Татьяна Панина - Сила магии

На террасе появилась Севинч. Варвара вздрогнула.

— С Вашими нервами, милочка, разве что исполжелы строгать, а не заклятьями баловаться, — проворчал Локи. — Мой дом — последнее место на Земле и в Эйре, где Вас надумают искать. Элрой, конечно, большая умница, но по-детски верит в справедливость… совсем, как Илка. Ты что-то хотела, Севинч? — обернулся он к ученице.

— Господин Элрой требует немедленной встречи, — растерянно пробормотала девушка.

— О как, — усмехнулся Маг, — ты смотри, уже разуверился. Никакого постоянства, а ведь этот еще из лучших. Проводи гостью в кабинет, Севинч, я позову Вас, когда освобожусь.

Локи взглянул на поднос и тот, мелодично звякнув хрусталем, исчез.

Элрой застал Мага за чтением старинного трактата о ведьмах.

— Господин Локи, — сухо сказал дознаватель, — Вам придется ответить на несколько вопросов.

— Что-то еще случилось? — Локи закрыл книгу и взглядом отправил ее на полку в гостиной.

— Я здесь с официальным визитом, — немедленно сообщил Элрой. — Вот санкция Зоора на проведение допроса. Я вызвал бы Вас в комиссию, но, принимая во внимание печальные обстоятельства, решил не беспокоить Вас перемещением.

Локи взял протянутую дознавателем бумагу и внимательно изучил ее.

— К Вашим услугам.

— Для начала, — Элрой протянул Магу прозрачное кольцо, — будьте добры надеть это на указательный палец левой руки.

— На слово не верите? — криво усмехнулся Локи, надевая кольцо на палец и кладя руку на стол, так, чтоб она была хорошо видна Элрою. — Спрашивайте, мне нечего скрывать и нечего бояться. — Кольцо на руке Мага засветилось серебристо-голубым светом.

— Очень хорошо. Вам известно местонахождение Волшебницы Маши, ученицы Велеса, известной Вам под именем Варвара?

— Да, — односложно ответил Локи.

— Будьте любезны назвать это место.

— Согласно поправке Вермера—Менца к 54-й статье Декларации прав, я могу не отвечать на вопрос, не касающийся меня лично.

— Я настоятельно прошу Вас ответить, или мне придется привлечь Вас за укрывательство преступницы.

— Привлекайте, если сможете, — спокойно сказал Локи. — Я внимательно прочитал ордер. Там и слова нет о том, что я должен сам ловить убийц Инсилая. А госпожа Волшебница станет для меня преступницей только после того, как присяжные своим вердиктом подтвердят ее виновность.

— Вам не надо никого ловить. Назовите место, где скрывается Варвара. Остальное — забота правосудия.

— У Вас есть еще вопросы? — поинтересовался Локи, нетерпеливо барабаня пальцами по столу. Кольцо-индикатор стало наливаться пурпурно-красным светом.

— А как же, — любезно улыбнулся Элрой, покосившись на кольцо, — масса. Но если Вы отказываетесь беседовать здесь, может быть, стоит перенести нашу беседу в комиссию?

— Нет проблем, в течение месяца я к Вашим услугам.

— Может быть, Вы не заметили, на ордере гриф «срочно».

— Но три дня у меня все же есть, — напомнил Локи.

— Три — есть, — вздохнул Элрой. — Попрошу Вас явиться в комиссию для дачи показаний в течение этого времени. В противном случае, Вас доставят туда под конвоем. Так же попрошу не снимать с руки индикатор, не общаться с заинтересованными в вышеуказанном деле лицами и не разглашать информацию, полученную в сегодняшнем разговоре.

— Последнее особенно актуально, — усмехнулся Локи. — Я столько всего узнал…

— Какого черта! Неужели Вы не понимаете, что ваш заговор молчания приведет к новым жертвам! — взорвался Элрой. — Ваша круговая порука уже свела одного в могилу, чего ждем, еще пару трупов?

— Я не совсем понимаю, о чем Вы, — сказал Локи.

— О том, что вы с Велесом, покрывая преступников, дали Илаю погибнуть в Ваурии, о том, что сейчас от вас обоих зависит жизнь Мирны и Ронни. Ведь пока вы не начнете сотрудничать с правосудием, мы не сможем ничего предпринять в их защиту.

— Вы собираетесь отправить экспедицию чмошников в Альвар? — усомнился Локи.

— Ваурия вне компетенции комиссии.

— Тогда как Вы собираетесь вмешаться, если не секрет? Отправите Тауру ноту протеста? Потребуете экстрадиции граждан Эйра? Между прочим, кроме Мирны с Ронни там еще не меньше тысячи наших сограждан. Что-то Вы не рветесь им помогать.

— Мы занимаемся магической этикой, а не возвращением вынужденных мигрантов, — возразил Элрой. — Мы можем наказать виновных, спасением занимается другое ведомство.

— Мне плевать на этику, — резко сказал Локи. — Настоящие бандиты гуляют по Ваурии, а Вы тут ловите неизвестно кого, неизвестно зачем, неизвестно за что.

— Вы всерьез так считаете?

— Я считаю, что магистрат Эйра слишком либерален к Ваурии. Я считаю, что до тех пор, пока в нашем мире остается этот зловонный фурункул, где пропадают граждане Эйра, ни один уважающий себя Магистр не должен спать спокойно. Или вы ждете, пока Таур с парой дюжин своих отморозков явится сюда или в земные измерения и устроит пару-тройку чудес — таких, что мало не покажется? Он не джинн-любитель, он Черный Магистр, и скоро ему станет тесно в его Запределье. Вы в состоянии навести порядок в тауровских владениях, или это государство в государстве?

— Я понимаю ваш глубокий интерес к этой проблеме, но ничем не могу быть полезен. За последние пять веков отношения с Ваурией так и не перешли из призрачных в реальные.

— Великолепно, — усмехнулся Локи, — то есть наказывать за ваурские безобразия мы будем своих, а Таура и его бандитов просто не заметим, ввиду отсутствия статуса. Мы не признаем их, они — нас. Выходит, с точки зрения закона, они призраки, а значит, неподсудны.

— Господин Локи, — Элрой потерял терпение, — не могли бы мы вернуться в более реальные сферы? Я дознаватель комиссии по магической этике, а не председатель демократического собрания сопредельных территорий.

— Без проблем, господин дознаватель, — Локи сверкнул глазами. — А не пойти ли Вам в Ваурию или, на худой конец, к председателю? Там и найдете виновных.

— Я не могу настаивать на Вашем присутствии в Эйре, пока суд не доказал Ваше соучастие в укрывательстве преступников, находящихся в магистральном розыске. На сегодняшний момент, Вы — свидетель. И как свидетель, в течение трех суток Вы обязаны явиться для дачи показаний в Комиссию, — сухо напомнил Элрой. — Ваше отсутствие будет расценено как признание в соучастии, со всеми вытекающими отсюда последствиями.