Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – майордом

Ознакомительный фрагмент

Тирания, мелькнула горькая мысль, может возникнуть только при демократии. Когда люди не хотят договариваться и выбирают судью, который возьмет на себя решение их вопросов, то этот судья обычно берет на себя решение и других вопросов.

Я вскинул руку и сказал громко:

– Все, военный совет окончен! Граф Ришар, я вручил вам полное руководство собравшимся войском. Пешие отряды уже выступили через Тоннель, у них есть карты, но им велено сосредотачиваться на той стороне в безлюдном месте и ждать подхода конного войска. Действуйте!

В конце концов, стучала в голове мысль, мы живем в мире, где сила и натиск решают многое, если не все. Пока я сопли жевал с легальным избранием меня на трон гроссграфа… наверное, еще и демократичным с подсчетом голосов под надзором приглашенных наблюдателей из Фоссано и Турнедо, граф Ришар поступил быстро и жестко. Это как Цезарь, когда ввел войска в пределы Рима, или король Карл, упразднивший парламент. Несогласные быстро становятся согласными. Даже более согласными, чем другие согласные.

К Тоннелю я подъехал уже узаконенным гроссграфом. Пространство перед ним заполнено конным войском, стоят стремя в стремя, лица тревожные, я вижу в глазах многих восторг и одновременно страх: чувствуют всю нависающую тяжесть Хребта.

Мне давали дорогу, теснились, я оглядывал войско и ощутил, что граф Ришар очень грамотно распределил командование отрядами, каждому дав четкий план, что и как сделать, где сломить противника и куда потом выйти для соединения с основными войсками или же что делать дальше. Он прекрасно понял задачу и военачальникам твердил, как заклинание, что победа наша не в затяжных боях, а в стремительных захватах городов и крепостей противника.

Даже по виду войска заметно, что это не огромная вооруженная масса, а скомпонованные боевые единицы, от самых малых в десяток человек до огромных отрядов в одну-две тысячи. И у всех свои четко очерченные задачи. Там в Армландии я обычно присутствовал на раздаче заданий с видом верховного гаранта, обычно помалкивал, а если и ронял пару слов, то это были в основном намеки на то, что, кто отличится при захвате каких крепостей или городов, тому они, скорее всего, и отойдут либо во владение, либо в наместничество. После таких моих слов даже у самых ярых романтиков глаза становились похожи на золотые монеты, копыта начинали в нетерпении рыть землю, словно везде закопаны кувшины с драгоценностями…

Альвар Зольмс приблизился на красавце буланом жеребце с красной гривой, лицо сияет молодой отвагой, рука взметнулась в салюте.

– Сэр Ричард! Я взял на себя смелость затребовать остальные подчиненные мне в Фоссано войска.

– Прекрасно, граф, – сказал я. – Вы не прогадаете.

– Я тогда еще не знал, куда направимся, потому велел накапливаться в крепости «Слово Ричарда».

Я удивился:

– Что еще за крепость? Почему не знаю?

Он посмотрел на меня с укором.

– Сэр Ричард, вы так и не дали имени своей крепости! А это нехорошо.

– Да все некогда было, – пробормотал я.

– Но людям как-то надо ее называть? Вот и придумали.

– Но почему именно «Слово Ричарда»?

– А все знают и ужасаются, что была построена за одну ночь по единому вашему слову.

Я буркнул:

– Ну, вообще-то слов было много. Поуговаривать и поуламывать пришлось. Но… ладно, «Слово Ричарда», так слово. Хотя и длинно.

Он сказал спокойно:

– Ничего, сократят. Так всегда делают. Будет просто «Слово», вот увидите.

Я поежился.

– Как бы церковь не обиделась.

На его широкой роже расплылась, как тесто по горячей сковородке, хитрая усмешка.

– При чем тут церковь? Подумают на другое слово. Не совсем церковное… Словом, располагайте добавочным войском тоже.

– Спасибо, граф, – сказал я любезно. – Все понадобятся. Можете оставить здесь своего человека, чтобы перенаправил их за нами вдогонку.

Он воскликнул:

– Это ваше право, сэр Ричард!

Я мягко и державно улыбнулся.

– Сэр Альвар, я не собираюсь изымать их из вашего непосредственного командования. Достаточно и того, что командую вами.

– Спасибо за доверие, сэр Ричард!

Я видел обращенные в мою сторону лица, нужно что-то сказать такое, чтобы у всех удвоились силы. Я привстал на стременах и прокричал яростно:

– По ту сторону Хребта богатое, сытое и развращенное до мозга костей королевство захребетников! Те люди давно забыли о чести, доблести и благородстве, в чем вы все вскоре убедитесь с ужасом и отвращением! Правит ими король Кейдан, хуже которого и подлее трудно найти человека! А еще его окружают худшие люди на свете… и потому у нас не должно быть никаких сомнений, что мы вправе нести цивилизацию на остриях своих копий, на лезвиях мечей и топоров. С нами Бог, так кто же против нас?

Барон Альбрехт первым вскинул руки и прокричал громко:

– На захребетников!

Следом заорал громовым басом Растер, со всех сторон раздались крики:

– На безбожников!

– Смерть забывшим Господа!

– Во славу церкви!

– Сместим Кейдана!

– На еретиков!

– Во имя Господа!

– С нами Бог!

Я вскинул руку и сказал громко, но уже спокойнее, ни к чему не призывая, а как напоминают о деле давно привычном и решенном:

– Владетельные лорды нашего войска станут еще богаче и могущественнее. Безземельные рыцари получат в кормление богатые села и хорошие угодья. Вы знаете, что поддержавшие меня, когда я прибыл в Армландию, получили земли и даже замки. Сейчас перед нами страна намного больше Армландии! Это богатое, очень богатое королевство, где люди забыли о Боге и справедливости. Потому мы не только вправе, мы просто обязаны нести туда истину в наших пламенных сердцах и на остриях наших мечей!.. Простые ратники вернутся богачами. А кто восхочет, тот и осядет там на богатых и обильных землях. Итак, с Богом, вперед!

Народ ликовал и потрясал оружием. Всюду я видел обращенные ко мне, как подсолнухи к солнцу, преданные лица. Мелькнула тревожная мысль, всегда ли так будет, а то что-то слишком уж хорошо, тьфу-тьфу, мне так везет, что надо хоть палец прищемить, что ли…

Барон Альбрехт подъехал на красавце савраске, подозрительно высоком и тонконогом, явно из конюшни графа Ришара, сказал тихонько, двигая одним уголком рта:

– Хорошая речь.

– Не сомневаюсь, – буркнул я.

– Даже великолепная, – сказал он тихо. – Чувствуется в вас некая школа… Не могли же вы все так продумать? Эффектно, умело и сбалансированно. Чтоб и борцами за правое дело все выглядели, но и про богатейшую добычу знали. То есть и чистые души вроде Макса будут в энтузиазме, и любители пограбить. А некоторые, вроде сэра Растера, вообще вдвое…

– Сэр Растер, – согласился я, – богатая натура.