Братья Бри - Слёзы Шороша

– Это было. Я почувствовал, что это было. Это у меня в мозгах, где-то близко-близко, в какой-то прошлой, но очень ощутимой жизни.

– Что именно?

– Потайная дверца. Может быть, не слова, но смысл… смысл этих слов… Была дверца, была дверца с замком. Нет, не то. Это близко, доктор. Я не понимаю чего-то, но это близко.

– Очень хорошо. Это близко, но вы этого не понимаете. Очень хорошо, я как раз об этом, точнее, не я – мой учитель. Найдите начало. Это оно где-то близко. Оно может быть всем, чем угодно: предметом (к примеру, картиной из коллекции очаровавшего вас художника), местом, то есть куском пространства, в котором вы найдёте потерянный всплеск души, событием – чем угодно. Начало – это то, что заключает в себе эмоциональный переворот. В конце концов, оно может оказаться просто словом. Смотрите, как вы отреагировали на сказанное мной слово: у вас мурашки по коже пошли. Найдите начало – разом вся цепочка соберётся.

– Я понял, доктор. Я буду искать.

– Ещё одно. При пробуждении старайтесь припомнить как можно больше из того, что видели во сне, как можно больше конкретных деталей.

– Сегодня я уже этим занимался.

– Очень хорошо. При неожиданных погружениях в воспоминания (такое случается), возможны обмороки. Не пугайтесь, это нормально: живые, явственные воспоминания иногда отнимают человека у действительности… И всё-таки – начало. Вопросы есть? Может быть, отложенные, вспоминайте-ка.

– Да, я хотел спросить. Во время сеанса вам не удалось понять, когда я заснул?

– О, простите! Упустил самое главное для вас. Исправляюсь – вчера.

– Вчера?! – удивлённо переспросил Дэниел (одно дело не летаргический сон, но совсем другое – вчера!).

– Вчера, – повторил Кохан, не давая повода усомниться в его правоте уже одной своей манерой говорить. – Судя по всему, вас подвезли к дому на машине. Если я правильно уловил смысл сказанного вами, вы вышли к дороге и проголосовали. Место было незнакомое (я дважды пытал вас уточняющими вопросами). Несколько раз вы назвали свой адрес. Очевидно, водителю.

– Надо же. Ничего не помню.

– Но многое из того, что я хотел узнать, не открылось. К примеру, как вы попали на ту самую дорогу. Ещё вопросы, Дэниел?

– Вроде больше нет. Да, насчёт оплаты.

– Вот моя визитка – звоните. Если объявится Лэоэли или кто-то их этих парней, думаю, стоит обратиться в полицию: они вас памяти лишили. А насчёт оплаты – к моей помощнице, вы её видели. Ну, Дэниел, всего вам доброго, – сказал, напоследок улыбнувшись, Кохан и протянул ему руку.

Глава третья

Что это?

В доме никого не было. Дэниел решил прогуляться и заодно поискать место – пора. Ещё один день подарить ему – видно же, как он рад этому знакомству – и возвращаться. Он вышел на террасу и, ощутив лицом свежесть воздушной волны, а душой – новость надежды, побежал. Бег горячил его чувства и мысли. Они были уже далеко-далеко. И это «далеко» началось для них где-то здесь. Сейчас он узнает где… Отдалившись от дома ярдов на четыреста, Дэниел остановился, поднял перед собой руку и разжал ладонь. Набежавшая сзади быстрая тень потревожила свет подле его растянутого силуэта на земле – внезапная боль и вместе с ней – внезапная тьма.

– Только не потерять, не потерять! – бормотал Дэниел, выйдя из тьмы сна в полумрак комнаты. – Только не потерять, только не потерять…

Уже две ночи и два дня в мозгах Дэниела перекатывался нескончаемый гравий: «Ищите начало, потайную дверцу… найдите начало, оно где-то близко… ищите кусок пространства… найдёте начало – цепочка соберётся…» Дэниел шатался по улицам и что-то искал. Но что? Галерея Эйфмана без Торнтоновых «видов изнутри» оказалась просто галереей, картинным видом изнутри и ничем больше. Он заглядывал в бары и спрашивал Лэоэли. В первом же из них с лёгкостью обнаружилась девушка с созвучным именем Лолли, и это почему-то вдохновило его. Вероятно, потому, что в этом имени недоставало лишь одной буквы, пусть и назначенной стоять в двух местах, но всё же одной, и она несомненно найдётся в другом баре. Но затем два бармена, которых разделяли всего два квартала, один за другим сочувственно пожимали плечами, словно их не разделяли эти кварталы и они подыгрывали друг другу. И вдохновение само собой улетучилось. К началу третьей ночи улов был небогат: кроме Лолли, к услугам Дэниела готовы были материализоваться лишь Лили и Лейла. И наконец, «Не упусти момент», как долго ни ждал Дэниел своего часа, так и не подарил ему встречи с кем-нибудь из прошлой жизни, с тем, кто не стал бы докучать ему «началом», а вспомнил бы вместе с ним что-нибудь из этой прошлой жизни.

– К чёрту всё! – выругался Дэниел и в бессилии повалился на кровать. – Плевать на чёртов летаргический месяц! Завтра проснусь и начну жить!

Расторопные пальцы, следуя зазубренному алгоритму, включили… открыли… задали параметры… и остановились на мгновение – чтобы через мгновение приступить к воплощению того, что заключалось в двух словно охваченных судорогой словах: «Только не потерять, только не потерять…»

– Сначала – контур… Вот так. Немного поменьше… Хорошо: контур есть. Залью цветом, главное – подобрать цвет… Нет, не то, не спеши. Убрать контур? Нет, потом – сначала залью. Нет, так нельзя: одним залить, другим залить – так вымарается образ. Только бы не потерять его. Пробуй на поле, большими мазками – дай глазу узнать. Появится – сразу узнаешь. Так, так, кляксами… Этот!.. этот! Заливай скорее! Есть! Хорошо… или… Нет, чего-то не хватает. Перелива не хватает. Откуда ему взяться? Попробуй по-другому. Сначала станешь у меня разнотонным… Ещё немного зелёного… Этот, пожалуй, темноват. Не зелёного – зеленоватого. Уже лучше. И перелив… Теперь – объём… Кажется, хорошо… Чего-то не хватает… Нет, скорее что-то мешает. Контур мешает! Контур лишний! Убираю. Это то, что надо. Ты узнаёшь?.. узнаёшь? Только себе не ври. И думай, думай… Что?.. опять не хватает? Ведь очень похоже. Что же не так? Думай, Дэн. Есть! Ты прав, это – нигде. Это повисло в нигде. Спроси себя так, как задумал спросить мир: что это? Реально – тупик. Ищи же! Что это?.. где это?.. какого размера?.. Это – что угодно, то есть ничто. Но тебе-то нужен ответ. Так ты никогда не получишь его. Потому что это ничто, ничто или что угодно. (Дэниел закрыл глаза и попытался представить, как это смотрелось во сне… и представил.) Есть! Ты отделил своё детище от жизни, от собственной руки. Сейчас сотворю руку и соединю их, и получится жизнь… Пусть будет левая. Правой буду творить, глядя на левую. Так… мизинец. Мизинец спереди. Чуть согнут. Вот так. Другие пальцы видны не полностью, меньше всего – безымянный. Указательный всё-таки хорошо видно. Большой отходит… и уходит вдаль… не в такую далёкую… Ладонь – лодочкой… Посмотрим, что получилось. И это, по-твоему, рука? Скорее осьминог… поджаренный солнцем. Но осьминог не дурак, чтобы загорать на солнце. С такой пятернёй на весь мир опозоришься. Лучше найду готовую и скомпоную рисунок… Кажется, вышло неплохо. По руке виден размер. Хорошо… потому что реально. Что задумался? Опять чего-то не хватает? А может, ты просто ненасытный?.. Светает. Сколько же я просидел? Часа три, не меньше. О чём ты подумал? О чём ты сейчас подумал? Подумал, ночи не хватило? Спасибо за подсказку. Ночи не хватает… с подсветкой. Это проще простого: чёрный фон с подсветкой…

Через час рисунок с надписью под ним был готов для запуска в интернет-просторы. Надпись гласила: Кто знает, что это, пишите по адресу: [email protected] Дэниелу.

Чтобы ускорить приход назначенного часа (шесть вечера), другими словами, спрессовать каждую секунду, превратив «тик-так» в «тик» или «так», Дэниел решил прожить этот день по-новому, точнее, само решилось: после непредвиденного ночного выброса адреналина и вслед за этим взбадривания большой кружкой забористого кофе он ощутил себя «оптимистическим мальчиком» (именно это определение своего нового статуса родилось у него в голове) и сходу принялся за практическое воплощение оптимизма. Первым делом, он подначил «Сибил» (когда-то прозванный им так домашний пузатый пылесос) проглотить наслоённую за несчитанные месяцы «космическую пыль» (по Дэнби Буштунцу) в его комнате и заодно в гостиной, на тот случай, если кому-то вздумается принести ему на раскрытой ладони оживший кусочек его ночного видения. Затем он наполнил доведённый до физического истощения холодильник коробками и банками из ближайшего супермаркета, ведь очень скоро ему придётся прочно и надолго приклеиться к экрану монитора. Затем оптимистический мальчик направился в «Не упусти момент», где с неподдельным аппетитом съел пару сочных эклеров, и затем пару часов с аппетитом (на этот раз духовного свойства) разглядывал творения молодых экспрессионистов, умозрительно примеряя к этому направлению своего «Осьминога, поджаренного на солнце»…