Василий Кузьмин - Кэр-десятник

Через пару минут я уже стою рядом с Фалком — тот за это время успел и трос как надо закрепить и ножи вытащить и, главное отыскать удобный темный угол — как не хочется Жент провести в опостылевшем мешке еще пару часов, но все же придется — минимум, пока не закончится штурм. Ну, а пока она наслаждается хотя бы минуткой свободы, разминая затекшие за этот день ноги — пока что у нее не то, что ходить, а даже стоять не получается. Впрочем, осматриваться и сыпать вопросами по сторонам ей это совершенно не мешает. Да что там, ей не мешают даже солдаты второй и пятой десяток, один за другим взбирающиеся на стены… Я думаю, кстати, не вызывает сомнений, что мы не полезли сюда в гордом одиночестве, никого не предупредив? Хорошим бы был я десятником, если бы выкинул такой трюк…. Нет уж — все по правилам: раз время не ждет и предупредить командование я уже не успевал, пришлось по собственной инициативе поднимать две соседние десятки, в первую очередь, конечно, вторую, которой только что в преддверие нового штурма выдали эти чудо-арбалеты — и, оставив, Валешку дожидаться так и не вернувшегося сотника совершать марш-бросок через расщелину. Вряд ли стоит описывать, как мы боком лезли через эту… ну, фактически, просто большую трещину в скале — Жент явно переборщила, утверждая, что тут можно пролезть ободравшись до крови: у нас одни кости и то постоянно чиркали об камни… Впрочем, честно говоря, немертвым от этого ни горячо ни холодно — главное броню и одежду не испортить: ее чинить негде будет…

… -Эй, Кэр… — нет определенно мы плохо влияем на ребенка! Вместо того, чтобы падать в обморок от ужаса, в страхе отворачиваться или хотя бы просто скорчиться от отвращения, наша подопечная разглядывает свежие трупы, как нечто само собой разумеющееся, с интересом изучая раны.

— Скажи, как вы их убили? От мечей остаются другие следы, да и на стрелы это не похоже…

Вот оно разлагающее влияние сил Тьмы — девочка с нами всего две недели а уже спрашивает про трупы и способы убийства! Хотя, я думаю с учетом того, кого она спрашивает — суть вопроса уже не играет большой роли.

— Все просто, Жент — это следы от метательных ножей. Фалк с ними здорово обращается.

— А… Но, Кэр… Разве ножи это воинское оружие? Отец тоже хорошо их кидает… кидал — Жент до скрипа стиснула зубы, но все-таки продолжила, она, замечу, вообще неожиданно быстро оправляется от потерь — вон даже от тех слез, что были пятнадцать минут назад, не осталось никаких следов — Он даже меня обещал научить, но использовал их всегда только для охоты, а в бою… ну, как вы — мечом и щитом…

— Зря ты так, Жент, зря… Видел я один раз, как такой вот ножичек почти решил судьбу войны, а ты… не воинское оружие… Э, спокойно, не надо сверкать глазами — у нас времени на разговоры нет — там наших наверное уже под стенами бьют… Хотя, ладно, все равно без приказа выдвигаться не будем — стену заняли и ждем. Значит слушай: дело было как раз у этого перевала — там, где мы последний город брали. Получилась фактически, эпическая сцена — стоят две армии друг напротив друга и ждут команды… А командиры толи миром дело хотят уладить, толи не знаю что — в общем медлят. Ну, тогда вперед и вышел один из северян — дескать, решим все в поединке, нечего людей за зря класть… А ему навстречу наш лучший боец, помнится Верном его звали — в особом фаворе у главного маршала, нынешнего полководца то есть, ходил, ни одного поединка еще не проиграл.

— И они бились в честном бою?! — Жент, кажется, восприняла эту историю, как красивую сказку…

— Ну, да… почти. Только в этом Верне было два с хвостиком метра роста и еще прибавь панцирь с кольчугой. А у северянина даже щита не было.

— Это же… это подло!

— Ну, ну. Только северянин победил. Он просто дождался, пока эта куча железа окажется в двух метрах, и метнул один такой маленький ножичек — прямо в глазную щель. Попал. И убил, кстати.

— А почему вы тогда не ушли? — Теперь мне, похоже, удалось ее удивить — такого в сказках не бывает.

— Ну, видишь ли… В общем, хотя мы и проиграли поединок, на тут же правом фланге завязался бой и всем стало не до правил… Зато, кстати, пока они дрались, мы успели развернуть хотя бы часть баллист… Не смотри так, Жент, я и правда не знаю, что там случилось — и кто бой начал не знаю… А ведь был, был шанс закончить эту войну, так и не начав ее…

— Был. — Фалк смотрит куда-то в стену, неожиданно человеческим жестом, поглаживая рукоять одного из своих ножей. — Был, десятник, наверняка был. И я даже, кажется, помню, кто нас его лишил… Просто всего за несколько часов до той битвы, маршал Бере поставил брата того самого поединщика командовать передовой тысячей полка правой руки — тот наверное и вспылил, когда брата убили… Я тогда как раз при той тысяче был — я знаю, видел. Впрочем, не волнуйся об этом так — если бы этого не случилось, они бы ударили нам в спину… Тьма не знает чести… Я… так считаю.

Фалк прежний бы сказал "я верю". Разница в слово — но какие перемены стоят за этим…

— Фалк, скажи, ты ведь научишь меня так метать ножи, да? — голос Жент нарушает, установившееся было молчание. Сам священник, подумав секунды, кивает и спрашивает:

— А зачем тебе, большая ты наша?

На губах Жент играет та же улыбка, что и вчера ночью — она медленно переводит взгляд с Фалка на меня и обратно:

— А как иначе я смогу спасти вас? Ну, в смысле убить вашего господи…

Жент закусывает губу от боли и неожиданности, когда моя рука железной хваткой стискивает ее плечо…

— Молчи, Жент, прошу, молчи. И никогда не произноси это при нас, пожалуйста… Я не хочу убивать тебя, очень не хочу…

Жент смотрит на меня со страхом… а потом неожиданно кивает:

— Я понимаю… Но я обязательно спасу вас… Обещаю…

Когда, в легендах или хрониках говорится о битвах и сражениях, обычно упоминается что-то вроде "пляски стали" или "танца смерти", ну или хотя бы "порхающего в воздухе клинка"… К несчастью, мы подходим к таким вещам гораздо приземлённее. Все эти блоки, стойки и пируэты для живых, а мы предпочитаем скорость и эффективность. Та же Валешка, к примеру: два удара — один труп. Сзади нее уже прямо-таки кровавый след тянется… Хотя строем у нас все-таки лучше выходит, чем по одному — просто мы работаем, куда слаженнее живых. Люди не попадают в ритм, мешают друг другу, или просто боятся попасть под удар, подставляя тем самым других. А к немертвым все это не относится постольку поскольку. Впрочем, это вовсе не значит, что бой был легким — гарнизон оказался вполне достоин своей крепости… Особенно плохо, приходилось в обширных залах и комнатах — там, где у людей было пространство для маневра. Мне, например в одной из таких стычек, оставили дыру под глазом: арбалетный болт прошиб череп насквозь… Впрочем, нам было чем ответить — во-первых, есть Фалк с его ножами, которые, боюсь, уже не отчистить от крови, а во-вторых и мы знаем с какого конца луки и арбалеты держать, так что стоило нам добраться до оружия, как гарнизону пришлось несладко — будь ты хоть трижды снайпером, немертвого-то из лука не убьешь, а он тебя, как нечего делать.