Джон Толкин - Властелин Колец

— С тех пор орки, без сомнения, удвоили охрану, а пленники всё больше теряют силы, — вмешался Леголас. — Они не смогут бежать, если мы не поможем. Но об этом рано пока думать, сначала мы должны нагнать их.

— Но даже я. гном, привыкший путешествовать и не лишённый выносливости моего народа, не могу бежать всю дорогу до Скальбурга без отдыха, — сказал Гимли. — Моё сердце тоже обливается кровью, и я хотел бы продолжить путь как можно скорее, но сейчас я должен немного отдохнуть, чтобы бежать лучше. А если мы остановимся, то слепая ночь лучшее время для этого.

— Я сказал, что это будет трудный выбор, — произнёс Арагорн. — Ну, и на чём же мы кончим наш спор?

— Ты ведёшь нас, — ответил Гимли, — и ты самый опытный в таких вещах. Решай!

— Сердце влечёт меня идти, — сказал Леголас, — но мы должны держаться вместе. Я последую твоему совету.

— Вы вручаете выбор плохому советчику, — промолвил Арагорн. — С тех пор, как мы прошли через Аргонат, мои решения не были удачными.

Он довольно долго стоял, обратившись лицом к северо-западу, и молча вглядывался в надвигающуюся ночь.

— Мы не пойдём в темноте, — сказал он наконец. — Риск потерять след или пропустить любые ответвления от него кажется мне большим. Если бы луна давала достаточно света, мы могли бы воспользоваться им, но — увы! Она пока молодая и бледная, да и садится рано.

— И в любом случае, сегодня она за тучами, — проворчал Гимли. — Если бы Владычица дала нам светильник наподобие того, какой она подарила Фродо!

— Он гораздо нужнее там, где он есть, — сказал Арагорн. — Ведь истинная цель похода — там. А наша роль в великих делах этого времени весьма незначительна. Погоня с самого начала казалось тщетной и, быть может, её исход не зависит от того, прав ли я сейчас или ошибаюсь… Ну, я решил. Используем время наилучшим образом!

Он бросился на землю и мгновенно заснул, потому что не спал с той ночи, что прошла под тенью Тол Брандира. Прежде чем рассвело, Арагорн проснулся и встал. Гимли тихо лежал в глубокой дрёме, но Леголас стоял, вглядываясь в темноту на севере, задумчивый и безмолвный, как молодое дерево в безветренную ночь.

— Они очень, очень далеко, — сказал он печально, повернувшись к Арагорну. — Я чувствую сердцем, что они не отдыхали этой ночью. Теперь лишь орёл смог бы их догнать.

— Тем не менее, мы будем преследовать их так, как сможем, — сказал Арагорн и разбудил гнома:

— Вставай! Нам нужно идти, — сказал он. — След остывает!

— Но ещё совсем темно, — отозвался Гимли. — Даже Леголас с вершины хребта не смог разглядеть их, пока не встало солнце.

— Боюсь, что они ускользнули от моего взгляда и с равнины, и с вершины, и под луной, и под солнцем, — промолвил Леголас.

— Где бессилен взгляд, там земля донесёт до нас весть, — сказал Арагорн. — Земля должна стонать под их тяжёлой поступью.

Он растянулся плашмя, приложив ухо к дёрну, и так долго лежал неподвижно, что Гимли, поинтересовавшись, уж не упал ли он в обморок или не умер ли, заснул снова. Забрезжил рассвет, и слабый серый свет разлился вокруг них. Наконец Арагорн встал, и друзья смогли увидеть его лицо: оно было бледным и осунувшимся, а взгляд выражал беспокойство.

— Вести земли смутны и приводят в замешательство, — сказал он. — Никакого движения на много миль вокруг нас. Поступь наших врагов слаба и далека, но громко звучат копыта лошадей. Я припоминаю, что уже слышал их, когда засыпал, и этот звук нарушил мой сон: лошади, галопом скачущие на запад. Но теперь они быстро удаляются от нас к северу. Хотел бы я знать, что происходит в этих краях!

— Идёмте! — сказал Леголас.

Так начался третий день погони. Все его долгие часы они то торопливо шагали, то бежали под тучами и проблёскивающим сквозь них солнцем, словно усталость не могла потушить огонь, сжигавший их души. Заговаривали они редко, окружённые широкими пустыми пространствами. Их эльфийские плащи сливались с серовато-зелёными степями, так что увидеть охотников даже на расстоянии вытянутой руки могли бы только глаза эльфа при ярком свете полдня. В глубине души они часто благодарили Владычицу Лориэна за лембас, которые можно было есть даже на бегу и черпать в них свежие силы.

Весь день след их врагов вёл прямо на северо-запад, не сворачивая и не прерываясь. Уже на исходе дня они приблизились к пологим безлесным склонам, ведущим к горбатым холмам, которые плавно изгибались на горизонте. След орков немного отклонился к северу и стал слабее, так как грунт здесь был более твёрдым, а трава короткой. Вдали по левую сторону извивалась Энтрица: серебряная нить на зелёной подкладке. Не было заметно ничего движущегося. Арагорна часто удивляло, что он не видит следов ни животных, ни людей. Ристанийцы жили большей частью далеко на юге, у лесистых окраин Белых гор, скрытых сейчас туманом и тучами. Тем не менее, повелители коней держали прежде в Восточных Степях множество табунов и стад, и здесь часто можно было встретить пастухов. Даже зимой не сворачивались их палаточные лагеря. Но сейчас местность была пустынна, и стояла тишина, не предвещавшая мира.

В сумерках друзья снова остановились. Двадцать две лиги прошли они по долинам Рохана, и стена Эмин Муила скрылась уже в тенях на востоке. Молодой месяц блестел на туманном небе, но мало света давал он, и тускло мерцали звёзды.

— Сейчас мне особенно жалко терять время на отдых и на любую остановку, — сказал Леголас. — Орки бегут так, будто их подгоняет хлыст Саурона. Боюсь, что они успели достичь леса и тёмных холмов, и в настоящий момент уже пробираются в тени деревьев.

Гимли скрипнул зубами.

— Это горький конец наших надежд и трудов, — сказал он.

— Надежд, быть может, но не трудов, — отозвался Арагорн. — Мы не повернём назад. Но я устал. — Он обернулся и внимательно посмотрел на пройденный ими путь, откуда их нагоняла ночь с востока. — Странные дела творятся здесь. Я не доверяю тишине. Я не доверяю даже бледной луне. Звёзды слабы, а я устал так, как редко уставал раньше, устал не так, как следопыт, шедший по ясному следу. Здесь действует чья-то воля, которая подгоняет наших врагов и воздвигает перед нами невидимые барьеры: дух устал сильнее, чем тело.

— Верно! — сказал Леголас. — Я чувствую это с тех пор, как мы спустились с Эмин Муила. И воля эта не позади, а впереди нас.

Он указал рукой через равнины Рохана на запад, темнеющий под серпом луны.

— Саруман! — пробормотал Арагорн. — Но он не заставит нас отступить! Сейчас мы вынуждены остановиться… Вот и луна как раз прячется в подступившие тучи. Но когда вернётся день, мы пойдём на север между холмами и топями.