Василий меркулов - Новая волна

— Очень приятно! — пожал полицейский руку Михалину.

— Так всё же: что же случилось? — спросил репортёр у Следакова.

— Мы знали, что князь Витебский вцепится Шарову в шею, — пояснил майор. — Поэтому придумали хитрый план: размешали в воде обычный чеснок, так ненавидимый вампирами. Затем эту, так сказать, чесночную настойку ввели нашему коллеге в кровь. Таким образом, когда князь Витебский глотнул его крови, он глотнул ещё и чеснока. Вот и всё.

— А как ваш коллега? — спросил Михалин. — С ним-то, я надеюсь, всё в порядке?

— Шаров сейчас в больнице, — сказал Змеев. — Его состояние оценивается как стабильное.

— А Самойлов? — спросил репортёр. — С ним-то что?

— А ему как всегда достаётся вся слава… — проговорил Следаков, после чего наступила тишина.

Дело 33 Чёрт возьми!

Этот дом жители небольшой деревни всегда обходили стороной. Маленький, обветшалый и в чём-то неумолимо страшный он одиноко стоял на отшибе деревни.

Но сегодня этот дом не пустовал.

Камилла Черняева, потомственная старая ведьма, сидела внутри страшного дома и шептала проклятья. Почти что всю свою жизнь она прожила в городе, но сегодня ей приходилось довольствоваться в качестве укрытия в заброшенном деревенском доме.

И причина тому — закон.

Ведьма просто негодовала. Её, колдунью в пятом поколении, признали аферисткой. На неё даже возбудили уголовное дело. Черняевой пришлось бежать из города.

И теперь она проклинала его.

Камилла шептала себе под нос непонятные людскому слуху заклинания. На столе, который стоял перед ней, лежали дохлая змея, какие-то непонятные украшения и даже человеческий череп. Черняева не даром выбирала для своего колдовства заброшенный дом. Увидев такое, люди могли бы и совсем с ума сойти.

Конец своей речи старуха произнесла уже на понятном языке:

— Явись и покарай их!

На мгновение в воздухе повисла тишина. А после этого где-то вдалеке раздался протяжный и печальный волчий вой.

И ведьма всё поняла. Этот вой означал, что её проклятье воплотилось в жизнь.

Старуха подняла голову, слегка разогнула скрюченную спину и расхохоталась страшным каркающим смехом…

Тимур Безродный был обычным грузчиком. И всё его в жизни устраивало до наступления чёрного для многих дня.

Дня, когда в городе ввели штрафы на матерные слова.

Без них Безродному стало невероятно сложно общаться с напарниками, так как пришлось отказаться от восьмидесяти процентов словарного запаса.

Но Тимур легко нашёл выход. Он стал чертыхаться. Причём в огромных количествах. И сейчас Безродный изливал свои чувства в чертыханиях весьма активно.

— Ах ты, Лёшка, чёрт безрогий! — орал он. — Зачем ты это чертовню на этого черта зачертятил? Черта лысого это было делать?

Лёшка Бигудёв, его напарник, лишь рассеяно улыбался. Его забавляла речь своего коллеги.

— Что мне можно сделать, чтобы исправить? — робко спросил Бигудёв.

— Да иди к чёрту! — обозлился на него Тимур. — Сам справлюсь, чёрт бы меня побрал!

И Безродный решительным шагом двинулся в подвал, где набедокурил Лёшка, оставив последнего в нерешительном ожидании.

Тимур уже принялся исправлять ошибку своего коллеги, когда услышал чей-то смех. Безродного передёрнуло. Что-то такое было в этом смехе. Что-то страшное. Нечеловеческое.

— Лёшка, ты, что ли, балуешься? — спросил похолодевший Тимур.

— Нет, это совсем не Лёшка! — раздался из темноты противный голос, и до Безродного вновь донёсся жуткий смех.

— Кто ты? — спросил Тимур. — Что тебе надо?

— Я тот, кого ты звал, — ответил голос. — А пришёл я за тобой, дружок!

И тут из темноты вышел ОН. Весь чёрный, заросший волосами, да и ещё и с поросячьим пяточком вместо носа.

— Ты — чёрт! — в ужасе заорал Тимур.

Тварь с улыбкой погрозила пальцем.

— Тебя разве не учили, что чертыхаться некрасиво?

— Не подходи… Не трогай меня! — закричал Безродный.

— Поздно! — ехидно сказал Чёрт. — Ты меня уже позвал!

И тварь накинулась на несчастного грузчика.

— Я уж думал, меня ничем не удивить, — заметил Змеев. — И на тебе — выгрызли сердце.

Майор Следаков и его подчинённые стояли на месте преступления и осматривали тело убитого. В луже крови валялся бездыханный грузчик. Шаров стоял, склонившись над ним. Скудное освещение давало возможность узреть две маленькие красные точки на его шее — следы от недавнего столкновения с князем Витебским, местным вампиром.

— Жестоко с ним! — заметил Виталий. — Интересно, за что?

— Свидетели есть? — спросил майор Следаков у одного из толпящихся рядом полицейских.

— Свидетель-то есть, он же — главный подозреваемый, — сказал полицейский. — Только вот…

— В чём дело? — поинтересовался майор.

— Да дурака включил! Бормочет что-то, не поймёшь что!

— Приведите его! — распорядился майор.

Полицейский скрылся за углом и через полминуты ввёл в подвал дрожащего парня.

— Вот он, Алексей Бигудёв! — проговорил он. — Он полностью в вашем распоряжении. Если, конечно, добьётесь до него что-нибудь путное…

— Алексей, скажите, что вы видели? — спросил Следаков.

— Чёрт… — пролепетал бледный как смерть Бигудёв. — Он сказал, чтоб его чёрт побрал, и чёрт пришёл за ним… Чёрт… Это чёрт! Это был чёрт! Его убил ЧЁРТ!!!

Кричащего Бигудёва увели прочь.

— Ну, в подозреваемые его явно записали шутки ради! — заметил Змеев. — Даже представить себе боюсь, как бы он выгрызал сердце у своего напарника!

— Кто ж его так напугал, что ему черти стали мерещиться? — спросил Шаров.

— Именно это нам и предстоит узнать, — произнёс Следаков. — Паренёк, конечно, вряд ли выгрыз сердце нашей жертве, это очевидно. А вот если предположить, что то, что Бигудёв говорит, правда, то теория о чёрте объясняет многое, в том числе и способ убийство, и то, как незаметно скрылся убийца.

У Виталия глаза на лоб полезли.

— Вы что, серьёзно думаете, будто…

— А что? Я лично в этом уже не сомневаюсь! — усмехнулся Артём.

— Но это же бред! — воскликнул Шаров.

— А Король кошек это, конечно, естественно, — продолжал своё Змеев. — Как и вампир. Как и Мастер стихий. Как и…

— Ладно, ладно! — пошёл на попятный Виталий. — Если даже предположить, что это правда, то… Как же нам с ним бороться?

— А вот это нам и предстоит узнать… — проговорил майор Следаков.

Михаил Супраков, профессор кафедры экономики государственного университета неторопливо шёл к себе домой. Его голова была забита мыслями о студентах.