Избранные циклы фантастических романов. Компляция.Книги 1-22 (СИ) - Измайлова Кира Алиевна

– Фергия! Я помню, ваша матушка упоминала – некоторые маги способны так управлять разумом другого человека, что он не может ни противиться вопросам, ни лгать…

– Ну да, есть такие, на нашем жаргоне – маги-палачи, – без особой охоты ответила она. – С чего вы вдруг об этом вспомнили?

– А еще я слышал от Флоссии, что она обучена такому мастерству.

– Да, и даже применяла его к папе в порядке эксперимента, было дело.

– А вы такое умеете?…

– Умею. И я догадываюсь, к чему вы клоните, но… нет, – решительно помотала головой Фергия и принялась по привычке отгибать пальцы. – Во-первых, Игирид не человек, а дракон, и я не хочу лишиться рассудка, попытавшись проникнуть в его разум. Во-вторых, я далеко не опытный маг-палач, я знаю только несколько общих приемов, и мне никогда не приходилось использовать их в деле. Добровольные помощники на тренировках не считаются.

– Что, даже я? – перебил я.

– А вы тут при чем?

– При том, что я тоже дракон. И если вы поймете, чем мы отличаемся от людей, тогда, может, сумеете заглянуть и в разум Игирида?

– То есть вы вот так легко впустите меня к себе в голову? – Фергия смотрела на меня как на умалишенного. – Вы хоть задумайтесь, что я могу там увидеть!

– Мне нечего стыдиться, кроме разве что своей лени, – сказал я. – Но это следствие проклятия.

– Неужто и прежде не случалось ничего неприятного? Позорного? Стыдного?

– Наверно, – пожал я плечами, – но я ничего подобного не помню. А раз не помню, значит, это не было чем-то из ряда вон выходящим. Повторяю – мне нечего стыдиться.

Воцарилась тишина.

Наконец Фергия со смешком сказала:

– Вы представляете, что сделает с нами Иррашья, если узнает о таком допросе ее подопечного?

– Меня точно не убьет, во всяком случае, сразу, а я заступлюсь за вас. Да и откуда она узнает, если мы ей не скажем?

– И вы еще меня называете авантюристкой… – Фергия улыбнулась во весь рот и потянулась. – Что ж, не станем тянуть! Пока кто-то спит, его разум уязвим и может раскрыть такие тайны, о которых человек… или не человек, не важно, наяву даже помыслить не в состоянии!

– Вы намерены… прямо сейчас? – опешил я.

– Но это же вы предложили!

– А вы сказали, что опасаетесь сойти с ума, прикоснувшись к разуму дракона!

– А вы предложили проверить, как это работает, на вас.

– Да, но…

– Слушайте, хватит спорить, до рассвета всего ничего, – сердито сказала Фергия. – Мы не знаем, когда вернется Иррашья, может, к утру, может, через пару дней. Зато можем быть уверены – вряд ли Игирид еще раз позволит застать себя врасплох. Конечно, если напоить его… но у пьяных разум замутнен, ничего толком не рассмотришь.

– Вижу, опыт у вас все-таки богатый, – сглотнул я.

– Подловили… Да, я тренировалась не только на добровольцах, но и на тех, кто удачно попадался под руку. Не переживайте, чужими секретами я не торгую, а у подопытных разве что голова наутро болела. Она и так бы болела после орты, так что ничего страшного, – ухмыльнулась она. – Давайте уже, решайте, нечего ждать!

– Ну хорошо, попробуйте, – сдался я. – Только вы не очень уж… глубоко… Мало ли.

– Обещаю, я буду нежной, – шепнула мне Фергия, подавшись ближе, и я отшатнулся. – Нет, куда это вы подались? Стойте смирно, а лучше сядьте, а то я вас не удержу, если упадете. Расслабьтесь и постарайтесь не думать ни о чем. И не сопротивляйтесь, если почувствуете мое вторжение, иначе вам будет очень больно, а мне… наверно, тоже.

– То есть раньше вам все подчинялись беспрекословно?

– Вы чем меня слушали?… – Она гневно фыркнула. – Не обязательно беспрекословно, но они были людьми, а вы дракон, не забыли? Я не знаю, что меня ждет в вашем сознании! Ну что, готовы?

«К чему?» – хотел я спросить, но не успел – посмотрел ей в глаза, непроглядно черные, будто колодец в безлунную ночь, и…

Время остановилось.

Я падал в бездну и никак не мог упасть. По сторонам что-то мелькало, я попытался присмотреться и до такой степени поразился, что, кажется, завис на месте.

Это было мое детство – ну точно, я помню отцовский дом, широкий двор, помню, как отец подбрасывал меня все выше и выше и обещал, что скоро я полечу сам – вот только крылья окрепнут… На западе вздымались горы, белели вершины, склоны покрывала зеленая дымка – весна была в самом разгаре…

И тут я чуть не захлебнулся, но успел выдохнуть, нырнул, оттолкнулся от дна и пробкой выскочил на поверхность. Ну вот, опять не удалось взлететь! Хорошо еще, внизу было озеро, а не острые скалы.

Озеро? Почему озеро? Отец учил меня летать в заливе! Или нет? Я был совсем мал, не помню уже…

Вот и мои женщины – я всегда был добр к ним, старался оделить хоть чем-нибудь при расставании: одной не хватало денег, чтобы открыть лавку, другой – немного удачи, чтобы выйти наконец замуж, третьей – здоровья, чтобы зачать и выносить ребенка от мужа… Как странно – посторонним я мог это дать!

Я провалился глубже в бездонный колодец и ощутил холод – лежать на снегу то еще удовольствие. Но хуже был совсем другой холод, тот, что растекался с током крови и близился к сердцу, рядом с которым застрял арбалетный болт. Мелькнули лица – я узнал Флоссию и ее верного спутника. Потом вдруг появилась Аю, такая, какой я запомнил ее с первой нашей встречи, маленькая девочка с изуродованным лицом, которая все росла и хорошела, привыкала ко мне и жизни в Адмаре, командовала моими слугами, будто всю жизнь это умела… А ведь умела! Неужели у ашшу не было прислуги даже в этом их диком кочевье? Наверняка была…

Теперь я падал медленнее. Наверно, потому, что меня держала Аю – она была везде, куда ни глянь: улыбалась, сердилась, даже гневалась, а я старался ее утихомирить, и это перерастало в забавы иного рода… Тут я дернулся – не всякое стоит показывать посторонним, – но тут же вспомнил, что сам обещал не сопротивляться. Да и что нового узнает Фергия, увидев нас с Аю? Будто она не знает, чем занимаются наедине муж с женой.

Колодец все не заканчивался, только теперь темноты не было, кругом полыхало, и я невольно встрепенулся – лучше превратиться, дракону огонь не страшен! И превратился, попытался увернуться от огненных щупальцев, и какое-то время это мне удавалось. Я чувствовал – родные где-то поблизости, отец пытается вытолкнуть нас с матерью как можно выше, выше, туда, где жадному пламени не хватит воздуха, но силы его иссякают, и он падает… Падает вниз, на когда-то зеленую, а теперь голую, растрескавшуюся от нестерпимого жара землю. И мама падает за ним следом, успев только подбросить меня еще выше, туда, куда мне еще рано взлетать, но где – я знаю! – подхватят большие ветра и понесут прочь, как можно дальше отсюда, от моего дома, ставшего могилой для всей семьи…

Я изо всех сил вглядывался вниз – понимал ведь, что это не мои воспоминания, а Игирида, но не время было прерываться и спрашивать Фергию, как это вышло, – и не видел ничего, кроме огня. Тогда я вывернулся из потока восточного ветра, который нес меня к морю, и спикировал прямо туда, в самое пекло, в котором погибли мои родители… Даже если я не сумею убить того, кто напал на нас, я постараюсь нанести ему такие раны, которых он не залечит никогда, ни год, ни век спустя!

Он отшвырнул меня не глядя, как тряпичную куклу, и я распластался на выжженной земле, судорожно пытаясь вздохнуть. Я не видел его, только ощущал: он был там, он плясал в огне, он пил жизнь моей родины, только мне не хватало сил пробиться к нему…

Но я пытался. Я летел, я полз, я цеплялся за трещины в земле… И я добрался до него, а он схватил меня за горло, засмеялся и сказал:

– Какой смелый и сильный мальчик! Не плачь, незачем… Я возьму твою силу, и ты навсегда забудешь свои слезы!

И тогда пришла боль. Немыслимая, неописуемая, я не испытывал подобной даже когда меня проткнули насквозь. Это было совсем иное, меня жгло изнутри, и я не мог избавиться от того, кто пытался завладеть мною.

Я бросился в озеро, но и оно не могло потушить пожар внутри. Вода кипела, это я помню. Помню еще: когда на дне осталась только жидкая грязь, я нашел в себе силы взлететь. Подумал – если упасть с высоты, сложив крылья, я разобьюсь, но вдруг смогу утащить эту тварь с собой? И я схватил его и ринулся вверх, туда, где властвовали сильные ветра, а он не отставал.