Сан. На чужой земле (СИ) - Люро Полина

Пока они, словно дети, гонялись друг за другом, я приблизился к колодцу и с опаской посмотрел вниз. Что я надеялся там увидеть ― тёмную воду или пересохшее, усеянное камнями и разнообразным мусором дно? Но внизу не оказалось ничего, кроме странной, манящей к себе тьмы. И она настолько пугала, что показалось, будто я крикнул, хотя на самом деле прошептал:

― Ребята, скорее сюда! Здесь… ад, ― почему эти слова сорвались с моих губ, при всём желании и сам не смог бы объяснить.

Как ни странно, но друзья меня услышали и подбежали, наклонившись над колодцем, теперь казавшимся огромной прожорливой глоткой подкарауливающей нас твари, вроде тех, на которых мы охотились весь этот год. И только я собрался поделиться своими соображениями с напарниками, как в колодце начали происходить изменения…

Как же хотелось крикнуть:

― Бегите, это ловушка! ― но рот как будто забили ватой ― невозможно было ни глубоко вздохнуть, ни произнести слово. С трудом повернув голову, посмотрел на друзей и ужаснулся: их лица посинели, а глаза закатились. Раздался стук падающих тел, но мне было не суждено узнать, что случилось дальше: из колодца раздался звук, подобный громкому треску разрываемой ткани, и я увидел, как в подвижном, словно дышащем сумраке образовалась трещина. Но, в отличие от памятных пространственных прорех, сияющих и прекрасных, эта сочилась отвратительной тьмой, как запущенная рана ― кровью и гноем…

О, это ужасное чувство, когда тебя, беспомощного, словно младенец, засасывает внутрь… Как же я надеялся, что больше не придётся его испытать, однако, к несчастью, утренние предчувствия оказались пророческими ― меня втянуло в чёрную прореху. Из хорошего ― ваш покорный слуга снова мог дышать и… кричать, что я со всей дури и проделывал во время недолгого полёта в бездну…

Мои ноги, и не только они, но и все жизненно важные части тела, включая голову, коснулись каменистой земли. Удар выбил воздух из лёгких и, по идее, должен был прикончить. А между тем, сплёвывая кровью, я ещё мог не только дышать, но и двигаться. Тело превратилось в сплошной синяк, и при этом почему-то хватило сил сначала встать на колени, а потом и в полный рост. Из чего сделал неутешительный для себя вывод, что я всё-таки умер, а неприятные болевые ощущения принадлежали моей бедной, осиротевшей без тела душе. Если такое вообще возможно…

Вокруг было настолько темно, что сначала я растерялся и только спустя несколько мгновений, когда в голове немного прояснилось, сам себе напомнил:

― Ты же маг, Сан, так действуй, что ли…

Маленький искрящийся шар завис надо мной, осветив обычную дверь с простой немудрёной ручкой. Пальцы сразу потянулись к ней, но осторожность победила: решил сначала осмотреться, только ничего не вышло. Сколько бы магических шаров я ни создавал, окружавшая тьма от этого не становилась светлее, передо мной была только дверь, как недвусмысленный намёк, что есть лишь одна дорога ― вперёд…

Собравшись с силами, я взялся за ручку, подумав, как бы было здорово сейчас оказаться дома, рядом с Роем. И сам испугался своего желания ― я же был лишь Игрушкой в поместье Высокородного, так почему при слове «дом» подумал не о серой панельной пятиэтажке, где ютилась настоящая семья, и где когда-то давно Санька Воробьёв был счастлив, а о роскошной комнате с собственным, увитым лианами балконом, выходящим в ухоженный парк, полный цветов, бабочек и птиц…

Вздохнул и рывком открыл дверь. Яркий солнечный свет ударил по глазам, и я невольно прищурился. Мимо пронеслась разноцветная стрекоза и зависла над головой белокурого мальчишки, сидящего в саду за резным столиком, уставленным вазами с фруктами. Темноволосый мальчик постарше в белом свободном одеянии с длинной косой сидел рядом ним и что-то писал в тетради. Он был сосредоточен и лишь отмахивался от светловолосого хулигана, постоянно отвлекавшего его от работы, дёргавшего старшего то за рукав, то за косу и просившего с ним поиграть. При этом младший умудрился перепробовать все фрукты в вазе и перемазаться их липким соком…

У меня замерло сердце, и глаза наполнились слезами, которые, впрочем, так и остались там.

― Это же мы с Роем. Как я его тогда доставал, а он только смеялся над моими проделками. Вот сейчас отложит тетрадь и будет оттирать грязные щёки младшего братишки, а потом прикажет слуге принести чистую одежду. Сколько же в нём терпения и любви… О, Рой…

Я закрыл глаза, а когда открыл их, передо мной снова была дверь.

― Что же происходит? Неужели… Надо проверить, ― и, дрожа от волнения, подумав:

― Как там сейчас Рас и Крэг? ― распахнул дверь ещё раз.

Живые и невредимые, друзья стояли около колодца и, с тревогой оглядываясь, звали меня по имени. А потом, разделившись, помчались в разные стороны.

― Они в порядке и заняты поисками, потому что не видели, как меня затянуло в колодец.

Снова смежил веки, чтобы перед глазами предстала та же дверь. Потёр виски, стараясь не вслушиваться в грохот собственного сердца, а здраво рассуждать:

― Кто-то или что-то, воздействуя на мозг, показывает то, что я хочу увидеть ― воспоминания или надежды на счастливый исход. Это только отвлекает, не объясняя, где же я нахожусь. Значит, надо попробовать по-другому. Хочу увидеть реальный мир, в который меня занесло. Каким бы он ни был… ― подумал и снова взялся за ручку.

Кажется, на этот раз вопрос был поставлен правильно, и дверь тут же рассыпалась в прах, словно говоря, что вместе с ней растают и иллюзии, и мои призрачные надежды. Глупый Сан наивно думал, что готов к любому развитию событий. Но это был очередной самообман: к некоторым вещам нельзя подготовиться заранее… Например, к смерти…

Я стоял на вершине холма и смотрел вниз на раскинувшийся у ног город. Он был огромен и страшен, он был везде, куда бы ни падал мой испуганный взгляд. Высотные дома с выбитыми стёклами, разрушенные арки мостов над реками с чёрной водой, по которой плыли раздувшиеся трупы людей и животных, брошенные на улицах машины. Ни одного зелёного деревца или куста. Только почерневшие, обугленные корявые стволы…

― Вот, значит, как выглядит Мёртвый город, ― мысли были вялыми, как сонные мухи, страх куда-то ушёл, оставив вместо себя холодный интерес к этому странному месту, ― почему я уверен, что это он? Где-то ведь уже слышал о городе мертвецов, или, возможно, бывал здесь раньше?

От этой нелепой мысли мне стало смешно. Я улыбнулся, вздёрнул брови, как Рас, и, осмотревшись вокруг, сделал несколько шагов в сторону. Она лежала у ног ― большая толстая палка с удобным сучком на самом верху, обломав который, получилось что-то наподобие трости. Хотя я и не особенно понимал, зачем мне вообще это нужно, разве что для прикола.

― А что, пусть будет, хорошая получилась вещь ― можно гонять бродячих собак или «выживших»… Кстати, что ещё за «выжившие», и откуда я о них знаю? Что-то явно не так с моей головой, хотя это и неудивительно после далеко не мягкой посадки на чёртовом аэродроме под названием «колодец мечты».

Я стоял, расставив ноги, опираясь на трость обеими руками, и любовался далёкими всполохами молний на сумрачном, желтоватом небе, освещаемом зарницами пожаров, полыхавших где-то на окраине. Дым от них поднимался в сизое небо, на котором, казалось, никогда не вставало солнце. Багровые облака неспешно ползли по нему, периодически вспыхивая отблесками кровавого пламени.

― Феерическая картина, просто готовые декорации для фильма ужасов, я уж и забыл, когда последний раз был в кино… Кажется, в детстве с ребятами из нашего двора. Не помню, а ведь хвастался отличной памятью, ― прислушался к шуршанию за своей спиной и, подражая Командиру, громко гаркнул, ― а ну, быстро выходи, сволочь, иначе хуже будет!

Обернулся на звук: большая дворовая собака, что-то среднее между крупной овчаркой и волком, показалась из-за камня, которых тут было в изобилии, и, поскуливая, поползла мне навстречу. Она была худа, и сквозь её серую с проплешинами шерсть отчётливо проступали рёбра. Однако взгляд жёлтых, переливающихся пламенем глаз у псины был особенный ― умный и преданный. На сердце вдруг непонятно почему потеплело, словно я только что встретил старого друга. Безумие какое-то…