Ольга Громыко - Путница

Лодку отпихивали вместе – Цыка догнал Миха в последнюю щепку, вывалившись на него из камыша, как перепуганная утка. Чуть в лоб не огреб от неожиданности.

– Саврянин… Тот, что будто бы сено поджег и на лодке удрал… Не удрал он, – прерывисто выдохнул запыхавшийся батрак.

– А я-то голову ломал: на кой им, четверым, две лодки, – только и сказал чернобородый. – Придержи-ка борт, я заскочу…

Под немаленьким весом Миха лодка так осела, что уже не шаталась.

– Куда поплывем? – шепотом спросил Цыка, примеряясь к веслам – те были непривычно короткие, с широкими лопастями. На ринтарском берегу напротив Пупа цепочкой горели костры: часть тсецов охраняла обоз, переправу которого на остров отложили до утра. С саврянским тоже творилось что-то неладное: пограничный город (название которого Цыке не удавалось ни запомнить, ни даже выговорить), вместо того чтобы отходить ко сну, светился все ярче и ярче. Что-то там явно происходило, вот уже и за его пределы огни расползаться стали.

– Вниз по течению точно не стоит, – решил Мих. – Справа Йожыг, слева этот крысий помет, а мы между ними как орех в щипцах будем. Давай вверх и к белокосым.

– А может, к нашим? – робко предложил Цыка.

– Не трусь. Я местечко надежное знаю, где можно пару деньков отсидеться, пока заваруха не утихнет. А наши небось сейчас вдоль всего берега пики выставили, изготовились.

– К чему?

– Да вон к этому. – Чернобородый придержал весло ногой и ткнул пальцем в огни на саврянском берегу, уже вытянувшиеся в ленту. Часть огненной крошки высыпалась в воду и тоже двигалась к острову.

– Надо наших предупредить! – Цыка вскочил, лодка зашаталась. Мих, ругнувшись, ухватился за края:

– Сядь, дурак! Они и так знают.

– Откуда? Когда я уходил, все спали!

– И тсецы?

В Йожыге тоже потихоньку начиналось какое-то копошение. Алые светляки слетались и к реке, и почему-то в противоположную сторону, куда более беспорядочно. Как будто жители с вечера сидели на узлах с добром и по сигналу бросились наутек.

Батрак медленно опустился обратно на лавку.

– Разбудят, не бойся, – ободрил его Мих. – А больше мы для них все равно ничего сделать не можем. Мужичье не поверит, а тсецы не послушают.

– Да ты глянь, на нас весь город поднялся! Перебьют же всех!

– Всех не всех, а половину как пить дать положат, – серьезно прикинул чернобородый. – Смотри, молодцы какие: некоторые наискось пошли, переправу захватить хотят. А это уже – нарушение границы, нападение на мирных честных ринтарских жителей… Небось и оружие многие прихватили. Умно.

– Да ты ими никак восхищаешься? – изумился Цыка. – Во наемничек, увидел врага – и сразу деру!

– Ими? Не-е-ет, нами! Но если я сегодня с кем-то и схлестнусь, – проворчал Мих, делая глубокий разгонный гребок, – то за что-то более стоящее, чем роль живца на тсарском крючке.

Путник все понял с первого взгляда на лицо бывшего ученика.

– Ты его убил, – с огромным разочарованием заключил он.

– Можно подумать, ты поступил бы с ним по-другому, – огрызнулся саврянин. Под чистым небом, при виде Крысолова он действительно слегка ожил, хотя до прежнего, аж звенящего обоюдоострого клинка, который способны вытерпеть только друзья-ножны, ему было далеко. Казалось, вместе с Райлезом Альк убил и часть себя.

Крысы прямо за ними не пошли. Но Жар видел, как они потихоньку выбираются из скрытых травой расселин и наверняка из соседних входов, снова окружая людей.

– Я давал тебе шанс вытребовать у него свою свободу!

Альк неожиданно рассмеялся. Чистосердечно и оттого еще более страшно.

– Один к тысяче? Вы ведь нарочно подбираете пары из сильнее всего ненавидящих друг друга учеников. Чтобы не допустить подобного.

– Иногда мы ошибаемся.

– Как ошиблись с тобой?

Путник вздрогнул, и Жар с Рыской поняли, что Альк попал в точку.

– На самом деле ты пытаешься исправить не эту ошибку. Ты хочешь исправить ту, – безжалостно продолжал саврянин. – Кем был для тебя он – или она? Кого ты не сумел отпустить человеком, но и не смог использовать «свечой»? А потом обнаружил, что просто выпустить мало? Ты сам отправился за ним – или получил свое прозвище в насмешку?

Рыска вздрогнула – что-то легонько, щекочуще коснулось щиколотки. Крыса вытянула мордочку, выглядывая из-за ноги девушки, как из-за дерева. Стрельнула глазом на Рыску: «Я тут постою, ты ведь не против?»

Крысолов не ответил ни на один вопрос, но это в общем-то и не требовалось.

– Прости, Альк, – только и сказал он, вытаскивая меч. – Я действительно желал тебе лучшей судьбы.

– Верю, – криво усмехнулся Альк. – И именно поэтому – не прощаю.

Как только один из людей шевельнулся, трава ожила – прятавшиеся в ней крысы бросились врассыпную, освобождая полянку. Удрала и та, что уже пригрелась возле Рыскиной ноги.

Саврянин тоже поднял клинки – неловко, словно для вида, чтобы путнику было проще.

Вид, однако, оказался настолько впечатляющ, что Крысолов закатил глаза и рухнул ничком.

– Скажи, лучше получилось? – с гордостью обратился Жар к Альку. – Я на этот раз камень тряпкой обмотал. И без крови, и удар сочнее. Да и вообще как-то во вкус вхожу…

– Ты что натворил?! – Саврянин чуть правый клинок не выронил, еле перехватить успел. Рыска тоже вытаращилась на друга в немом изумлении.

– Я ж ради его блага! – В искренности Жара можно было не сомневаться – иначе путник почуял бы исходящую от вора угрозу. – Забавный старикан, жаль, если б ты его убил.

– А кто теперь меня убивать будет?! – вырвалось у саврянина.

– Могу я, – охотно вызвался Жар. – Только, того, я не шибко разбираюсь, куда тыкать. Давай я просто меч подержу, а ты наскочишь?

Белокосый, зарычав, пошел на приятеля, на ходу поднимая клинки, как дикий кабан щетину на хребте. Вору жизнь была еще дорога, и он кинулся наутек, в кусты. Рыска – за ним, собираясь встрять между мужчинами. Но развернуться лицом к Альку и остановить его не успела, нос к носу столкнувшись с беглыми батраками.

Увидев растрепанную, в рваной и мятой-перемятой рубашке девушку, за которой гнался саврянин далеко не самого дружелюбного вида, батраки вначале опешили, а потом с угрожающими возгласами вскинули оружие.

Рыска, в темноте не узнав заросшего бородой Цыку с веслом, а у Миха вообще заметив только меч, взвизгнула и спряталась за Алька. Тот тоже мигом ощетинился клинками и пригнулся, готовый отразить атаку.

К счастью, по поведению девчушки Мих понял, что белокосый ей не враг, и меч опустил. А тут и Жар «пришел на помощь», выскочив со стороны и радостно заорав:

– Эй, да это ж наши хуторские! Мих, Цыка!

– А-а-а! – Теперь назад шарахнулся Цыка. – Беспокойник!