Анри Лёвенбрюк - Ночь волчицы

— Хорошая отговорка! — усмехнулась Кейтлин.

— Мы с Эрваном пережили столько всего невероятного, что мне кажется, будто мы знаем друг друга десять лет.

— Понятно.

— И потом, похоже, его отец был рад…

— Мы все рады, Алеа, вы созданы друг для друга, это ясно! Я, конечно, посмеиваюсь над тобой, но ты молодец.

— Не знаю, для меня это так ново. Хотя с тех пор, как я ушла из родной деревни, для меня ново решительно все!

— В этом-то и есть радость путешествий, Алеа. Каждый день открывать что-то новое. Потому-то мы, бродячие актеры, всегда в пути.

Алеа кивнула. Ей было приятно, когда актриса приходила к ней поболтать. Это напоминало ее дружбу с Аминой… Дружбу, которой ей не хватало. И теперь она знала, что надо ценить каждое мгновение. Что никакая дружба не бывает вечной.

— Вообще-то иногда я скучаю по Саратее, — призналась она. — По тамошнему покою и моим старым привычкам, по всему, чего я лишилась.

— Если мы идем в Тарнею, может, мы пройдем рядом с твоей деревней?

— Очень может быть.

— Тебе надо просто сделать там остановку, — предложила Кейтлин.

— Не знаю… Меня это немного пугает… — Но это глупо! Ты же только что сказала, что скучаешь по родной деревне! Ты должна по крайней мере пройти через нее.

— А почему бы и нет? Да мне бы еще надо кое о чем спросить некоторых жителей. Я хочу понять, как я там очутилась. И как меня нашел Фелим.

— Конечно. Уж мне-то точно будет любопытно поглядеть на деревню, где ты выросла.

— Не знаю, будет ли у нас время отправиться туда сейчас же. Там будет видно.

Девушки обменялись улыбкой, потом умолкли, просто наслаждаясь обществом друг друга. Путь предстоял долгий, у них еще найдется о чем поболтать.

Церемония состоялась позади дворца в Провиденции у подножия башни Лорильена, там, куда королева повелела пересадить столетний дуб Сай-Мины.

Много дней прошло с тех пор, как Великие Друиды, а также тридцать два друида, их магистражи и многочисленная челядь обосновались в высокой башне, замыкавшей на юге треугольный парк дворца. Садовники поспешно воссоздали круглый двор, в центре которого возвышалось легендарное дерево, а восемь королевских скульпторов окружили его тринадцатью символическими тронами.

Внутри башни обустроили двенадцать просторных покоев, множество комнат, общих спален, а на самом верху — большой зал, где сможет собираться Совет. Внутреннему убранству помещений было пока еще далеко до роскоши Сай-Мины, но устроители стремились передать главную суть, а уж потом всегда найдутся рабочие руки, чтобы придать башне вид, который соответствовал бы ее рангу. Все было готово к тому, чтобы люди забыли о настоящем дворце друидов.

Были приглашены знатнейшие люди города, члены благородных семейств, генералы; собрался почти весь королевский двор, а кроме того, послы Сарра и Бизани, несколько бардов — хотя большинство из них по-прежнему хранили верность Сай-Мине и отказались принять приглашение — и простые граждане королевства.

Украшения, которые обычно доставали для праздника Лугнасад, использовали для этой части дворца, равно как и для шатров, трибун, столов, ярмарочных палаток…

Еще ни одна церемония друидов не совершалась на глазах стольких зрителей, столь открыто, но именно таким королева желала сделать новый Совет — чтобы он получил доселе невиданное признание в народе.

На трибунах и в рядах кресел было уже так тесно, что жители Провиденции уселись прямо на траве друг подле друга и с нетерпением готовились к зрелищу.

И солнце не замедлило появиться. Незадолго до полудня наконец началось торжественное шествие, освещенное необычайно ярким для этого времени года светом.

Четыре Великих Друида в длинных белых плащах шагали рядом с королевой, облаченной в зеленое платье вата. Ее длинные белокурые волосы были уложены на затылке, она имела вид одновременно ослепительный и строгий. Каждому шагу она старалась придать благородства, каждому жесту — изящества.

Тридцать два друида держали над ними белое льняное полотнище, украшенное омелой, оно легким шатром прикрывало шествие. Процессия медленно проследовала по двору под завороженными взглядами зрителей и остановилась у подножия большого дуба.

Церемония началась. До трибун почти не долетали слова друидов, обычные ритуальные бормотания, зато было отчетливо видно все, что происходит на сцене этого необычного театра.

Сначала королеву препроводили в маленький шатер, в котором она уединилась. Затем возле дуба восемь друидов были провозглашены Великими Друидами, чтобы число членов нового Совета достигло двенадцати. Принимая посвящение от старших собратьев, друиды встали на колени и выслушали тайны, которые нашептали им на ухо. Именно так повелевал обычай.

Потом все взгляды обратились к маленькому шатру, где ждала королева. То, что должно было произойти, было историческим переворотом — впервые женщину посвящали в друиды, но еще более невероятным было другое: она должна занять главенствующее место в Совете, трон Архидруида. Но времена изменились. Народ Галатии уже почти не удивлялся этим внезапным потрясениям.

Хенон, в белых одеждах, с ритуальным капюшоном, надвинутым на лицо, подошел к входу шатра и приподнял закрывавшее его полотно.

Казалось, слова ритуала приносил ветер. Гнетущая тишина увековечила это мгновение.

— Кто ты?

— Ват, — ответила коленопреклоненная королева.

Хенон положил руку на плечо Амины. Он двигался медленно, словно сомневаясь в том, что делает. Непонятно было, то ли эта медлительность придавала торжественности, то ли Великий Друид посвящал королеву скрепя сердце.

— Чего ты хочешь?

— Света! — твердо отвечала Амина.

— Укрепила ли ты свою душу в уединении этого места?

— Да.

— Тогда ты можешь следовать за мной, ват.

Амина сняла сандалии и, согласно обычаю, пошла босиком рядом с Великим Друидом, который, держа руку у нее на плече, повел ее к кругу с тринадцатью тронами. Несколько бардов, стоявших с западной стороны, исполняли роль музыкантов и вторили ритуалу своими печальными арфами. Хенон и Амина подошли к двум друидам, которые стояли к ним спиной и держали в руках половинки сломанных сабель.

Вместе они продолжили шествие, минуя толпу приглашенных, и остановились у гладкого камня, на котором лежали хлеб и соль. Хенон отпустил плечо королевы, наклонился, посыпал хлеб солью и протянул его женщине.

— Ват, этот хлеб и эта соль — Земля, через которую ты умрешь и возродишься.

Королева приняла хлеб и съела половину, согласно традиции, остальное положила на камень, прежде чем снова двинуться в путь. Процессия проследовала вокруг тронов и остановилась с северной стороны у второго камня. Хенон взял заранее приготовленную чашу с водой и протянул ее королеве: