Анна Клименко - Кубок лунника

Ознакомительный фрагмент

И лунник кровожадно ухмыльнулся, нарочно демонстрируя белые зубы. С ними было все в порядке: резцы и клыки казались чуть длиннее и чуть острее, чем у обычных людей. Но как раз от этого «чуть» и бросало в дрожь.

Малика невольно поежилась, снова задаваясь вопросом – собственно, на кой все это ей нужно. Альвен Рутто сделал паузу, а затем, так и не дождавшись ответа, склонился к ведьме:

– А может быть, госпожа Вейн, вы наконец поняли, кого здесь следовало бы опасаться ?

– Вы себе льстите, граф, – Малика улыбнулась и решительно переступила низкий порог.

– Видимо, я польстил вам , – прошелестело в спину, – подумав, что вы вовремя образумитесь.

Ведьма промолчала. Сосредоточенно вытянув вперед руки, она мелкими шажками плыла в густом мраке. Кто мог подумать, что спальня лунного лорда окажется столь… малоприятным местечком? Кажется, под ногами был голый пол. И глаза еще не успели привыкнуть к темноте – ну хоть бы свечу зажег, что ли?!! Потом колени Малики уперлись в нечто жесткое, она быстро ощупала предмет. Похоже, кровать, застеленная шелковым покрывалом.

«Ну и ладно», – подумала ведьма.

За ней, в светлом овале двери, вырисовывался неподвижный силуэт лунника.

– Вот гад, – сквозь зубы буркнула Малика.

И уселась на кровать.

– Идите сюда, милорд.

– Минуточку. Я только принесу нам кофе, раз уж вы собрались коротать здесь время до рассвета, – голосом самого Всеблагого отозвался лунник.

А потом он сделал какое-то неуловимое движение, и… Вход закрылся. Попросту зарос.

– Йоргг!!!

Малику с кровати как ветром сдуло. Она в три прыжка добралась до того места, где раньше была дверь и что есть сил забарабанила кулаками в упругую и теплую стену.

– Мило-о-орд!!! Я бы… да! Я бы попросила вас так не шутить! Милорд?.. Граф Рутто! Побери вас йоргг, откройте! Немедленно выпустите меня! Граф!..

Но несколькими минутами позже Малика необычайно остро осознала, что лунник ушел, и уж выпускать ее тем более не собирается.

– Да вы просто дурак, граф Рутто! – гаркнула Малика во всю силу легких, – вас хотят убить, йоргг вас побери! Я вас вытащила с того света! Вам же лучше, если я разберусь с Хаором и прочими! Альвен!!!

Тишина.

Малика, тяжело дыша, привалилась боком к стене.

Нет, ну какая же ты дурочка, Малика Вейн!

Темень.

Поверила луннику, вот уж действительно исчадие йорггово!

… Да уж.

В спальне графа было темно до тошноты. Ищешь, ищешь хотя бы проблеск света – а его нет. Малика зажмурилась, мысленно проклиная и графа, который слишком уж себе на уме, и собственную наивность. А что теперь будет? Вполне вероятно, что Альвен Рутто имеет самое непосредственное отношение к убийству. Даже скорее всего! Он что-то скрывает. Делает вид, что не помнит, кто пытался его убить и чья попытка увенчалась бы успехом, если бы не вмешалась она, Малика Вейн. Запер, йорггово отродье, в темной спальне – «надеюсь, что не навсегда!» – а это значит, что у самого Рутто вдруг появились неотложные дела.

«Ну, или он попросту решил от меня избавиться», – угрюмо подумала ведьма.

Потом ей почудилось, что сквозь упругую мембрану башни-раковины доносятся голоса, один из которых был женским.

– Эй! Э-эй! – завопила Малика, – выпустите меня! Всеблагий, я уеду, уеду завтра же! Я никому не расскажу о том, что здесь происходит!

Внезапно накатил приступ страха, руки затряслись, зубы начали выбивать барабанную дробь. А что, если… Если и вправду граф решил заморить ее здесь голодом, а тело потом спустить в подземелья?

«Но у него не должно быть причин желать моей смерти», – Малика из последних сил пыталась себя успокоить. По щекам побежали горячие соленые капли, горло сжалось.

«Нет причин? Ох, дорогая, ты можешь знать слишком много для того, чтобы остаться в живых!»

– Альвен! – в последний раз позвала Малика.

Нет ответа. Тишина. Страшная, как в гробу. И темно… точно также.

Сердце забилось, заметалось в груди пойманной птицей. Сколько еще кидаться ей на теплую стену? Надолго ли хватит сил? Малика с хрипом втянула воздух, облизала пересохшие губы. Ну вот, начинается. Попить бы – но воды нет. И, похоже, не будет уже до самого конца.

«А он будет приходить сюда каждый день и наблюдать за тем, как я умираю».

Ведьма сползла по стене на пол и закрыла глаза. Провела рукой по щекам, вытирая слезы. Если бы только… она оставила ректору записку о том, куда и зачем направляется! Тогда, может быть, ее бы успели найти еще живой, но все это – только мечты. Она, Малика Вейн, одинокая ведьма. Никому не интересно, куда и надолго ли она уехала. Никто не будет горевать, если больше она никогда не вернется в стены Академии. Разве что Лягух?..

Малика вдруг необыкновенно четко представила себе посыльного, его круглые и всегда печальные глаза, большой рот, вечно улыбающийся – но тоже невесело, а как-то заискивающе… Бедный человек, несчастное создание, которое никто не любит. Ее душили рыдания, но теперь уже от жалости к Лягуху.

«Бред», – решила ведьма, – «как скоро».

Но почему – скоро? Она не могла точно сказать, сколько минут – или часов – провела в этой душной тьме.

Малика прилегла, прямо на пол, положила руки под голову. Вслед за страхом пришла дикая усталость, а за ней шлейфом стелился тревожный сон.

«Какая же ты наивная дурочка, Малика Вейн», – успела подумать ведьма, засыпая.

…Что-то изменилось. В глаза ударил яркий с непривычки свет.

Свечи?!! Но…

Шумно вздохнув, Малика приподнялась на локте и огляделась. Похоже, она по-прежнему находилась в графской спальне.На комодев давно не чищеномсеребряном канделябре ярко сияли золотые звезды свечей.Рядом, на лиловом покрывале, мирно ждал поднос, уставленный глянцево блестящей черной посудой.

Ведьма почувствовала на себе чей-то тяжелый взгляд и быстро обернулась, уже зная, кого увидит.

Лунник. В белой сорочке и черных шароварах, какие носили в восточных землях Империи. Иссиня-черные волосы рассыпались по плечам, придавая графу совершенно невинный, даже чуточку романтичный вид.

Он стоял у распахнутых дверей спальни, опершись на стену, и очень внимательно разглядывал Малику. Без тени насмешки или презрения.

– В-вы, – прохрипела она, с силой проводя пальцами по лицу.

– Чрезвычайно трудно заподозрить истеричку в женщине, которая, не смущаясь, нюхает губы мертвеца, – негромко сказал лунник.

Он скользящей, невесомой походкой преодолел разделяющее их расстояние и остановился в изножье огромной, но довольно жесткой кровати. Малика пискнула и отпрянула, при этом едва не опрокинув поднос.

– Да что это с вами? – граф Рутто продолжал озадаченно рассматривать ее, – я вынужден признать, что некоторые… дела… заставили меня отсутствовать некоторое время. Но меня не было два часа, госпожа Вейн. Что произошло с вами? Здесь, в самом безопасном месте моего замка?