Чужак - Полина Люро

сегодня ночью, как-то связан с происходившими в городе событиями. А значит, негодяй не успокоится, пока… Бедняга Адам.

Мы выбрались из молчаливого полумрака «мистического дома» на солнечную, полную света и шума городскую улицу, но настроения это никому не улучшило. Грустный Остин, помявшись, спросил:

― Думаешь, это мог быть Бен?

Деланно рассмеялся:

― Я, конечно, потерял память, но не рассудок же, чтобы верить в подобную чепуху. Кто-то из любителей «потустороннего» устроил грандиозную мистификацию, пока не знаю ― кто и зачем, но, обещаю ― обязательно с этим разберусь. Кстати, раз уж твой напарник такой «забывчивый парень», расскажи мне о Дарси. Так будет легче найти подозреваемого…

Нахмуренный Остин уже забрался в коляску, но не торопил кучера. Весь нелёгкий мыслительный процесс отражался сейчас на его сосредоточенном лице, закончившись тяжёлым вздохом и удивлённым:

― Мы проработали бок о бок почти три года, но оказывается, я почти ничего о нём не знаю… Дарси приехал из какого-то маленького городка, семьи ― не было, о друзьях он никогда не распространялся. Весёлый и смешливый, хороший собеседник и слушатель, Бен ни с кем не ссорился, но и к себе не подпускал. Ты был первым, с кем он действительно сблизился, и знаешь, теперь вдруг почему-то подумалось ― вы ведь могли быть знакомы раньше. Например, вместе учились, а?

Пожал плечами, не зная, что на это ответить, но на душе сразу стало так тревожно, словно, блуждая с завязанными глазами, я всё ближе подходил к краю пропасти. Одно неверное движение, и… полёта в бездну не избежать.

― Ах, Бен, что же нас связывало?

Внезапно появившийся всадник осадил взмыленного коня, и, увидев его, побледневший Остин привстал с сидения:

― Зак, что ты здесь делаешь?

Курносый мальчишка, запыхавшийся так, словно сам только что бежал по пыльной дороге, выпалил:

― Хозяин, с госпожой Меленой беда!

Глава 5

После происшествия с Меленой Дасти Родж снова остаётся без напарника. Но судьба преподносит ему очередной сюрприз…

Громоподобный рёв Остина:

― Гони к дому, живо! ― чуть меня не оглушил, а привычный к подобному обращению возница заставил несчастного гнедого мчаться так быстро, словно надеялся взять приз на скачках породистых рысаков.

Напарник выскочил из коляски, не дожидаясь остановки и рискуя сломать себе не только ноги, но и покрасневшую от волнения шею. Он бросился на крыльцо дома, оттолкнув в сторону седого человека с саквояжем в руке, так что я еле успел схватить того за воротник, спасая от падения.

― Что здесь происходит? ― возмущался трепыхавшийся в моих руках старичок, ― сначала слёзно умоляют лучшего в городе доктора срочно прийти, бросив все дела, а потом пытаются сбросить его с крыльца…

Не было сил ни слушать эти вопли, ни объяснять ворчуну сложившуюся ситуацию, поэтому, не обращая внимания на крики и сопротивление, я вошёл в дом, потащив его за собой. Представшая картина потрясала до глубины души: посреди комнаты в луже крови лежала Мелена. Её длинные кудрявые волосы раскинулись веером вокруг головы, напоминая золотисто-шоколадных, расползавшихся в стороны змей.

Рядом на коленях стоял Остин, что-то тихо бормоча. Вырвавшийся, наконец, «светило местной медицины», быстро оценив ситуацию, строго сказал:

― Здесь я ничем не смогу ей помочь, едем в больницу, срочно нужна операция…

Очнувшийся Остин взял жену на руки, бросив мне отчаянное:

― Дасти ― коляску…

Мы тряслись, подпрыгивая на ухабах, напарник бережно прижимал к себе Мелену, я, как мог, старался его поддержать, повторяя:

― Всё будет хорошо, друг… Она молодая и сильная, обязательно справится.

А старый доктор продолжал ворчать, что мы теряем время, потому что еле тащимся, вызывая вполне понятное желание немного придушить не в меру говорливого старика, отнимавшего у напарника последнюю надежду…

Внезапно Мелена застонала, приоткрыв мутные от боли глаза. Её непривычно бледные губы дрогнули:

― Дети…

Обрадованный Остин целовал окровавленные пальцы жены:

― Не волнуйся, дорогая, близнецы дома, с ними всё в порядке…

Мелена сморщилась, из последних сил выдохнув:

― Спасите их…

Я чувствовал, как ледяной озноб, пробежав волной по спине, устремился к сердцу, собственный голос показался далёким и глухим:

― Мелена, пожалуйста, скажи, кто это сделал?

Её ресницы чуть вздрогнули:

― Дарси… забрал их…

Времени на раздумья не было. Я распахнул дверцу коляски, и, бросив потрясённому Остину:

― Проверю детей и вернусь… ― прыгнул.

Земля приняла «смельчака» неласково, превратив так и не оправившееся до конца тело в сплошной синяк. Но тогда это меня не остановило: кое-как поднявшись, я побрёл к стоявшей у дороги нарядной, украшенной цветами коляске, специально предназначенной для молодожёнов.

Прислонившись к большому колесу, отдышался и негромко постучал в дверь. Не дожидаясь ответа, рывком её распахнул, вспугнув полураздетую целующуюся парочку, и, сунув под нос новобрачным жетон Тайного сыска, выпалил:

― Именем… и всё такое. Прошу уступить… короче ― брысь отсюда!

Несчастная женщина упала в обморок, и расстроенный новоиспечённый супруг, проклиная меня на чём свет, осторожно вынес её на травку. Быстро собрав раскиданную по сидениям одежду парочки, выбросил её в окошко, и со словами:

― Благодарю за сотрудничество! ― погнал коляску в сторону очередного места преступления.

У дома Остина меня встретили уже знакомый Зак и пожилая заплаканная женщина в белом фартуке и таком же чепце. Сердце рухнуло в пятки ― раз няня рыдает… Рявкнув мальчишке:

― Веди в детскую! ― помчался за ним по лестнице, уже зная, что, скорее всего, никого там не найду.

И, к несчастью, не ошибся. Разговаривать с ревевшей в голос няней смысла не было, и я положил руку на плечо Зака:

― Рассказывай…

Из короткого повествования слуги стало ясно, что никто ничего не видел: няня лишь на минуту оставила спящих близнецов в комнате, а когда вернулась…

Кивнул, строго взглянув на мальчишку: