Алексей Евтушенко - Колдун и Сыскарь

Ознакомительный фрагмент

До Кержачей ехали в молчании. Сыскарь, крепко расстроенный неудачей, подумал было завести разговор о возвращении аванса (задачу, как ни крути, они не смогли выполнить), но не стал. В конце концов, они установили, кто убивает телят, и теперь это дело охотников — выследить и убить чёртова зверя. Да и Лобану досталось по самое не могу. Неизвестно ещё — господи, помоги! — чем всё закончится. Порванная сонная артерия — это вам не палец ножом порезать. Как раз, между прочим, весь аванс и ушёл хирургу в карман. Так что ещё неизвестно, кто кому должен. А если хирург не справится… Нет, об этом лучше вообще не думать. Он справится. Он обязательно справится, и всё будет путём. Хорошо будет. Лучше всех. Да и не такие ещё дырки в нас вертели, чтоб мы от волчьих клыков могли загнуться. Пусть даже больших и острых.

И всё-таки куча серьёзных вопросов остаётся. Если это один и тот же волк, то почему предыдущие убитые им телята оказались обескровлены? Одно из двух. Или бывают волки-кровососы, о которых неизвестно науке, или не так уж убиенные телята были обескровлены, как нам рассказали. У страха глаза велики, как уже было верно замечено. Плюс разные домыслы. Хотя ветеринар подтвердил, что крови в теле оставалось хорошо если на стакан… М-да. Или это был не волк. То есть одно из трёх получается. Ага. Два раза не волк, а на третий — уже волк. То ли кровосос, то ли просто уникальный экземпляр или какой-нибудь мутант. А что? В наше время, когда неизвестно какую дрянь сливают в природу военные и промышленники, всё что хочешь может в лесах зародиться. Ну, сейчас-то ладно, вроде хоть как-то устаканилось. Но кто точно знает, что в этом плане творилось в «весёлых девяностых» прошлого века? Никто. Может, тут где неподалёку в местных лесах какой-нибудь умник радиоактивные отходы внаглую закопал лет пятнадцать-двадцать назад. Вот и результат. Нет, не о том думаю. Обвал головного мозга, ёшкин кот. На фиг. Значит, первым делом машину из леса забрать, потом коровник и всё вокруг тщательнейшим образом осмотреть и сфотографировать. Потом в райцентр вернуться, проверить, как дела у Лобана. Потом… Потом увидим. По обстановке. Да, Ирке не забыть позвонить, сказать, что задерживаемся по независящим. Вчера не позвонили, а зря. И даже не просто зря, а просто свинство с нашей стороны. Как-никак она член команды, хоть и секретарь. Отставить, без «хоть». Таких секретарей, как она, вообще не бывает. Нам с Лобаном офигенно повезло, что мы на неё наткнулись в своё время. Золото, а не девка. На лету всё хватает. А память! С такой памятью никакой «Яндекс» не нужен. Эх, вот влюбится, выйдет замуж, забеременеет, и что мы тогда будем делать? Но пока вроде не влюбилась. В отличие от нас с Лобаном, кстати. Да, завтра бы пораньше надо к Светлане зайти, признаться, что спецом ввели её в заблуждение относительно наших планов. А то неудобно получится. Она всё равно узнает — в селе новости мгновенно разносятся — и может крепко обидеться, что мы её вроде как использовали. И доказывай потом, что ты не хотел, а дело потребовало. Я вам что, скажет, сплетница деревенская, по соседям языком трепать? Могли бы и вообще не заходить в таком случае. Уехали и уехали. Молча, по-московски. Мало ли какие срочные дела у людей бывают? Тем более у москвичей. Легко, в общем, может обидеться. Эх, навалилось проблем, откуда и не ждали. А так всё просто казалось — найдём девушку, и назад. Лёгкая прогулка за город. Заодно и воздухом подышим. Подышали, ёшкин кот…

С этими и другими не слишком весёлыми мыслями Сыскарь в компании с фермером Александром Вежиным въехал в Кержачи.

Глава 6

— Всё делал по инструкции, — бодро докладывал сторож Петрович, невысокий сухопарый старик лет семидесяти двух — семидесяти трёх с живым, изрезанным частой сетью морщин, лицом. — Не спал, алабаев-раздолбаев держал на привязи, был начеку. Как только заорали: «Свет!», тут же врубил. — Сторож умолк, прикуривая сигарету.

Они уже осмотрели коровник, мёртвого, истекшего кровью телёнка с разорванным горлом и теперь беседовали во дворе с Петровичем.

— Отлично, — кивнул Сыскарь. — Вы молодец. Без света мне там точно бы кранты наступили. Как я понимаю, волк в темноте видит лучше человека. Что дальше было?

— Дальше стрельба пошла. Три… Нет, четыре раза. Я от греха подальше сразу в сторожке укрылся, дверь на засов и — к окошку. Гляжу — волчара из коровника вылетел, что тот кум из дверей, которому кума по башке скалкой дала, а вовсе не того, чего он хотел. Да здоровый волчара-то! В жизни таких не видел. И тут ваш товарищ, — он кивнул Сыскарю, — как раз из-за угла вывернул и — ба-бах! Из пистолета. — Петрович двумя руками показал, как именно делал «ба-бах» из пистолета Иван.

— Попал?

— Точно сказать не могу. Показалось, вроде как попал. Ну, или крепко задел. Серый зарычал, да злобно так… И прыгнул. Ваш заорал матерно, снова выстрелил, но, по-моему, на этот раз точно промазал. Волк его сбил с ног, они и покатились. Так быстро всё случилось… Я и понять ничего не успел, тут ещё алабаи лают, аж захлёбываются. А в следующий момент гляжу, зверь вашего товарища бросил и к воротам. Одним махом взлетел, за верхний край передними лапами зацепился, когтями задних по воротине — шварк! — и нет его. Ищи-свищи. Я только рот открыл. Там же больше двух метров высота! А ваш сел, за горло держится, хрипит что-то. Тут и вы из коровника выскочили. Всё.

— Значит, утверждаешь, здоровый был волчара? — переспросил Александр.

— Ужас какой здоровый, — охотно подтвердил сторож. — Если б своими глазами ни видел, в жизни бы не поверил, что такие бывают. Моё дело, конечно маленькое, но… — Старик замялся. Было заметно, что ему очень хочется продолжить, но он не решается.

— Давай, Петрович, выкладывай, не стесняйся, — подбодрил его хозяин фермы. — Нам сейчас всякое мнение важно.

— Только уговор — не смеяться, — строго попросил сторож.

— Не до смеха, Петрович, — сказал Андрей. — Товарищ мой — в больнице, ему сейчас хирург операцию делает. И я молюсь, чтобы она прошла успешно. Выкладывайте, что думаете.

— Не волк это.

— А кто? — поднял брови Сыскарь.

— Оборотень.

— Оп-па, — произнёс фермер Саша. — Приплыли. Ты, Петрович, уверен, что только один чай пил?

— Вот не хотел же говорить, старый дурень, — с досадой пробормотал сторож. — Кто меня за язык тянул… И всю жизнь у меня так. Ничего больше не скажу. — Он демонстративно отвернулся, глядя на полную луну, которая уже начала склоняться к горизонту. — Как хотите, так и понимайте.

Фермер вопросительно посмотрел на Андрея. Тот осуждающе покачал головой. Мол, зря это ты насчёт чая. Обидел человека.