Светлана Зорина - Наследница Ингамарны

Он просил её не ездить в валлонский храм. Боялся, что она навлечёт на себя неприятности. Люди только и ищут, кого бы обвинить в своих бедах, так стоит ли раздражать их интересом к валлонскому богу… Впрочем, Сагаран всегда понимал: уж если ей что-то взбрело в голову, хоть проси, хоть ругай — всё бесполезно.

Сейчас, после того, что Гинта сделала для Улламарны да и, пожалуй, для всей Сантары, вряд ли кто-нибудь посмел бы обвинить её в служении злым силам, но её частые поездки в валлонский храм не остались незамеченными. «Уж не влюбилась ли аттана в этого нелюдя? — говорили в Ингамарне. — Бог он или человек, а красив, ничего не скажешь…» Многие сантарийки приходили в мандаварский храм посмотреть на прекрасного юношу, но они глазели на него со смесью восхищения, любопытства и страха. Было в нём что-то чуждое, пугающее. Может быть, сходство с водяными богами, которых в Сантаре всегда побаивались, а может, странная, действительно нечеловеческая красота. Таким можно восхищаться, но любить… Любят людей, а это кто?

Гинта часто и подолгу сидела на берегу озера Хаммель.

«Не понимаю, что за удовольствие торчать тут под дождём, — ворчал Синг. — Лучше уж просто залезть в воду и искупаться».

Гинта плавала среди огромных хаммелей, ныряла и, держась за прочные длинные стебли, спускалась на самое дно. А потом опять сидела под голубоватыми ветвями илги и смотрела на озеро, пытаясь вызвать то видение… Нет, это было не видение. Кто же тогда нарвал ей цветов? Почему он не появляется снова? И вообще, кто он такой? Быть может, тогда, зимой, она видела тоже его… Зимой она отворила дверь, запертую три тысячи лет назад, и разбудила бога. Она сняла заклятие с этого святилища и наложила его на себя. Зачем она это сделала и почему с тех самых пор она живёт с постоянным ощущением тоски, которая то ненадолго отступает, то захлёстывает её с новой силой… Чудачка Илга, томящаяся в ожидании своего возлюбленного — юного бога с серебристо-голубыми волосами.

В день тринадцатилетия Гинты в Ингатам приехал дядя Таввин. Он привёз ей из Валлондорна необычный кулон. Откинешь серебряную крышку — на белом камне нарисован круг, разделённый чёрточками на одинаковые отрезки, а по нему бегает стрелка. Таввин показал, где надо ежедневно подкручивать маленький винтик, чтобы стрелка не останавливалась.

— Это валлонский измеритель времени, — пояснил он. — Видишь, чёрточек здесь ровно столько, сколько часов в сутках. Эту штуковину так и называют — часы. Одно из последних изобретений абеллургов. Очень удобно. Между прочим, слава о тебе дошла до столицы. Там, конечно, не решаются сравнивать тебя с богиней, но всё равно восхищаются твоими подвигами, поют песни… Не разрушь вы тогда логово колдунов, война могла бы прийти и в Валлондорн. А там сейчас никому не хочется воевать. Я даже слышал, что сам бог проникся к тебе благосклонностью и непрочь тебя увидеть…

— Думаю, ему и без этого хватает удовольствий, — резко сказал дед.

Гинта нахмурилась. Она, конечно, ещё не достигла совершеннолетия, но разве её заслуги не дают ей права на независимость?

— Неплохая мысль, дядя, — улыбнулась она Таввину. — Правда, пока меня не тянет в дорогу. Хочется пожить спокойно.

Даарн так и пожирал взглядом подарок из Валлондорна.

— Можно взглянуть?

Гинта протянула ему кулон.

— Большие часы у нас давно уже есть, — сказал он. — Их устанавливают на башнях и стенах. А это куда более тонкая и сложная работа. А можно я отвинчу вот здесь? Не бойся, я не сломаю, я только посмотрю, как…

— Делай, что хочешь, — махнула рукой Гинта.

Ей хотелось побыть одной, но когда гости разошлись, Мина потащилась за аттаной в её покои. И без умолку трещала о том, как она счастлива. Она наконец-то поняла, что такое настоящая любовь.

— В меня тычут пальцем: её друг — валлон! Ну и что? Да, я любовница чужеземца и, если захочу, стану его женой! Я тебя понимаю, тебе нравится ихний бог. Мне тоже валлоны нравятся. Этот бог ужасно красив, я видела, но знаешь… По-моему, иллюзиями жить нельзя. Раньше я тоже всякое выдумывала, когда хотелось любви, а её не было. Вот тогда и выдумываешь для себя что-нибудь необычное… Я только сейчас поняла, что игры кончились. Зачем мечтать о несбыточном? Надо смотреть на вещи трезво. И потом, я совершенно не способна на безответную любовь. Мне надо, чтобы меня любили.

— Вполне естественное желание, — пожала плечами Гинта.

Ей надоела вся эта хвастливая трескотня, и ужасно хотелось спать.

— Я не люблю себя обманывать, — тараторила Мина. — Можно сколько угодно тешить себя иллюзиями, но когда-нибудь всё равно поймёшь — это не то… Если человек достоин настоящей любви, она у него будет.

Смазливое личико Мины так и сияло торжеством. Наконец-то она хоть в чём-то одержала верх над своей знаменитой подругой. Во всяком случае, она была в этом уверена. Гинте почему-то стало её немного жалко.

— Я очень рада за тебя, Мина, — сказала она.

— А ты зря всё одна ходишь. Пора бы тебе с кем-нибудь познакомиться.

— Мне хватает старых друзей.

— Но я же имею в виду совсем другое!

Гинта была благодарна Таоме, когда та довольно бесцеремонно заявила Мине, что аттана устала и вообще пора спать.

— Боюсь, мне сегодня опять не удастся выспаться. Мой валлон иногда просто ненасытен, — жеманно промурлыкала Мина и, поцеловав Гинту, умчалась прочь.

— Ох уж эти мне глупышки, — ворчала Таома, расправляя Гинте постель. — Заведут первого любовника и уже воображают, будто знают всё на свете. А ты и правда — всё одна да одна, и в храм этот ходишь… Госпожа моя, богов мы почитаем, но любить надо человека. Вспомни Илгу.

— Я помню о ней. Она была счастлива со своим богом.

— Да сколько оно длилось-то, это счастье?

— А хоть сколько… Мои отец и мать тоже не успели насладиться друг другом. Из-за меня. А у меня всё не так… Почему?

— Ты же знаешь, что ты не такая, как все.

— Наверное, обычное человеческое счастье для меня невозможно. А Сагаран говорил, что я буду счастлива.

— Значит, будешь. Как-никак он был огненным тиумидом. Если судьба твоя необычна, то и счастье не будет обычным. Хотя, знаешь… Каждый считает свою любовь необыкновенной. И это правильно.

Утром Гинта проснулась от тревожного голоса и не сразу сообразила, что он звучит у неё в голове.

«Гинта, я не могу найти Симмара, — передавал Амит. — Уже четвёртый день. Не пойму, куда он делся. В последнее время он был не в себе».

«Ты пробовал с ним связаться?»

«Конечно, пробовал. Ничего не получается. Я же понятия не имею, где он может быть. Всё это время он помогал мне в святилище и жил в домике Сагарана, а теперь вот исчез… Он, конечно, не ребёнок, но я что-то волнуюсь».