Надежда Первухина - Не пытайтесь это повторить

Ознакомительный фрагмент

– Ох, Дима, короткая же у тебя память!

– В смысле?

– В смысле это же я, и никто другой, потащила тебя в такое место, где тебе стало плохо. Это из-за меня и моих амбиций ты попал в больницу. Прости меня, если сможешь.

– Тийя, ты не виновата! Я и сам заинтересовался этой гробницей. Кстати, какова ее судьба?

– Ой, Димка, я такого натворила! Если узнают в музее, выговором мне не отделаться.

– Так что?

– Я принесла гробницу в музей и спрятала в кладовке.

– Принесла? Гробницу?! Из камня?!!

– Дима, ты забываешь, что я обладаю большой физической силой. К тому же гробница почти плыла за мной по воздуху.

– Ладно, я взгляну на нее, когда выпишусь из больницы.

– А вдруг тебе опять станет плохо? Нет, я тебя не пущу. И вообще, как твое самочувствие? Что говорят врачи?

– Говорят, что мне лежать надо неделю, – сердито бросил Дима.

– Сколько надо, столько и лежи. Значит, положение не из легких. Чем тебя лечат?

– Живой водой номер семнадцать и диазепамом. И пирацетам в вену. А я не люблю пирацетам. У меня от него голова болит.

– Терпи, милый. И вообще, что это ты стоишь? Ну-ка марш в постель!

– Не хочу. Я вполне транспортабелен. Давай в кресла сядем. Есть разговор.

– Что ж, давай.

Мы сели в глубокие, обитые флисом кресла. Димка как-то пытливо смотрел на меня своими серыми глазами.

– Что такое? – немного занервничала я.

– Тийя, – негромко заговорил Дима, – скажи честно, ты с кем-нибудь встречаешься?

– То есть?

– Ну как с мужчиной. С возлюбленным, с парнем, черт побери!

– Что ты так разволновался? Тебе вредно. Нет, ни с кем я не встречаюсь. Ты мой единственный друг-парень.

– Друг… – протянул Дима.

– Да, друг. А вообще, я не понимаю, к чему ты ведешь.

Дима покраснел и закашлялся.

– Ты подавился слюной? – заботливо спросила я. – Тебя по спинке похлопать?

– Н-нет, не надо, все нормально, – вымолвил Дима и как-то странно посмотрел на меня. – Тийя…

– Что?

– Значит, ты одинока?

– Ну в этом смысле да.

– Тийя, я… Я не могу так больше. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, вот что! – все еще краснея, выпалил Дима.

Воцарилось молчание. Я переваривала полученную информацию и круглыми глазами смотрела на Диму. Замуж? Я?!

Наконец я поняла, что дальше паузу держать невозможно. Я же не Джулия Ламберт!

– Дима, ты серьезно? – стараясь не улыбаться, выдавила я.

– Серьезней некуда, – мрачно сказал Дима. – Просто ты ничего не замечаешь, а я давно…

– Дима, не надо. Ты делаешь больно и себе, и мне.

– То есть? Это значит, что ты меня не любишь?

– Дим, я люблю тебя. Ну как друга. Как всех людей…

– Как всех – не надо. Значит, ты мне отказываешь?

– Конечно. Дима, брак между человеком и умертвием невозможен.

– Почему?

– Ну, во-первых, хотя бы потому, что у женщины-умертвия никогда не будет детей.

– Я об этом не подумал… Но можно ведь взять приемных! Вон вампиры так и делают.

– То вампиры. Это их традиция. Никто на них за это косо не смотрит. А меня все будут осуждать за то, что я загубила жизнь такому классному парню.

– Чушь.

– Не чушь. Тем более что я не знаю, каково это…

– Что?

– Ну секс. Умертвия с человеком. Может, от меня что-нибудь отваливаться начнет в процессе.

– А ты что, еще ни с кем?..

– А когда мне? Я то работаю, то дома помогаю, то диссертацию пишу!

– Прости, я забыл, что ты ко всему прочему еще и пишешь диссертацию.

– Да даже не в ней дело… Дима, я… Я не человек.

– Неправда!

– Правда. Я не смогу сделать тебя счастливым. И давай просто… просто останемся друзьями, как будто этого разговора и не было.

– Ну нет.

– Ты хочешь сказать, что я тебе больше не друг? – с комом в горле спросила я.

– Не друг, – подтвердил Дима. – Если не… невеста.

– Прости, Дима. Не надо вражды.

– Вражды и не будет, – холодно пообещал Дима. – Только в больницу ко мне больше не приходи.

– Хорошо, не буду. – Если бы я могла, то заплакала бы. Но мертвые не плачут.

– И вообще…

– И вообще мне уволиться из музея.

– Нет, что ты! – Холод на миг пропал из Диминых глаз. – Я же не сволочь, чтоб ломать тебе карьеру.

– Я этого не имела в виду. Дима, Дима! Ну зачем я тебе?

– Я люблю тебя. И всегда буду любить.

Мне стало нехорошо от таких слов.

– Дима, не смей! Любить надо человека!

– Это ты не смей мне указывать, кого надо и кого не надо любить…

В общем, расстались мы не мирно. Я вышла из больницы, еле ступая. Мне казалось, что тяжесть всех преступлений мира легла на мои плечи.

И давит, давит!

– Что я наделала! – шептала я. – Как я могла такое допустить! Бедный Дима!

Он же слабый, как все люди, будет страдать, мучиться…

И из-за кого!

Из-за какой-то меня! Из-за трупа ходячего!

От ненависти к себе у меня прибавилось сил, и я пошла от больницы окольными путями, чтобы попасть на Желтый мыс. Я любила это место. Там я всегда успокаивалась, приходила в себя, и если что-то не ладилось…

В общем, вы меня понимаете.

Основательно пропылившись (где теперь розовость и шелковистость моей кожи?), я пришла на Желтый мыс. Села на большой плоский гранитный валун, напоминающий по форме усеченный конус. Обхватила колени руками и задумалась.

А может, не так уж я и виновата?

Ну влюбился в меня Димка, понятно. Но ведь в России ежедневно влюбляются тысячи парней в тысячу девушек. И бывает, эти девушки им отказывают. Так что ж теперь, им за неуступчивость накладывать на себя руки?

Это было бы какое-то массовое девичье смертоубийство!

И далеко не факт, что для этих девушек нашлись бы реаниматоры.

Настроение стало немного получше. Может, хватит брать на себя общемировую вину?

И только я так подумала, как на Желтом мысу материализовались двое.

Сначала я их не узнала. Подумала, просто маги – поколдовать телепортировались. А потом…

Это были они.

Сущности, присутствовавшие при моей смерти.

Кажется, их зовут Алаэль и Имхореп.

От внезапно накатившего ужаса я вскочила. Нечаянно заехала ногой по валуну, и тот аккуратно распался на две части. Ну вот, теперь еще и природе вред наношу. Этот валун тут лежал себе и лежал…

Но было не до этого.

Они стояли и молча смотрели на меня.

– Зачем вы пришли? – хрипло выдавила я. – Забрать меня? Забирайте. И без того тошно.

Они молчали.

– Я не виновата в том, что Димка в меня влюбился! Я бы все что угодно отдала, лишь бы этого не было!

Молчание в ответ. Ледяное, ровное, спокойное. И два взгляда: один обжигающий, другой – холодящий кожу. Мне бы устрашиться – как я смею таким тоном с самими ангелами разговаривать?! Но меня несло. И я высказала им все, что думала по поводу своего существования, по поводу Димы, по поводу их самих и даже по поводу вампиров. Я говорила, говорила, говорила, а потом вдруг увидела, что их нет.