Андрей Уланов - Разведчик

А чтобы лучше помнили… та еда, что на общие столы подавалась, от блюд, которые на графский стол прислуга тащила, отличалась весьма. Даже визуально, не говорю уж про запахи…

Судя по тому, о чем товарищи артисты начали потихоньку переговариваться… обычно дело шло иначе. Не хочешь рядом с актеришками сидеть, родовую спесь ронять — дело твое. Но коль уж турнир созвал и в замок пригласил… после такого негоже себе щи в золотой чаше ставить, а гостям на стол — баланду в мисках…

К такому приему товарищи бродячие циркачи, мягко говоря, готовы не были.

Негодование их я понимал и где-то даже разделял. Только мне еще очень спать хотелось.

В общем, на середину зала так никто и не вышел. Не считая, понятное дело, тех, кто ходил к графскому столу призовые кубки получать.

Дара, когда с этим кубком назад к столу вернулась, сияла раз в десять ярче золотой посудины в руках.

Еле-еле упросил ее на минуту дать посмотреть.

Хороший такой… винный стаканчик. Небольшой, но если им кого-нибудь по макушке постучать — последствия запросто могут быть вплоть до… Золото — металл тяжелый.

Еще я подумал, что призы эти, похоже, сами товарищи циркачи заказывали. Больно уж изящная работа, совершенно не в графском вкусе. Квекинг и внешне выглядит боров боровом, и посуда на его столе соответствующего вида… корытоподобного. Уточнил тихонько у соседа — да, точно, кубки не графские, Квекинг их только монетами должен будет наполнить. Вернее, согласно традиции, уже должен был…

Чем дольше я эту обстановочку — в особенности графа со товарищи — в голове прокачивал, тем больше не понимал: на кой леший Квекинг вообще этот турнир затеял? Ну не тянет он на покровителя искусств, хоть вы меня тупым столовым ножиком пилите! С такими повадками разве что в публичном доме меценатствовать.

— Деньги? Что еще за деньги? В зале разом тихо стало.

— Деньги, которые вы, граф, клялись выплатить победителям турнира, — чеканит в этой тишине стоящий перед Квекингом паренек в черном камзоле.

Хороший у парня голос. А вот рука, которую он за спину завел, подрагивает так, что и мне видно. Боится ведь… но дело делает.

— Не знаю я. — Граф запустил в паренька костью полуобгрызенной, не попал, но все равно заржал. — Не знаю я ни о каких деньгах. Пшел прочь!

— Не знаете? А как же ваша подпись на договоре? Или, — наcмешливо звенит голос паренька, — горсть золотых ныне дороже графского слова?

— Што-о-о? — Квекинг выпучил глаза так, словно цельной курицей подавился. — Взять его!

Двое из его свиты, что с краю сидели, живо ринулись хозяйский приказ исполнять, народ в зале, само собой, тоже повскакивал — и тут наверху лязгнуло слитно так.

— Стоять! Не дергаться!

Я глазами вправо-влево повел — и присвистнул, мысленно, разумеется.

Зал, где мы так «хорошо» пировали, с трех сторон под самым потолком имел узенькие такие галереи. Выстроилась сейчас на них примерно сотня арбалетчиков в красных с желтым куртках поверх кольчуг — и забрались они туда явно не для того, чтобы на выступления товарищей циркачей полюбоваться.

Да уж.

При мне, само собой, был «ТТ», но сейчас он, похоже, не играл. Восемь патронов в обойме, плюс запасная — положим, графа и полтора десятка этих какаду недоделанных я оприходую… если меня прежде болтом к столу не пришпилят. А потом? Даже если циркачи подсобить решат — голыми руками много не навоюешь. Дверь наверняка уже подперли… так что у попугаев на галереях задача будет проста — стрелять в каждого, кто допрыгнуть попытается.

— Что, унялись? — довольно сипит граф. — То-то же. Уверен, после знакомства с моей тюрьмой вы, фиглярское отродье, еще более послушными станете. Не хотели пред графом выступать… теперь крысы ваше мастерство оценивать будут.

Лично я ни одному его слову не поверил. Наоборот — окончательно решил, что сцена эта задумана была уже давно. Еще до турнира. Вернее, очень похоже на то, что именно ради нее турнир и был затеян.

Кажется, сам себе усмехаюсь, минуту назад я как раз на этот вопрос и хотел ответ получить? Заполучил. Только теперь два новых возникают. Первый, чуть менее важный: зачем графу Квекингу полная тюрьма циркачей? И второй: меня в одну с Дарой камеру бросят или как?

Пистолет стражник вертел минут пять, если не больше. И так и сяк… даже на зуб попробовал.

Я сначала ждал, что этот олух, глядя в ствол, изловчиться курок спустить. И дождался. Хорошо, патрона в стволе не было — тот, что из-за старика дослан был, я выщелкнул и обратно в обойму вставил.

— Чего это такое?

— В третий раз повторяю, — говорю ему, — инструмент это музыкальный.

— Струмент?

— Инструмент. Если вон в ту черную дырку дунуть правильно — художественный свист получается.

— Дуделка?

— Угу, она самая, — киваю. — Оставил бы ты ее мне, дядя. И так ведь всю медь из карманов загреб.

— Но-о… поговори мне здеся. А ну, пшел в конуру!

Главное, думаю, чтобы этот болван не взял, да и не выбросил лично ему бесполезную вещь куда-нибудь подальше. Ищи потом «ТТ» по всей замковой канализации.

Впрочем, думаю, если получится Виртиса на здешних уродов науськать, то ползать по канализации буду вовсе не я, а они. С графом Квекингом во главе.

— Я испугалась, что тебя в другую камеру потащили. Я махнул рукой, сел рядом с ней на солому, — гнилье, конечно же, но хоть не голый камень — полуобнял за плечо, притянул.

— Ты-то как? — спрашиваю.

— Со мной все в порядке.

— Точно? — Да.

— Тогда хорошо.

Дара головкой дернула, досадливо так.

— Мало хорошего, Сергей.

— Да ну, — говорю. — Перестань. Лучше скажи, чего дальше делать планируешь?

— Рассвета ждать, — мрачно говорит Дара. — Когда солнце над горизонтом, у меня заклинания Воздуха удачнее выходят.

— Будешь тут все вдребезги напополам разносить?

— Буду. Квекинг все явно неспроста затеял. И я не уверена, что здесь обошлось без Тьмы.

— Даже так? Уверена…

— Уверена! — перебивает меня Дара. — На своей земле, при свете дня. Да и слишком далеко Граница, чтобы Тьма могла незаметно переправить сюда кого-то по-настоящему сильного. А с мелкими прислужниками я справлюсь. Дело в другом.

Она замолчала, но мне и так было понятно — едва принцесса пустит свою магию в ход, вся наша маскировка накроется ба-альшим и очень медным тазом. Тьма узнает, где сейчас настоящая Дарсолана… узнает о нашем походе… и леший ведает, что еще из этой информации извлечет и какие выводы сделает.

В самом деле — мало хорошего.