Экзамен на выживание. Десяток невозможностей до завтрака - Наталья Сергеевна Филимонова

искупались и оделись, только оружием обвеситься заново не успели.

Чуть пригнувшись, чтобы было легче идти, Тася решительно двинулась вперед, помогая себе разгребать воду руками.

Тем временем сирены вместе с парнями уже приблизились к первым домам города.

Впрочем –  домам ли? На самом деле это было больше похоже на миниатюрные дворцы. Белоснежные, кружевные, отделанные перламутром, украшенные пышными кораллами и водорослями. Шпили на башнях венчали огромные жемчужины.

Одна из сирен, чарующе улыбнувшись, взяла за руку Густава и потянула к ближайшему маленькому дворцу.

–  Стой, зараза! –  поняв, что сейчас кузена уведут и неизвестно что с ним сделают, Тася даже о вежливости позабыла. Да и какая может быть вежливость к этим бесстыжим девицам, которые даже платьев не носят –  вон, одними жемчугами прикрылись! И мужчин заманивают –  страшно и представить, что с ними делают! В таком-то виде!!

Девушка сделала последний прыжок –  пожалуй, даже проплыв немного в плотной соленой воде –  и врезалась головой Густаву в спину.

Парень вздрогнул и обернулся. И Тася ужаснулась, увидев его совершенно по-рыбьему пустые глаза.

–  Густав, очнись! Тебя околдовали!

Ни крики, ни попытки тормошить парня не привели ни к каким результатам. При этом, к слову, сирены, снова сбившись в стайку –  их здесь было не меньше пяти –  о чем-то зашушукались, поглядывая на Тасю и хихикая, но не предпринимая никаких попыток помешать ей.

А потом одна из сирен вдруг снова подала голос. И пропела только одну фразу –  непонятную, но короткую, как… как команда.

И тотчас ожил замерший было статуей Рубур. И двинулся прямиком на Тасю. С точно таким же, как у Густава, холодным, ничего не выражающим рыбьим взглядом.

Два медленных шага сквозь воду –  и он очутился рядом. А потом молниеносно схватил девушку за руку, стиснув так, что, кажется, хрустнули косточки.

Вскрикнув от боли, Тася, не рассуждая, вскинула вторую руку –  в которой была зажата сковородка. И изо всех сил треснула этой самой сковородкой по голове орка. Так, что, кажется, даже звон пошел. Или это звенело у Рубура в голове –  так сильно, что слышно было даже снаружи.

Честное слово, сковородкой она планировала сражаться не со своими!

Однако удар возымел действие. Пальцы, сжимающие левую руку Таси, вдруг разжались. Орк потер глаза. А потом посмотрел на девушку –  неожиданно осмысленно.

Больше не думая ни о чем, Тася стремительно развернулась –  и от всей души врезала сковородкой по затылку Густава. Тот пошатнулся, и Рубур чуть придержал его. А потом кузен часто заморгал. Едва скользнул взглядом по Тасе и Рубуру, широко распахнул глаза при виде резко насторожившихся сирен, которые уже открыли рты, собираясь, кажется, снова запеть, мотнул головой, будто разгоняя туман –  и поднял руки, пуская мощную силовую волну перед собой.

Песок под ногами взметнулся, и на пару секунд все вокруг будто заволокло дымкой. Тася торопливо зажмурилась, успев только увидеть, как Рубур тоже поднимает руки –  похоже, помогая Густаву.

–  Стойте!–  Прекратите!

–  Перестаньте!

–  Нет!!!

Разноголосые вопли слились в единую какофонию –  а потом перешли в слитный визг.

Тася распахнула глаза. А вот уши поспешила заткнуть. Парням тоже пришлось зажать уши ладонями. Потому что если пели сирены волшебно, то визжали –  просто чудовищно. Так, что уши закладывало и казалось, еще секунда –  и можно попросту оглохнуть.

Конечно, продолжать колдовать, зажимая уши, никто бы не смог. Так что пару секунд спустя поднявшаяся со дна муть начала оседать –  и Тася в ужасе приоткрыла рот. Как оказалось, атака Густава и Рубура имела последствия –  в ближайшем дворце вылетели все двери и ставни в окнах, у соседнего покосилась ограда, еще у одного снесло крышу на башенке.

А к замершим Тасе, Густаву и Рубуру уже приближались сирены. Очень-очень злые сирены. Визжать они перестали, зато в руках у них появились вилы. Ну, по крайней мере, Тася решила, что это вилы. Хоть и странные какие-то, с драгоценными камнями на рукоятях. Водоросли ими, что ли, раскидывают? Сена-то под водой, поди, и не сыщешь!

Девушка решительно сжала ручку своей целебно-боевой сковородки.

–  Вы разрушили наши дома! –  возмущенно объявила первая из  сирен.

–  А вы моих друзей зачаровали! –  не менее грозно ответила Тася. –  Вы их зачем сюда привели, а?!

–  Крышу перестелить! –  сердито фыркнула сирена. –  А ты что подумала?

…Страшная сила –  репутация. Сирены вообще-то прекрасно поют, но вот строители из них неважные. И они вполне готовы честно нанять любых специалистов и даже заплатить им –  на дне морском предостаточно и жемчуга, и иных сокровищ. Увы, репутация работает против этих талантливых дам. Стоит сирене появиться на поверхности воды и обратиться к кому-то, как несчастный бежит прочь, зажав уши. Вдруг сирена его зачарует!

Вот и приходится оправдывать ожидания. Надо, к примеру, крышу залатать –  так группа сирен выбирается к берегу, находит кого-нибудь подходящего и заманивает в подводный город. А как починит очарованный крышу –  так ему и золота, и жемчугов, сколько надо, отсыплют. И отпустят с миром. Помнить он, конечно, ничего не будет потом. Да и зачем оно ему надо –  помнить! Пусть себе жемчуга считает да радуется.

Все бы и шло, как заведено. Если бы, по словам сирен, “эта ненормальная со сковородкой” не явилась. И не привела будущих подсобных рабочих в чувство не вовремя. На женщин-то чары сирен не действуют, вот ведь беда! Да еще сами очарованные боевыми магами оказались, да как пришли в себя, принялись заклинаниями во все стороны швыряться, как привыкли. Хорошо хоть остановились быстро. Только теперь не одну крышу восстанавливать придется!

А поскольку на магов никто вовсе и не нападал, и намерений дурных к ним не имел, выходит, что это Густав с Рубуром на подводный город напали. И теперь сами должны все, что наворотили, починить!

Вообще-то не то чтобы Тася была совершенно с сиренами согласна. Она все же считала, что тем стоило бы хотя бы попробовать договориться добром, а уж потом очаровывать.

Но та из хвостатых девиц, на чьем дворце слетела крыша, всхлипывала теперь в сторонке, а ее подруга, у которой в доме повылетали окна, шмыгала носом. И Рубур, посмотрев на них, а потом и на