Месть зубной феи - Норклифф Джеймс

Это никак не наводило на мысль, что клык и его банда слопали Артура.

Совсем нет.

Мэллори начала думать, что сбежать в слепой панике было не такой уж хорошей идеей. Неужели Артур теперь где-то на свободе и несёт себе свою птичью клетку, пока она сидит в птичьей клетке, и её несут два исполина, пекущие исполинские пироги?

Клык снова повернулся к Маури.

– Ноги и в самом деле у вас длинные, – проговорил он, – но ум, боюсь, короток.

Маури набычился.

– Поосторожнее! Наш ум…

– Нет, – сказал клык, поднимаясь. – Это вам следует быть поосторожнее. Если вы, как я и подозреваю, задумали что-то подлое, позвольте мне предупредить вас, что та серая мышка, которую вы разыскиваете, не мышка вовсе.

Молли сердито повернулась к Мэллори:

– Ты сказала, что это мышь!

Клык поднялся в полный рост, и Мэллори увидела, как же он силён – как всё же ужасен, когда обнажает зубы то ли в ухмылке, то ли в беззвучном рыке.

Молли обескураженно попятилась.

– О, она выглядит как мышь. И размером она с мышь. Но я сомневаюсь, что вам достанет ума увидеть, что это не мышь, а нечто гораздо более могущественное! – провозгласил клык.

Мэллори сжалась, и не просто оттого, что впервые увидела всю силу клыка, но и потому, что почувствовала, что клык обращается и к ней тоже.

Маури, впрочем, не выглядел напуганным.

– Так где эта гораздо более, чем мышь? – требовательно вопросил он. – У нас до неё важное дело. А если она такая могущественная, как ты говоришь, тем лучше.

– Мы будем само дружелюбие, – прибавила Молли. – Никаких увёрток.

– Или лукавства, – поддакнул Маури.

– В последний раз их видели, – сказал клык, указывая лапой, – в том направлении, откуда вы пришли. Вон там!

Маури посмотрел через плечо.

– Ты уверен? – с напором переспросил он. – Там их и след простыл, мы никого не видели.

– Ни слуху ни духу, – поддакнула Молли.

Но клык ничего не ответил. Бросив последний сочувственный взгляд на Мэллори, он развернулся и припустил по тропе прочь от двух гигантских моляров.

Маури не сразу пошёл обратно по их следам; вместо этого он стоял, держа клетку в руках, пока клык не скрылся с глаз за поворотом дороги. Только тогда он стремительно повернулся к Мэллори, да так, что та отпрянула от его сердитого лица.

– Малышка Мэллори Мэллори, – прошипел он. – Я думаю, ты говоришь нам кобылицы!

– Кобылицы? – заикаясь, выговорила Мэллори. – Что ты имеешь в виду?

– Кобылицы, – пояснила Молли с не менее суровым видом, – значит небылицы!

– Небылицы? – эхом отозвалась Мэллори.

– Ложь! – прошипел Маури.

– Нет, вовсе нет! – запротестовала Мэллори.

– А что тогда насчёт маленького мальчика? – поинтересовалась Молли.

– Маленького мальчика, несущего клетку? Ты о нём даже не упомянула! – обвиняюще заявил Маури. – Вот они – кобылицы!

– Небылицы! – прибавила Молли.

– Но я просто забыла. Я не упомянула про Артура, потому что забыла. Забыть это не значит врать! – настаивала Мэллори.

– Забыть сказать правду – это значит соврать, – сказала Молли.

– Не говоря уже о мыши! – сердито воскликнул Маури.

– Но я же говорила о мыши! – возразила Мэллори.

– Она – нечто более могущественное, – напомнил слова клыка Маури. – Об этом ты не упоминала.

– Я про это не знала, – не вполне правдиво отвечала Мэллори. – Она выглядит крохотулечной мышкой.

– То, чем вещи кажутся, подчас не соответствует тому, чем они являются, – заметила Молли.

– Так откуда вдруг у крохотулечной мыши две сотни долларов, кстати говоря? – допытывался Маури. – Можно ли нам в это верить?

– Давай просто заберём малышку врушку Мэллори Мэллори домой и испечём славный маленький пирог с Мэллори Мэллори, – предложила Молли.

Мэллори затрепетала. Вот напасть. Аттракцион ужасов. И тут дело приняло оборот ещё похуже. Чтобы продемонстрировать, как он зол, Маури принялся махать громадной клеткой из стороны в сторону, так что Мэллори швыряло туда-сюда. Она ударялась о прутья решётки.

– Прекрати! – завизжала она. – Мне же больно!

– Лучше перестань, Маури, – сказала Молли. – Ты попортишь мясо.

Вняв то ли мольбе Мэллори, то ли предостережению Молли, Маури всё же остановился. Он поднял клетку на уровень своих глаз и снова повторил свой вопрос:

– Ну? Так откуда вдруг у крохотулечной мыши двести долларов?

Тяжело думать, когда голова идёт кругом и сердце занимается, но Мэллори умудрилась выпалить:

– Сто долларов, и, полагаю, это оттого, что она не обыкновенная мышь, как сказал этот клык.

Она решила, что не стоит и напоминать Молли с Маури, что она и не утверждала, будто у мышки есть сотни долларов. «Плыви по течению», – подумала она.

На мгновение воцарилось молчание, а затем Маури опять заглянул в клетку.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, – задыхаясь, выговорила Мэллори, – подумайте сами! Откуда у самой обычной мышки будет несколько сотен долларов?

Маури озадаченно наморщил лоб. Зрелище было не для слабых духом.

Набравшись уверенности, Мэллори прибавила:

– Только у могущественной мышки может быть доступ к сотням долларов.

Маури, казалось, переваривал её слова.

Мэллори решила зайти с козырей.

– Честно говоря, – сказала она, – чем могущественнее мышь, тем больше долларов!

Наступило ещё более долгое молчание.

– Она права, Маури, – прошептала Молли.

Маури опустил клетку и посмотрел на Молли.

– Может, ты и права, Молли, – проговорил он.

– Что будем делать? – спросила Молли.

Маури медленно расплылся в улыбке.

– Найдём мышь! – объявил он.

– Значит, пирог отменяется? – расстроилась Молли.

– Думаю, откладывается, – ответил Маури.

– Но есть кое-что, что нам необходимо сделать, – сказала Молли. – Прежде чем мы двинемся в путь.

– И что это, Молли? – спросил Маури.

– Заклясть её! – воскликнула Молли.

– Заклясть? – удивился Маури.

– Заклясть малышку Мэллори Мэллори, чтобы она нам больше не врала! – провозгласила Молли.

– Довольно с нас кобылиц! – ухмыльнулся Маури. – Отличная мысль!

Мэллори поглядела снизу вверх на исполинских пирожников. И опять отпрянула от прутьев. Ей не понравилось это «заклясть её». Она была в отчаянии. Всякий раз, как ей удавалось выпутаться из одной ужасной передряги, на неё валились новые неприятности.

Маури поставил птичью клетку на дорожку. Затем они с Молли отошли на шаг назад и, ткнув в Мэллори своими громадными указательными пальцами, запели:

Зашьём-ка мы ей рот, Зашьём-ка накрепко, Пусть больше-то не врёт, С рассвета до заката Пусть больше-то не врёт, С заката до рассвета, Пусть локти-то грызёт!

Мэллори в ужасе вытаращилась на них. Их пальцы напоминали громадные злокозненные копья. Их глаза горели недобрым огнём. Она отступала прочь от пальцев, от глаз и упёрлась спиной в прутья в дальнем конце клетки.

«Нет! Нет! Нет!» – хотелось ей крикнуть.

Но она не могла открыть рта.

Он был наглухо закрыт.

16. Таможенные врата

Артуру казалось, что он идёт уже несколько часов кряду и птичья клетка становится всё тяжелее и тяжелее.

– Далеко ещё? – спросил он у мыши.

Артур, должно быть, с десяток раз задавал этот вопрос с тех пор, как они свернули у развилки на левую тропу, и всякий раз, как он задавал этот вопрос, мышь давала один и тот же ответ.

– Недалеко, – произнесла мышь.

– Ты и в прошлый раз так говорила, – запротестовал Артур, опуская клетку на дорогу.

– Разумеется, – ответила мышь, – и с каждой минутой ты всё ближе.