. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

Исан помедлил с ответом.

-- Не уверен, -- наконец сказал он. -- Ты не думаешь, что я обманываю вас всех, нари?

-- Нет, -- удивился Острон. -- Почему?..

-- Может, в первый раз я привел тех одержимых и специально выдал их вам, чтобы вы поверили мне, -- сказал Исан. -- И теперь заманиваю вас в ловушку.

Острон медленно повернул голову и долго смотрел в глаза безумца, прищурившись. Белое лицо Исана оставалось совершенно беспристрастным; тонкие губы -- лишь узкая полоска.

-- Нет, я так не думаю, -- сказал Острон.

-- Полагаю, некоторые твои спутники не согласны с тобой.

-- Они считают, что я слишком доверчив, -- кивнул нари. -- Что ж, время покажет, ошибся ли я.

Вечер плавно подошел к своему концу; старейшина Файясуддин пожелал гостям доброй ночи, не без помощи Искандера и робко сующих головы в дверь родителей выгнал сорванцов из зала; Острон в замешательстве обнаружил, что девочка на его коленях уснула, и бережно передал ее отцу, как великое сокровище, но девчонка и не проснулась. Он не видел, как улыбаются Сафир и Лейла, глядя на него. Потом Искандер провожал гостей по комнатам, в результате короткой драчки Элизбар, пытавшийся ущипнуть Лейлу за мягкое место, получил звонкую пощечину, заставив Хансу оглушительно хохотать; Ханса в итоге тоже схлопотал от Лейлы (за то, что мог разбудить малышку Раяну) и поспешил скрыться за спиной Острона. По безмолвному соглашению Острон, Исан и Абу Кабил разделили одну комнату на троих. Кузнец с невозмутимым видом разлегся на топчане, Острон еще какое-то время начищал ятаганы, потом заметил, что Исан неподвижно стоит у окна и смотрит на улицу.

-- Ты спать-то собираешься, глазастый? -- опередил его вопрос Абу.

-- Разве мы этой ночью не назначаем караульных? -- холодно отозвался тот. Острон пожал плечами.

-- Здесь безопасно, -- сказал он. -- Хамсин вполне будет достаточно, она все равно ночная птица.

-- Птица? -- с легким недоверием будто спросил Исан. -- Ты доверяешь свою безопасность птице?

-- Не стоит недооценивать Хамсин.

-- Идиот, -- произнес белоглазый. -- Я мог ошибиться, но я чуял присутствие одержимого. Если он снова появится, эта твоя Хамсин сможет убить его?

-- ...Ладно, ты прав, -- вздохнул Острон. -- Схожу предупредить остальных.

***

-- Да он параноик, -- недовольно бормотал с утра Элизбар, чья очередь нести караул выпала на глухие ночные часы. -- Ни намека на одержимых, а он бьет панику.

-- Лучше быть невыспавшимся, чем убитым, -- резонно возразил Сунгай. -- В этом я с ним согласен.

Солнце еще не взошло, лишь озарив горизонт алой полоской; уже когда они собирались выходить, из своей спальни спустилась и Ясмин, жена хозяина дома. Она еще была бледна, и ее темные волосы только подчеркивали это, но женщина уверенно держалась на ногах и улыбнулась им. Острон, Басир и Ханса как раз неловко пихали друг друга локтями, когда она вдруг низко поклонилась и сказала:

-- Наша семья в неоплатном долгу у вас.

-- Не стоит благодарности, -- ляпнул растерявшийся Элизбар: в тусклом утреннем свете Ясмин оказалась красива; кто-кто, а ассахан всегда был падок до женской красоты. Ханса между тем ехидно усмехнулся и ткнул его в спину.

-- Мир вам, -- степенно сказал Сунгай, намеренно не обращая на них внимания. -- Да хранят вас боги.

-- Пока! -- звонко крикнула Раяна, когда они уже собирались выходить на улицу. Острон невольно улыбнулся.

-- Попрощайся с невестой, -- прыснул ему на ухо Ханса.

-- Пошел ты в Хафиру, -- отозвался Острон, но погромче все же добавил: -- Пока, Раяна!

Искандер вышел последним, закрыл за собой дверь; сноровисто закрыл лицо маудом по обычаям маарри, оставив лишь глаза.

-- Ты не передумал? -- негромко спросил его Сунгай. -- Ведь обратно тебе придется возвращаться в полном одиночестве.

-- Что я, здешних барханов не знаю, что ли, -- коротко усмехнулся тот. -- Да и не такой я беззащитный, господин Сунгай.

С этими словами он мягко отодвинул полу бурнуса, продемонстрировав висевший на поясе скимитар. Сунгай вздохнул.

Немногочисленные жители ахада Тасним провожали их; верблюды бодро перешли на достаточно быстрый шаг, и Острон еще обернулся, чтобы помахать на прощанье сорванцам, которые гнулись вокруг них прошлым вечером.

Искандер уверенно ехал первым, едва отставая от него, шел верблюд Сунгая; Хамсин дремала на плече хозяина, прохладный утренний ветер ерошил перья на ее спине. Острон уже привычно оказался в самом конце отряда, рядом с Исаном.

Они миновали последние деревья, потом ахад стал медленно удаляться, пока не превратился в темную полосу; Сунгай предупредил Искандера, что тому надо будет вернуться, пока еще будет видно эту полоску зелени.

-- Обычаи обычаями, -- сурово сказал джейфар, -- но все-таки мы не очень нуждаемся в защите и покровительстве, а вот ты будешь возвращаться домой один. И времена сейчас действительно опасные.

Искандер в ответ лишь пожал широкими плечами. Он, в общем, выглядел так, будто в самом деле может постоять за себя; хотя он был среднего роста, телосложение маарри точно нельзя было назвать хрупким, и наверняка он умел обращаться со скимитаром. Острон не слишком беспокоился на его счет.

Его больше беспокоил Исан, который время от времени оборачивался и долго, пристально смотрел назад.

-- ...Ничего, -- заметив взгляд Острона, покачал он головой, но оглядываться не перестал.

-- Что ж ты вертишься? -- буркнул нари.

-- Он был там вчера, -- отозвался Исан. -- А если он снова появится сегодня?

-- А если он на самом деле на севере?

-- Если ты такой умный, сам определяй.

-- Ладно-ладно, извини. Тебе виднее.

Наконец, достигнув вершины одного из барханов, Сунгай остановился и оглянулся; видимо, джейфар счел расстояние достаточным.

-- Здесь мы попрощаемся с тобой, Искандер, -- сказал он. -- Рад, что судьба свела нас вместе. Да хранит тебя Гайят.

-- Боги пребудут с вами, господин Сунгай, -- кивнул в ответ маарри. -- Надеюсь, вы найдете то, что ищете.

Он тронул своего верблюда с места и проехал мимо стоявших путешественников; поравнявшись с Остроном, улыбнулся ему одними глазами.

-- Раяна будет скучать по тебе, господин Острон.

Острон подавился. Верблюд Искандера плавно перешел на бег и принялся быстро удаляться, пока одинокий всадник не превратился в небольшую точку на безбрежном золоте пустыни.

-- Вперед, -- окликнул их Сунгай. Всадники понемногу тронулись в путь; Исан вроде наконец перестал вертеться и смотрел перед собой из-под тени капюшона. Вскоре впереди завели какой-то очередной ученый разговор Анвар и Абу Кабил, а Басир направил своего верблюда так, чтобы быть поближе к ним, и жадно слушал; Элизбар бочком приблизился к Лейле и что-то сказал ей, но та почти сразу яростно замахнулась на него кнутом. Ассахан был достаточно пронырлив, чтобы увернуться, впрочем, но кнут попал по боку его верблюда, и какое-то время перепуганное животное неслось нелепыми скачками, обогнав Сунгая, пока Элизбар не успокоил его.