Кирилл Кащеев - Донгар – великий шаман

Ознакомительный фрагмент

– Почему я один волоку? – налегая на ремень, проворчал Аккаля. – Или я вам собака ездовая?

– Академик ты ездовой, – неодобрительно косясь на него, буркнула Тан.

– Это что за зверь? – опешивший Аккаля остановился. – Не знаю такого.

– Я тоже, – неохотно созналась Тан. – Вроде в городе так говорят… Вроде бывают такие – ездовые академики, много свезти могут, без дорог да по снеговым заносам хорошо ходят.

– Надо же! – вздохнул Аккаля с явной завистью к горожанам. – Академики у них в упряжи ходят! Не то что мы – все на оленях да на оленях…

– Давай помогу, – примирительно предложил Орунг.

Аккаля заколебался, потом все-таки совесть взяла верх.

– Ладно, иди уж. И так устал-натаскался. – Потом злобно добавил: – А сопливый-слюнявый мог бы и помочь, а не налегке прохлаждаться.

Тан и Рап поглядели на приятеля смущенно – на сей раз им показалось, что Аккаля зашел уж слишком далеко. Но оба промолчали – заступаться за Пукы казалось как-то… странным, что ли…

Пукы окинул остальных ребят быстрым горячечным взглядом. И опустил голову. Длинные и больше чем обычно спутанные патлы упали на лицо, пряча его от чужих взглядов. Он подошел к Аккаля и молча забрал у него ремень волокуши. Орунг хмыкнул – и одобрительно покивал Пукы:

– Правильно, брат! Мы ведь с тобой Вэса победили, эрыг отыров победили, людей спасли, теперь в пауль идем. Песню про нас сложат!

Пукы изумленно воззрился на Орунга – что-то он не запомнил, когда они успели Вэс и эрыгов победить! Но Орунг на него не глядел, а увлеченно продолжал:

– Великие охотники должны помогать слабым, которые волокушу до дому дотащить не могут!

Рап и Тан дружно захихикали.

– Это кто великий охотник – Пукы охотник? – Аккаля обвел ребят налитыми кровью глазами. В одно мгновение он представил, как Рап и Тан в поселке рассказывают про «бедненького Аккаля, который совсем ослабел, и Пукы пришлось ему помочь!». Пукы! Хиляк, который и бревно поднять не способен! Неумеха, у которого копье не летит и нож из рук валится – соседу прямо в ногу! Его даже женщины гонят, когда рыбу потрошат! Аккаля с яростью рванул ремень волокуши. И, бормоча что-то насчет сопливых-слюнявых, мгновенно обогнал остальных.

– И опять правильно! – одобрил Орунг, с довольной ухмылкой пристраиваясь в след волокуши – идти по притоптанному Аккаля снегу было значительно легче. – Придем домой, всем расскажем – как Аккаля Пукы помог, как Аккаля о Пукы заботился…

Рап и Тан захохотали снова.

– Ак и Пукы – друзья навек! – издевательски крикнул Рап.

– Что, со мной уже и дружить нельзя? – тихо пробормотал Пукы, поглядывая на мальчишку сквозь завесу волос.

Услышавший его Рап поперхнулся и изумленно окинул взглядом тощую нескладную фигуру в болтающейся, как на палке, драной одежде. Дру-ужить? С Пукы? Который, как в пауль придет, обязательно если не к шаману, так к старикам помчится – стучать, что запреты нарушали, в Ночи шумели, истории про Черного Донгара рассказывали и жриц не уважали? Тук-тук, Пукы, кто ж с тобой, дятлом лесным, дружить станет? Да не будь Орунг ему братом, давно б уже за поселком тощего прихватили и…

– Ты что, Орунг? – перестав хихикать, Рап уставился на пошатнувшегося парня.

Лицо у того побелело, он судорожным движением раздернул завязки на парке, потирая грудь.

– Не знаю… Неладно что-то… Нехорошо… – Орунг мучительно сглотнул, захватил горсть снега и сунул в рот, катая пересохшим языком холодную влагу.

Тан испуганно замерла, озираясь по сторонам и прижимая к себе младенца. Что Орунг – чувствует, знали все. С этим даже старики соглашаться стали, а уж с детства игравшие с Орунгом ребята давно приметили – если этому здоровяку худо, то не просто так. Беда близко.

– Точно, точно! – подхватил Пукы. – Я тоже что-то такое… Вроде как неможется… – Он звонко чихнул и виновато шмыгнул носом.

Тан одарила его презрительным взглядом. Этот-то куда лезет?

– А когда тебе можется? – процедила она и отвернулась. – К паулю надо скорее.

Орунг слабо кивнул. Настороженно поглядывая по сторонам, ребята в полном молчании двинулись вперед. Идти быстрее они не могли из-за волокуши и нивхского мальчишки, который едва переставлял ноги. Наконец сквозь темноту Долгой ночи слабо забелела стена спрессованного снега вокруг поселка. С невысокой сторожевой вышки на белый снег падали голубовато-золотистые отблески теплящейся наверху лампадки с крохотным язычком Голубого огня. За оградой лениво побрехивали собаки.

– Нормально все вроде, – неуверенно пробормотал Аккаля, до рези в глазах всматриваясь в окутавшую поселок тьму. – Ты как? – он повернулся к Орунгу.

Тот тяжело помотал головой:

– Сам не пойму. Как будто воздух какой-то не такой…

– В тундре не такой или здесь не такой? – уточнила Тан.

– Везде не такой! – было видно, что Орунгу сильно не по себе. – И в тундре не такой, а возле пауля так вообще… Запах другой. Неужели не чувствуете?

– Я чувствую! – с готовностью подтвердил Пукы. – Неправильный воздух! – и снова чихнул.

– Нос прочисть, правильный! – рыкнул на него Аккаля.

– К шаману надо идти! – упрямо насупился Пукы. – Он разберется!

Остальные поглядели на него с раздражением, но ничего не сказали. Хоть и неприятно сознавать, но тощий прав. Поддерживая норовящую выскользнуть на уклоне волокушу, ребята принялись спускаться в ложбину к поселку.

Идущая рядом с Орунгом Тан недоверчиво покосилась на бледного парня. Может, ошибся на сей раз – уж больно спокойным казался пауль. Дежурящий на вышке молодой охотник узнал своих и приветственно помахал копьем. Тан слабо махнула в ответ. Вот сейчас они в проем в снеговой стене войдут – люди из домов выскочат, расспрашивать, охать-ахать начнут, напугаются, про отморозков узнав. Зато как взрослые охотники Орунга зауважают, когда про Вэса услышат! Из-за стены доносился только обычный, мирный шум. Перекликаются малыши, как всегда игравшие у ограды в «тепло – холодно».

– Холодно! Ой, нет, теперь прохладно! Опять холодно-холодно, ой, совсем мороз! – кричали голоса, намекая «искателю», что тот вплотную приблизился к спрятанной вещи. Послышался торжествующий вопль – не иначе как нашел. Потом торопливый галдеж – ребятишки выбежали из-за сторожевой башенки. Не только Рап, но даже едва живой нивхский мальчишка с любопытством уставились на них. Не обращая внимания на приближающихся путников, один из малышей прижался мордахой к стене, чтобы не видеть, куда остальные припрятывают рукавицу, и принялся громко выкрикивать слова считалки: «Жрица вылезла из Храма – голой попой села в яму! Там ее поймал Кайгал – затолкал к себе в чувал!..»

Конец ознакомительного фрагмента