Андрей Уланов - Разведчик

— А ежели по сути?

— По сути… — хмурится Эррилин. — Там не пророчество, а скорее обещание: коль те, кто ступит на Путь, до последнего шага его пройдут, восторжествует Свет и сгинет Мрак. Но коль не увидят они Пути конца, сгустится над землею Тьма.

— Единственные практически слова во всем тексте пророчества, относительно значения которых у толкователей нет сомнений, — бросает Марид. — Тьма сгустится. Припоминаю, месяца два назад мы с Кар… одной почтенной метрессой, сидели в таверне Грабо, в Латерии… и я, поглядев в окно, вскользь молвил что-то вроде «тучи надвигаются» или «гроза грядет». В тот же миг половину сидевших в зале словно вихрем вымело, а уж какие слухи поползли по городу к вечеру… при том, что тучи так и прошли стороной, на город не пролилось ни капли даже мелкого дождика!

— По мнению простых смертных, — говорит Тальвила, — великие маги не уделяют внимания столь преходящим мелочам, как погода. Они раскрывают рот только и исключительно затем, чтобы решить судьбу Мира на ближайший век.

— Да уж.

— Ну а Грамус?

— А что Грамус? Если даже такой его почитатель, как Ари, и то не берется внятно истолковать…

— Скорее, — поправляет Ариниус, — проблема именно в моей излишней увлеченности Грамусом. Я могу предложить около семи равновероятных толкований…

Вслушиваюсь я в эту, как говорит старший лейтенант Светлов, высокоинтеллектуальную дискуссию и чувствую, что чем дальше, тем больше крышка у черепушки понемногу куда-то не туда уезжает. Я-то надеялся, что приедем — и уж тут-то мне и про Пророчество, наконец, толком разъяснят и еще чего умного в довесок скажут… ага. Умное-то скажут — а вот хватит ли у меня серого вещества это самое «умное» переварить?

И тут Эррилин рядом со мной даже не кашлянул, а так, хмыкнул тихонько — и сразу над столом тишина воцарились.

— Вот сижу я тут, — медленно так произносит его лучезарное величество, — слушаю вас, герои великие, маги премудрые, друга мои верные, и думаю. Знаете, о чем?

— Эри, твои мысли читать… не родился еще тот маг.

— О бочонке эля?

— Нет, — качает головой король. — Думаю я, как бы успеть самовар подхватить, когда принцесса или Сергей кулаком по столу хватят! Они молоды, сил много, а чайный столик у меня хрупкий. Вы что, — чуть повышает он тон, — шутам в балагане обзавидовались?

Чем-то мне эльфийский король в этот миг товарища капитана напомнил. Тот ведь у нас тоже был тихий… до поры до времени.

Ну все, думаю. Вот и он, гром, который грянул! Сейчас как полетят клочки по закоулочкам.

Только смотрю — из пристыженных лиц над столом только борода Джорина… да и то с натяжкой. А у остальных — где ухмылочка, а где и улыбка до ушей.

— Боги, сколько пафоса, — всхлипывает Тальвила. — И заметьте, кто это говорит! Его лучезарное величество король Эррилин. Так и хочется спросить, не тот ли это король Эррилин, который, едва получив весточку от досточтимого Ариниуса, подыскал двух — двое их, так ведь, Эрри? — сподвижников для Дарсоланы. И не тот ли это Эррилин, который, вовсе не нуждаясь в каком-то совете старых друзей, уже все решил?

— Ну…

— В самом деле, Эрри, — укоризненно произносит Марид. — Я также задаю себе схожий вопрос.

— А может, это и не Эррилин? — спрашивает Джорин и топором своим пару раз многозначительно так помахивает, не вставая из-за стола. — Белому Совету он морок поставил… может и здесь…

— Здесь, — отзывается эльфийский король, — такие фокусы не пройдут.

— А знаешь, Эрри, я твои магические способности ценю достаточно высоко.

— Да я это, я, — вздыхает его лучезарное величество. — Недооценил просто ваш… уровень осведомленности.

— Ну и зачем?

— Надеялся, что вы чего-нибудь умного скажете.

— Скажем, конечно, — говорит Тальвила. — Но не сейчас. Ты пока сходи, познакомь наших гостей с теми, кого им в отряд подобрал. Потом возвращайтесь все вместе, а мы, — подмигивает весело, — за это время как раз надумаем, чего б такого умного сказать.

Глава 7

Почему всего двоих, Эри? — спросил Ариниус. Мы сидели в дупле. В смысле, сидели мы в небольшой такой уютной комнате на чем-то вроде кушетки… но по сути это было дупло. В елке. Эррилин нас сюда привел, дернул за какой-то шнурок и сказал, что нужные нам люди сейчас явятся.

— По целому ряду причин. — Эльф потер лицо, забавно так, от носа и до кисточек на ушах. — Изложить?

— Не помешало бы.

— Хорошо. Причина первая: вы собрались в такой поход, где скрытность будет куда лучшей защитой, чем численность. Лишняя пара сломанных веток или даже просто примятая трава на заброшенной тропе могут ввергнуть вас в беду, выбраться из которой не поможет и легион тяжелой конницы.

— Согласен.

— И второе. Настали новые времена, Ари.

— Новые времена, — фыркает волшебник, — каждый день настают. Как утро придет, так и настают.

— Нет, Ари… — качает головой эльфийский король. — В этот раз ты не прав. Мир изменился.

— Ну да, как же, как же, — ворчливо возражает Ариниус. — Вода стала другой, деревья измельчали, а уж воздух… куда ему до нашей молодости, когда любая выгребная яма пуще розового куста благоухала! Что может изменить Мир?!

— Мир изменился, — с улыбкой повторяет Эррилин. — Потому что в него пришли такие, как он!

И на меня указывает.

А я что? Сижу, молчу. Только вот мурашки по затылку чего-то забегали.

— Можно подумать, — кривится маг, — что гости Из-за Края впервые попадают в наш Мир.

— Не впервые, — соглашается эльф. — Но те, что приходили раньше, не были двойным огнем. А вот он… взгляни на него, Ари, взгляни внимательно! Пламя неведомых нам мыслей, идей жгло его изнутри — и пламя войны, не представимой для нас, закаляло снаружи. Клинок, что рожден в драконьем дыхании, — труха в сравнении с этим юношей!

Так, думаю, интересно — я сейчас просто красный или очень красный? Провалиться бы куда-нибудь…

— А ты еще, — тоном тише добавляет Эррилин, — спрашиваешь, что может изменить Мир. Великий маг… когда сидящий рядом с тобой смертный уже изменил его!

Сказать, что ли, думаю: мол, я еще изменять ваш Мир толком и не брался-то? Или промолчать?

Решил смолчать. Товарищ король, конечно, парень умный и лично мне симпатичный, но знакомство его с самым передовым во всех Мирах учением лучше на другой раз перенести. До после Победы. Ну или хотя бы до тех пор, пока мне отпуск хоть какой-нибудь не выпишут. А что, Рокфордейл — это ж помимо прочих достоинств натуральный санаторий, мне еще в замке все уши прожужжали, как здесь телом и душой ре… реабилитируешься, вот!