Пастыри чудовищ. Книга 3 - Елена Владимировна Кисель

Смотрю на тех двоих, которые признали меня главным.

Пусть они знают: я самый лучший.

Я выполнил цель.

И я шагаю в покой. Омываясь им, как тёплым дождём.

ЛАЙЛ ГРОСКИ

Мортах казался огромным. Монстр из чьих-то ночных кошмаров. Пытающийся отыскать себе нового хозяина и влезть в его сны.

Тварь стояла над нами, издевательски щерясь. Тускло поблёскивали щитки панциря, трепетали какие-то чешуйки у носа — словно она внюхивалась.

Бессознательно я схватился за карман, где лежал амулет Аманды. Мысленно воззвал к милости той, которая хранит путников — защити, если сможешь…

Взгляд, ощутимый, раскалённый, прогулялся по лицу, переполз на Нэйша.

Тварь отвернулась.

Не спеша направилась к трибунам. Туда, где переливался визг Трогири-младшего. Нарден явственно спятил: открыл защиту и кинулся наружу, потом вернулся и начал бегать за разбегающимися слугами. Бросился на одну из трибун, попытался заползти под неё, вереща. Выскочил, опять побежал, споткнулся, упал, пополз.

Старший Трогири так и не двигался с места. Всё равно он не смог бы это сделать. Креслом управлял слуга. А слуги наплевали на приказы и рванули подальше от опасности сразу, как Нарден приоткрыл защиту на трибуне.

Визг Трогири-младшего крепчал и рос, старший сидел в своём кресле, а через трибуны к нему двигалась закованная в серебристую броню тварь.

Нацеленно и неспешно.

Охотник и охотник встретились, когда мортах зашёл в ложу для наблюдений. Приблизил морду к лицу Трогири. Будто собирался обменяться приветственными поцелуями.

Чертовски хотелось отвернуться, но я приподнялся — и смотрел. На слабые взмахи руки, которой калека пытался заслониться. На конвульсии. У старикана, похоже, не выдержало сердце.

Мэйс Трогири явно был не так крепок внутренне, как думал про себя сам.

Мортах вскинул голову и выпустил короткий, переливчатый вой с неожиданным «ихихих» на конце.

Потом алые точки взглянули в душу ещё раз.

И контуры твари словно размылись. В воздухе забушевал короткий магический вихрь, подтверждая: это уже не маскировка.

Вихрь осел, и на его месте никого больше не было.

Мэйс Трогири лежал мёртвым в своём кресле. Плед сполз с него, и я даже отсюда мог видеть перекорёженную, вздыбленную плоть.

Нарден унёсся куда-то далеко и там продолжал визжать, орать и рыдать. Надо бы, пожалуй, пойти и поймать его, пока в себя не пришёл.

Да и со слугами надо бы срочно уладить, и вызвать законников, и…

Мелькнуло серебро, звякнула цепочка — и на землю упала разрезанная верёвка.

Потом железные пальцы взялись за воротник моей куртки и дёрнули вверх. Поднимая сперва на ноги, потом на цыпочки, с частичным перекрытием дыхания.

Бархатный голос поинтересовался над ухом:

— Какую строку предпочтёшь для «Книги утекшей воды»?

Если подумать, моя смерть вполне тянула на воплощение статуи Стрелка.

Ну ладно, Стрелка в худшие моменты его жизни.

Возможно, крайне разозлённого Стрелка, растрепавшего причёсочку, повалявшегося щекой по земле и забывшего, что значит моргать.

В голубые глаза такой смерти очень не хочется смотреть. Ещё сложнее под немигающим взглядом придумывать ответ.

— Три — один, — прошептал я.

Нэйш моргнул. Хватка на моем воротнике ослабла — настолько, чтобы я коснулся пятками земли и как следует вдохнул воздуха для возмущённой, визгливой тирады.

— Какого вира ты творишь? Я тебе жизнь только что спас, неблагодарный ты мантикорий сын! Или что — ты считаешь, что справился бы с этой тварью только с дартом? А? Без маск-плаща, один на один?

А не влезть в эту драку он не мог, потому что инстинкты хищника — страшное дело. Лежать брюхом кверху — это же не для нашего устранителя.

Рука на моём хребте ослабела ещё. Я тут же смахнул руку совсем и сделал пару шагов назад.

— Или до тебя, придурок ты отмороженный, ещё не дошла суть игры? Ты… что ты вообще не можешь разрушить, спрашивается, а?! Я корячусь ночь напролёт в компании двух поехавших, обвожу их вокруг пальца, провожу идеальный план — и ты собрался его разнести, просто чтобы показать, какой ты невероятно крутой охотник. Что? Тебе не понравились мои методы?! Ути-пути, какие мы нежные, на нас тут оружие наставили и плохие слова говорили, я говорил то, что думал! Тупой ты ублюдок, ты нас чуть не убил!

— Осторожнее, Лайл.

Нэйш тоже отступил на шаг и теперь сматывал цепочку дарта. По крайней мере, не собирался прикончить меня на месте.

— Мортаха провёл на арену ты?

— Само-то собой! Трогири собирался тебя убирать из рощи любыми средствами. Так что я малость подыграл, организовал всю эту охоту с вроде-как-двойной-игрой, вытащил тебя, провёл мортаха. Не говори, что не учуял секрет альфина.

— Ты знал, что он охотится за Трогири?

— Боженьки, ты блокируешь вообще всё, что говорит Арделл? И насчёт времени не заметил? Они задали ему цель «Найти Охотника. Убить Охотника». Так почему же после убийства каждого охотника мортах оставался на месте? Цель-то как будто выполнена, а? Но ты же сам говорил — они иерархичны. Тварь сообразила, что перед ней мелкие сошки. Отсиживалась в роще и искала главного. Насчёт того, кто тут главный, у тебя сомнений нет?

— Это могло не сработать.

— Точно. Могло. Если бы он появился бы попозже — мне пришлось бы в тебя стрелять или орать тебе во всю глотку своё: «Таков был план!» Хотя ты бы всё равно не поверил бы и попытался бы меня грохнуть.

— Я и сейчас ещё не исключаю такой возможности, — заметил устранитель, не отрываясь от отряхивания костюма. — И почему в принципе я должен тебе верить, Лайл?

— Хм, дай-ка подумать…

Я выдохнул и нагнулся вперёд, отдаваясь во власть одолевавшей меня тошноты.

Нэйш шарахнулся назад, а бирюзовая, пахнущая травками струя сделала этот мир чуть-чуть поярче. Вир побери, надо будет сказать Аманде — пусть усовершенствует цвет, чтобы можно было поблёвывать раду…

Тут меня скрутило по второму разу. Удержаться на ногах не получилось, я грохнулся на колени, пережил спазм и сообщил куда-то в воздух:

— Если ты не знаешь, что такое передоз зелья правды — можешь записать в свой блокнотик. Я бы так сказал, часов десять я буду самым правдивым из всех правдиве… ве… ве-е-е-е-е!!

Никогда не любил превосходные степени.

Надеюсь, приложило передозом не слишком сильно, а то тут неподалёку дожидаются дела. Не тысяча, но пара десятков — вполне.

Когда я малость отдышался и попытался встать — Нэйш рассматривал «горевестник». Судя по взгляду — игрушку я больше не увижу. И вряд ли мне стоит появляться возле «клыка» с пустошным оружием на расстоянии менее мили.

— Правдивый из правдивейших, а? — повторил Нэйш