Закон подлости гласит...

А пока что я просто хочу поесть, как чайка. Да что там, как чайка? Как прожорливый, наглый и злобный баклан. Остановившись у первого попавшегося магазинчика, я зашла и купила какой-то пирожок, который тут же съела, запивая предложенным чаем. Мой кошелек полегчал на три эрлинга, зато желудок блаженно заурчал. Счастье в жизни есть! Желательно вкусно и регулярно!

Прилавок с газетами на углу меня удивил. «Горькая правда» почти закончилась, зато осталось две почти нетронутых стопки сладкой лжи. Вчерашнее происшествие обсуждали все, кому не лень, смакуя детали и одобрительно отзываясь об авторе статьи, который не постеснялся рассказать правду. Краем уха я услышала новые подробности личной жизни погибшего, узнав так же адреса «заведений», посещаемых им с периодичностью раз в неделю за счет семейного бюджета.

Редакцию я нашла быстро. Наверное, потому, что рядом с ней раздавались крики. Возле красивой вывески «Горькая правда» собралась целая траурная процессия. Не хватало только гроба и оркестра, а так все были в сборе.

- Где этот А.Э.? – орали они, пиная дверь. – Где этот А.Э.? Говорите сейчас же! Так оклеветать достопочтенного человека! Примерного семьянина! Да как у него язык повернулся?

Больше всех орала вдова покойного, размахивая газетой:

- Да как он посмел! Бессовестный журналюга! Мы напишем жалобу инквизиции, и вас прикроют! Да сжечь вас на костре надо за такие статейки!

Когда тебя в порядке коллективной вендетты разыскивают, выкрикивая ругательства, сразу захотелось прикинуться шлангом и залечь на дно. Я стояла в сторонке, делая вид, что изучаю витрину с одеждой, которая мне была явно не по карману, внимательно следя за отражением на стекле.

Толпа поорала и  отправилась дальше оплакивать усопшего, а я подошла к двери, воровато оглянулась и тихонько постучала. Через секунду дверь открылась, и появилось пухлое и отдутловатое лицо главного редактора.

- Анабель! – обрадовался он, оглядываясь по сторонам. - Проходи! Тут как раз приходили по поводу твоей статьи! Так, сколько я тебе за нее должен? Двадцать эрлингов! Проходи, только быстро!

Я прошмыгнула в маленькую каморку, где был стул, стол и стопка свежего выпуска, с главной страницы которой на меня смотрела моя писанина.

- У нас тут недавно беда случилась, - вздохнул главред, протягивая мне деньги. – Погиб специальный корреспондент. Так что, как я уже говорил, ты теперь у нас – главный журналист! И пока что - единственный.

- А как, простите, погиб? – поинтересовалась я, разглядывая потертые обои и кучу бумаг на столе.

- Дом ночью подожгли. Виновных так и  не нашли. Но я не думаю, что это как-то связано с той статьей про неудачный магический эксперимент. Второй журналист у нас на больничном. Его позавчера избили неизвестные. Он себя чувствует намного лучше. Хотя писать репортажи одной рукой, думаю, он не согласится. Ну и бегать на одной ноге он тоже, вряд ли, сможет. Я уверен, что это никак не связано с его профессиональной деятельностью! - утешил меня редактор. – Ты готова приступить к работе? Нам нужны горячие сенсации и жареные факты!

А обугленный журналист вам не нужен? Нет? Мне костер категорически противопоказан районным терапевтом. Точно так же, как и лежачий режим с ножом в спине на холодной брусчатке в темном переулке.

После такого начала, я повертела в руках свой «пионерский значок», понимая, что пока «пионеры всегда готовы», честные журналисты мрут, как мухи. Интересно, а можно накладывать проклятия по инициалам? Это я просто так интересуюсь. Из врожденной мнительности и мстительности. Пессимист тут же потребовал узнать, будет ли редакция оплачивать мои похороны в случае чего, и насколько торжественными они будут. То, что на них соберется весь город, я не сомневаюсь. Главное, чтобы гроб был водонепроницаемым, потому что плевать на мою могилу будут до тех пор, пока во рту не пересохнет.

Зато оптимист радостно потер руки. «Аня! Ты всегда мечтала стать известным журналистом! Писать правду без купюр! Это тебе не репортаж про рекордный надой парнокопытных, включая быка, в деревне Муркина Жопа. И не хвалебная статья про топорный завод в славном городе Кукуево, выпускающего много лет подряд нетонущую продукцию! Давай, соглашайся!»

Реалист – побирушка молча протянул ладошку. «Господа! Я не ел три дня! И не спал неделю!» - простонал он, жалобно заглядывая в глаза прохожим.

- Хорошо, - вздохнула я, перебирая в руках деньги. – Я согласна.

- Значит так! Оплата за каждую заметку. Сегодня я краем уха слышал, что в полдень на первой секторали будет презентация нового приспособления для стрижки, а в шесть вечера пройдет внеочередное заседание канцлеров. Повестка дня не разглашается, но ты должна быть там обязательно. Твои статьи пойдут в завтрашний выпуск! Вперед!

- А можно разместить объявление? – спросила я. – Мне требуются услуги того, кто может изгнать привидение!

- Конечно! – обрадовался редактор, записывая мой адрес, который я подсмотрела на письме. – С тебя три эрлинга! У нас как раз между некрологами есть местечко. Усопшие к усопшим! Вот, держи сегодняшний номер! И твое удостоверение. Без него на заседание тебя не пустят!