же нужна срочность, да?

— Ты-ы-ы…

— Ах да, и за оскорбление, ваша милость, я потребую сто пятьдесят башенных монет. И не монетой меньше. И пятьдесят из них вам придется заплатить в любом случае.

— Ах ты! Ах ты, подонок! Да пошел ты к черту!

И озверевший Омаров, схватив телефон ударил его об пол. Затем кулаком опрокинул бутылку. Все вино расплескалось по кабинету. Он еще бушевал целую минуту, но затем обессилено упал в кресло — его сломил кашель.

— Какой же я старый идиот… Зараза… — кряхтел Омаров, пытаясь выплюнуть инородный предмет. Никак не получалось — он словно прирос к желудку!

Барон хотел уже сунуть два пальца в рот, но его отвлек звонок — разбитый телефон, вибрировал, лежа на полу.

— Кто еще? — буркнул он, взяв трубку. — Да…

— Время вышло, Омаров, — проскрипели ему в ухо металлическим голосом. — У тебя был месяц, чтобы стать человеком. Как жаль, что ты не справился…

У барона все внутри упало. Это же…

— Нет! Ты говорил, что у меня еще неделя!!!

— Говорил… Но поскольку ты даже и не подумал исправиться…

— Как⁈ Я помог пяти приютам! Я оплатил дорогостоящие операции десяти детям! Я возместил…

— … И параллельно отнял три ресторана, два бара и разорил четыре лавки: в трех случаях у родителей тех детей, которых и пустил по миру. И это еще не говоря об ограбленных Крысами ювелирных, которые ты тоже прибрал к рукам. А уж скольких убили твои внуки… И все за месяц!

— Что⁈ Мне нужны были деньги на эти твои «добрые дела»! Откуда ты думаешь, я бы их взял? Из воздуха что ли⁈

— А еще… Ты нанял убийцу, чтобы не выполнять свои обязательства…

— Ложь!

— … И поэтому я решил, что этой недели ты не заслуживаешь. Время вышло, а значит…

Омаров вскочил на ноги.

— Только посмей! Только явись ко мне, мразь! Я сделаю из тебя дуршлаг!

— Зачем мне идти к тебе⁈ Ты сам придешь ко мне, Омаров. Выпей еще винца, успокойся…

— Да как ты…

— … А потом просто усни. Поверь, твои грязные приспешники тебя не спасут. У них самих сейчас тихий час.

И прежде чем Омаров успел бы обложить его последними словами, этот тип злобно расхохотался и бросил трубку.

Барон долго слушал гудки. А потом крикнул:

— Ира! ИРА! — Но в ответ ему было молчание. — Ира! Ты что, оглохла?

Никто не ответил, и, ругаясь, Омаров пошел к выходу. Открыл дверь и вышел в коридор. Там было тихо.

— Ира, ты где⁈ Куда ушла, сука!

И ни звука в ответ. Только из зала на первом этаже слышалась легкая музыка.

— Куда все делись? Есть тут кто⁈ — вопил Омаров, вслепую двигаясь по коридору. — Почему мне никто не отвечает⁈ Ира!

На середине он оступился и чуть не полетел на пол. Там что-то лежало.

— Зараза, что за…

Он нащупал чью-то штанину. На полу распростерлась тело. Рядом пистолет.

— Что? Кто посмел?..

Охая и ахая, он поплелся дальше с пистолетом в руке. Вдруг барон нащупал впереди нечто мохнатое — это был Пивс, его любимый пес. И он лежал без движения. Рядом лежала Джесса, вторая собака тоже не двигалась.

— Что они