Дзиньштейн - Ещё один человек

Вылез, первым делом осмотрелся — ковыляет пара издалека, а больше нет никого. Гаишники оказались пустые — брезгливо морщась, охлопал по поясу — нет, ничего похожего под куртками. А жаль. Ну да ладно. Обойдусь.

Внутри в небольшом тамбуре — еще пара. Совсем вялых мертвяков — замерзли, в отличие от тех, что сегодня ночью ломанулись по улицам, и сейчас еще бродят. Два выстрела, готово дело. Однако, тут изрядно пованивает… именно мертвячиной, гнилым мясом. Тут проветривается слабо… бля, что же будет летом-то? Порылся в рюкзаке и надел респиратор, а потом и очки. Так, слева дверь, справа маленькая, типа туалет… заперта. Постучал, вежливо спросив «Свободно?» Не ответили, но и не открыли — очевидно, — «Занято!» Ну, если заперта изнутри и не открывают… то мне туда не надо. А вот сюда… Твою мать.

Едва приоткрыл, из двери ломанулись аж трое, весьма и весьма шустрых. Если бы они не ломанулись все втроем, я мог бы и не успеть. Одному всадил только с третьего выстрела, хотя вроде и в упор, отступая, несколькими выстрелами наугад все же свалил второго, но тут запнулся об лежащих, и упал на спину — и тут на меня навалился третий. Успел только упереться ему в грудину ногой, напрягся, оттолкнул, застонав от натуги, здоровенную тушу — охранник, что ли, бывший? Эдакий шифоньерчик… Оттолкнув, удерживая из последних, ткнул стволом ему под одбородок и нажал спуск. Туша обмякла и я свалил ее почти на себя, и матерясь, выкарабкался. Бля, вроде не испачкался особо… вытер ствол автомата об его одежду… Твою мать, чуть ведь не того… Пнул для разрядки тушу, сменил магазин, и снова настороженно двинулся вперед. Оглянулся — нет, вроде никого… но поднялся и прикрыл входные двери, пусть и с разбитыми стеклами.

За левой дверью обнаружился довольно небольшой зал, уютный… ну, бывший уютным, наверное. Теперь не очень. Вонь даже через маску, обглоданные кости на полу, разгром и беспорядок. Обвожу с порога темноватое помещение лучом фонарика — ага, метнулась какая-то фигура… Так, еще один шустрый, но этот умнее, не лезет, прячется, за столом, лежащим на боку. Ну, и совершенно напрасно — стол же не броневой, а где башка, я примерно понял. На, кушай. Вторым выстрелом и вправду попал — дернулся, и вывалился из-за стола, ткнулся в пол и осел. Еще раз фонарем… нет, больше никого, тут некуда прятаться — всего-то несколько столиков и было, маленький совсем бар. Теперь — стойка. Как бы туда… очень не хочется вот в этот узкий проход лезть. Не, мы вот так…

Сторожко держа на прицеле стойку и проход из-за нее в зал, придвинул один из столиков вплотную, птом стул — и осторожно стал подниматься. И не зря. За стойкой скорчился еще один, очень шустрый, который именно и караулил меня у прохода — и он даже успел понять башку и кинуться — но я был наготове — сдвоенный выстрел — и все. Так… ну и чорта ли я сюда лез?

Еще раз смотрю — нет, никого… а, вот дверь — наверное, это кухня. А больше негде, если только ломиться в туалет все же. Но неудобно — а вдруг там дама? Да и просцался я с утра. Чето не хочется пока. Пойдем на кухню — посмотрим, что за шеф Райбек тут живет.

Дверь тоже заперта. Ну-ка постучим

— Э. На камбузе. Жрать даете? Сколько можно — пока ждем заказ — всех официанток сожрали Вон, одни кости валяются.

Не ответили, но щелкнул замок. Ага, ща. Бегу вприпрыжку.

— Сава, атькрывай! Мидвед пришОл!

Дверь медленно стала приоткрываться, а я чуть отошел за стойку, держа дверь на прицеле и подсвечивая фонариком. На пороге появился мужчина, средних лет, эдакого… южного вида. Даже в свете фонаря показалось, что он загорелый какой-то. Волосы короткие, вьющиеся, под носом тоненькие усы… и в какой-то странной военной форме, поверх которой накинут вполне отечественного вида ватник. Как из какого кино, что ли. Не наш человек. И словно подтверждая догадки, он произнес с акцентом:

— Диен добри! — и сделал приветственный жест.

— Дык… Добрый. Дую спик инглиш? — сдуру спросил я

— О, йес! — обрадовался тот.

— Херово… ибо я нот спик инглиш, совсем ваще.

— О, ноу проблем! Я говорью руски мало есть! Я понимаю руски!

— Уф… а ты кто? — Это… вот йо нейм, ага?

— Алехандро. Алехандро Буендоз. Колоннел арме Еджипт. Я ехаль в поестка… и тут… Это есть полный пестец… мой руски камрат есть дэд, я сдесь … как есть… ховайсо? Прятай?

— А, понял. Ну, это. Чо. Надо сматываться. Ну… это… гоу хоум вери квик, ферштейн? А то тут ахтунг.

— О, йа! Ахтунг, йес, нид сейбывайт, так?

— Так… — русский он, похоже, учил правильно — именно съебывайть. И побыстрому съебывать. Только вот один момент еще…

В кухоньке ничего особо ценного не оказалось — собрали пару коробок жранья, в основном сухое-шоколад-всякий силос типа орешков-чипсов. И минералка. На этом колоннел Алехандро и жил тут — в процессе сбора ништяка, он, очевидно от возбуждения и вообще истосковавшись по общению, а может и просто такой человек, рассказывал мне свои приключения на вполне понятном русском языке. Они с его русским товарищем ехали, уже когда началось, думали выбраться из города, тут недалеко попали в серьезное ДТП, потом оказались тут, думали немного отсидется, но тот стало совсем плохо. Его товарища покусали, тот умер, а потом, естественно, обратился, да и не он один — уже было в самом разгаре. Полковник кое-как отбился, заперся тут на кухоньке, и отсиживался. Сначала он, по цивилизованной привычке, пытался вызвать «эмерженси», потом ждал, пока власти начнут наводить порядок. А потом стало поздно. Потом попробовал пробиться, но не вышло, даже стало хуже — он застрелил из какой-то могучей рогатки, историю обретения которой я так и не понял, нескольких мертвяков, бывших в зале (где, как выяснилось, проходила гей-вечеринка). На застреленных отожрались остальные — и стало совсем нереально выбраться. Вчера он слышал, как я проехал, но сделать ничего не успел, а сегодня, приоткрыв дверь, высадил из рогатки стекло, надеясь, что обратят внимание — ну, так и вышло. В общем, весьма боевой полковник оказался, хотя бы и египетский. Впрочем, он с гордостью сообщил, что сам он родом из Испании, и корни весьма специфические — один из его предков был известен тем, что возглавил и поднял аж тридцать девять крестьянских восстаний и военных мятежей. Правда, ни одного не выиграл. Так сложилось, что его отец покинул Испанию, а сам Алхандро служил в египетской армии. Мы уже двинулись на выход, но перед дверью я остановился. Раз в армии служил и вообще эдакий резкий… Достал из кармана найденный пистолет и протянул полковнику:

— Тейк ит! Презент!

— О, епа мама! — полковник аж засветился от радости, схватил пистолет, осмотрел его — О, стар!