Александр Абердин - Время волка

В пять часов вечера в нашей семикомнатной квартире сделалось очень многолюдно, это раз, и жутко шумно, это два. Вернулась домой моя дочура и привела с собой человек двадцать друзей и просто мимолётных знакомых. Хорошо, конечно, если бы человек, но почти половина из этих молодых лоботрясов, как раз людьми-то и не были. Моя дочь непроявленная колдунья, причём, как и её покойная мать, очень сильная и потому колдовская сила бьёт из неё ключом. Ещё бы, моя жена происходила из очень древнего рода чистокровных колдунов, а я, хотя мне о моих настоящих родителях ничего неизвестно, оказался потомственным оборотнем и тоже с чистой кровью. Вот такой компот из вишен с косточками получился. О том, что она колдунья, Настя не знала, как и не знала, что её отец на самом деле воин-волк — ночной истребитель нечисти.

Она считала меня жутко плодовитым борзописцем, оседлавшим бойкую лошадку, которая всегда приходит к финишу первой и потому её ясли полны овса, а не соломы. Настю поражало только одно, неужели мои литературные заработки были настолько велики, что я сумел купить такую большую и бешено дорогую квартиру в одном из самых уютных уголков Москвы? Тут, конечно, моя дочь ошибалась. Грабежами архов, я зарабатывал намного больше, и потому Настя никогда и ни в чём не знала отказа. Ей было запрещено только одно, выходить куда-либо из дома после восьми вечера, да она и сама боялась. Когда Насте было всего три месяца, её мать загрыз в Сокольниках насмерть волк. О том, что это был волк-оборотень, я ей, конечно, не рассказал, когда она спросила меня в семь лет, как умерла Оля.

Настенька и раньше не любила выходить из дома под вечер, а зимой так и вовсе стремилась вернуться домой засветло и всегда торопила няню, одну из подруг-колдуний Тамары, но после того дня квартира стала для неё крепостью. Так оно на самом деле и было. Куда проще тайком проникнуть в резиденцию любого президента на Земле, чем в нашу квартиру. Зато ей разрешено приводить в дом хоть три десятка друзей и подруг, что моя дочь и делает, а иногда их число доходит и до полусотни. Всё правильно, ведь я молодёжь никогда не гнобил и очень часто друзья говорили ей: — «Настюха, до чего же у тебя классный пахан. Никогда нас не грузит и что самое прикольное, каждую ночь сваливает, и мы можем беситься, хоть до утра.»

Между прочим, Насте это не очень нравилось, но поскольку двумя этажами жил мой лучший друг Геша, самый лучший автомеханик и специалист по тюнингу во всей Москве, которого она очень любила, то всё как-то обходилось. Именно с Гешей, а ещё с кем-либо из подруг Тамары, но только не со мной, Настенька отправлялась летом куда-нибудь в горы, а зимой на юга, в разные тёплые страны. Ничего, скоро ей исполнится восемнадцать и тогда она узнает, кем является на самом деле и кто её отец. Заодно окончится и срок моего служения мудрой и очень осторожной колдунье. Может быть тогда, я займусь, наконец, серьёзной литературой. Хотя кто сказал, что мои романы несерьёзные? Извините, но за каждым из них стоит реальный персонаж, взятый из жизни и те мои читатели, которые живут в потустороннем мире, считают, что я очень хорошо рассказываю о их приключениях. Вообще-то для них это просто жизнь со всеми её сложностями.

Хотя дочь не ставит меня, как писателя, ни в грош, она, как мне кажется, и книг-то моих никогда не читала, наверное, на неё очень сильно подействовал мой короткий рассказ о смерти Оленьки, у меня с ней нет никаких проблем. Правда, до пятнадцати лет это был один человек, а после пятнадцати она очень сильно изменилась. Раньше моя доча была нежным, ласковым и очень заботливым ребёнком. Она знала, что папа каждую ночь уходит на дежурство, но зато после этого весь день проводит с ней. В детский сад она ходила всего два года, и всегда я отвозил её утром, а в четыре часа или даже раньше забирал. Потом я отвозил её в школу и, как и прежде, забирал, но вёз домой не сразу, а после прогулок по городу. Ей это нравилось.

После того, как Настеньке исполнилось пятнадцать лет, моя детишка стала быстро взрослеть, и у неё мигом появилось множество друзей и подруг. Раньше она была просто задиристой, вредной девчушкой, которая запросто гоняла пацанов, и те её даже побаивались, а тут вдруг стала самой красивой девочкой в классе. Вообще-то в пятнадцать лет в Настеньке просто проснулись колдовские силы, и хотя она не знала о колдовстве ровным счётом ничего, к ней тотчас потянулось всё живое и мыслящее. Я мог бы смело назвать свою дочь вундеркиндом, но таковы все маленькие колдуны и колдуньи. Это мальчики-оборотни молчаливы, тихи и задумчивы в детстве и юности.

Колдовская сила, бьющая из моей Настеньки, как магнитом манила к себе всех юных и молодых обитателей потустороннего мира, которые вместе с родителями перебрались в Москву. Их в какой-то мере можно было назвать энергетическими вампирами, но как я сам, так и Тамара были только рады, что они всасывали в себя её силу. В Настёне её всё равно не убывала, зато она обрела множество верных и преданных друзей. Три подруги Тамары так и вовсе трансформировались в семилетних девочек и стали одноклассницами и подругами моей дочери, а это, что ни говори — подвиг. А ещё у неё было четыре самых настоящих рыцаря, готовых пойти ради неё хоть в огонь, хоть в воду — четыре юных чёрта. Все они были старше Насти на четыре, пять лет и она считала их братьями, хотя и знала, что они даже не были родственниками и познакомились в нашем доме.

Двое парней были чертями из Пекельного мира, а двое из Навьего, но между собой, тем не менее, прекрасно уживались. Вчера они ввалились в квартиру первыми, нагруженные пакетами с продуктами и Настины подруги тут же принялись ими командовать. Я вышел из кабинета в коридор и старые друзья сразу же стали со мной здороваться, а также знакомить меня с её новыми знакомыми, которых вломилось в нашу квартиру три дюжины:

— Здрассь, дядь Серёж, знакомьтесь, это Лида, это Валера…

Я улыбался ребятам, время от времени приветствовал их взмахом руки, а они, дождавшись, когда их представят, тут же откочёвывали в Настюхин тусовочный зал — большую кухню, совмещённую с ещё более просторной столовой. Тотчас кто-то врубил музыку, на кухне загремели посудой девушки, но моя дочь в квартиру пока что не входила. Наверное, её кто-то задержал в холле на подходе к квартире. Помахав молодёжи рукой в последний раз, я вернулся в кабинет и задумался. Компания сегодня у дочери собралась очень уж шумная, но что самое пикантное, в неё затесался даже юный джин, хотя кто знает, сколько лет тому высокому, смуглому юноше, который представился мне Джабраилом? Джины, по слухам, существа практически вечные и весьма загадочные, но в том, что один из них решил заглянуть в гости к моей дочери, не было ничего страшного.