Терри Пратчетт - Море и рыбки

А потом оно сгинуло без следа. И костер стал обычным костром.

— Простить — это еще не значит забыть, — усмехнулась матушка Ветровоск.

X

На рассвете матушка Ветровоск и нянюшка Ягг по щиколотку в тумане возвращались домой. Ночь в целом удалась.

— Нехорошо ты с ними обошлась, — нарушила тишину нянюшка Ягг.

— Да я ничего такого не сделала.

— Ну вот чего не сделала, то и нехорошо. Все равно как выдернуть из-под человека стул, когда он уже садится…

— Кто не смотрит, куда садится, тому и сидеть незачем.

В листве выбил короткую дробь один из тех очень недолгих ливней, какие возникают, когда десяток капель-индивидуалисток откалывается от коллектива.

— Ну ладно, — не стала спорить нянюшка. — Но обошлась ты с ними крутенько.

— Верно, — согласилась матушка.

— А поразмыслить, так и подленько.

— Пускай.

Нянюшку пробрала дрожь. Мысли, промелькнувшие у нее в голове в те несколько первых мгновений, когда Пьюси завопил…

— Я тут ни при чем, — пожала плечами матушка. — Я никому ничего не внушала. Вы сами внушили себе то, что внушили.

— Прости, Эсме.

— Да ладно.

— Вот только… Летиция не хотела тебя с грязью мешать, Эсме. Она, конечно, злыдня, и не семи пядей во лбу, и любит покомандовать, но…

— Ты меня с девчонок помнишь, так? — перебила матушка. — Мы ведь с тобой не один пуд соли съели? Прошли огонь, воду и медные трубы?

— Само собой, но…

— Но ты никогда не опускалась до всяких там «я говорю тебе это как подружка», верно?

Нянюшка помотала головой. Довод был веский. Никто даже отдаленно симпатизирующий человеку никогда не сболтнет такое.

— А кстати, какой пример мы должны подать юному поколению? Мы что, должны врать? Это хороший пример?

— Без понятия, — отозвалась нянюшка. — Я, если честно, подалась в ведьмы, чтобы научиться привораживать парней.

— Думаешь, я не знаю?

— А твой какой был интерес, Эсме?

Матушка остановилась и поглядела сперва на морозное небо, а потом вниз, на землю.

— Не знаю, — наконец призналась она. — Наверное, такой же.

То-то и оно, подумала нянюшка. И у остальных то же самое.

Возле матушкиного домика они спугнули оленя.

У задней двери красовалась аккуратно сложенная поленница, а на парадных ступеньках лежали два мешка. В одном была большая головка сыра.

— Похоже, тут побывали Беднокур с Гопкрафтом, — заметила нянюшка.

— Хм, — матушка поглядела на испещренный старательными каракулями листок, прикрепленный ко второму мешку.

«Дарагая гаспажжа Ветровоск, я былбы отчень приснатилен еслиб вы пасволили мне насвать этот навейший прызовой сорт иминим Эсмэ Ветровоск. Добраво здравия вым жылаюсчий, искрини ваш Перси Хопкрафт».

— Так-так-так… Интересно, и кто это его надоумил?

— И не представляю, — развела руками нянюшка.

— Я так и думала.

Матушка с подозрением принюхалась, развязала мешок и вытащила оттуда Эсме Ветровоск.

Округлую, слегка приплюснутую с одного конца и заостренную с другого…

Луковица!

Нянюшка судорожно сглотнула.

— Я же велела ему не…

— Что-что?

— Так… ничего…

Матушка Ветровоск вертела луковицу в пальцах, а мир в лице нянюшки Ягг безропотно ждал, пока вершилась его судьба. Но вот матушка как будто пришла к решению, которое ее вполне устраивало.

— Вообще нужный овощ — лук, — промолвила она наконец. — Ядреный. Просто так не подступишься.

— И для организма оченно полезный, — подхватила нянюшка.

— Хорошо хранится. Придает вкус.

— Пикантный и распаляющий, — брякнула нянюшка, от громадного облегчения теряя нить рассуждений и запутываясь в эпитетах. — А с сыром как вкусно, обольешь его…

— Не стоит заходить так далеко, — остудила ее пыл матушка, бережно убирая луковицу в мешок. Тон был почти дружелюбный. — Не зайдешь попить чайку, Гита?

— Э… да поздно уже, вернее, рано, я пойду, пожалуй…

— Ну тогда до сегодня.

Матушка стала затворять черный ход, но вдруг вновь приоткрыла дверь. Нянюшка увидела в щелку внимательный синий глаз.

— А все-таки я была права, — заметила матушка. Это не был вопрос.

Нянюшка кивнула.

— Ага.

— Вот и я рада, что все вышло так… симпатишно.