МИФЫ. Великолепный МИФ - Роберт Асприн

– Тогда я пас. У меня с собой всего около пятидесяти золотых.

– Всего пятьдесят?

– Да, я никогда не беру в дорогу больше, чем…

– Но опять же, времена настали тяжелые, и видя, как ты мог бы использовать его для борьбы с врагами, которые наложили на меня проклятие… Да, думаю, я мог бы отдать его тебе за пятьдесят золотых.

– Но это все деньги, какие у меня есть!

– Да, но что толку в толстом кошельке, если тебя растерзает демон?

– И то правда. Ладно, дай взглянуть.

Он взял меч и, подняв его, сделал несколько пробных взмахов.

– Ужасный баланс, – поморщился он.

– Ничего, привыкнешь.

– Паршивая сталь, – заявил Куигли, щурясь на лезвие.

– Зато недурная режущая кромка.

– Мой наставник всегда говорил мне: «Позаботься о своем мече, и он позаботится о тебе!»

– Должно быть, у нас был один и тот же наставник.

Ааз и Куигли улыбнулись друг другу. Мне стало немного не по себе.

– И все же не знаю. Пятьдесят золотых – это много.

– Ты только посмотри на эти камни в рукоятке.

– Я посмотрел. Они фальшивые.

– Ага! Они созданы, чтобы выглядеть фальшивыми. Это скрывает их ценность.

– Тогда ладно. Что это за камни?

– Камни Бларни.

– Камни Бларни?

– Они самые. Говорят, они обеспечивают популярность у дам, если ты понимаешь, о чем я.

– Но пятьдесят золотых – это все, что у меня есть.

– Ладно. В таком случае пусть это будет сорок пять золотых и плюс твой меч.

– Мой меч?

– Конечно. Эта красота позаботится о тебе, а твой меч станет для меня и моего оруженосца надежным защитником в этой варварской стране.

– Довольно справедливо. Да, полагаю, что это честная сделка, друг мой.

Они церемонно пожали друг другу руки и приступили к товарообмену. Я воспользовался случаем, чтобы вмешаться:

– Эх, жаль, что нам придется так скоро расстаться.

– Почему же скоро? – Куигли явно был озадачен.

– Нет никакой спешки, – заверил его Ааз, больно пихнув меня локтем под ребра.

– Но, Ааз, мы хотели до захода солнца пройти чуть дальше, а Куигли нужно подготовиться к битве.

– Какие еще приготовления? – насторожился Куигли.

– Твой единорог, – упрямо продолжил я. – Разве ты не хочешь поймать своего единорога?

– Мой единорог! Вся моя экипировка на этом животном!

– Вряд ли он мог уйти далеко… – проворчал Ааз.

– Тут повсюду бродят бандиты, которые только и делают, что мечтают заполучить хорошего боевого единорога. – Куигли поднялся на ноги. – А мне без него никак, он мой помощник в борьбе с демонами. Да, мне пора в путь. Благодарю вас за помощь, друзья мои. Безопасного вам пути и до новой встречи.

Неопределенно взмахнув рукой, он исчез в лесу, пронзительным свистом подзывая своего скакуна.

– Что все это значит? – взорвался Ааз.

– Ты о чем?

– К чему эта спешка? Почему ты хочешь поскорее избавиться от него? Каким бы доверчивым он ни был, я мог бы выменять у него штаны или что-то другое, хоть сколько-нибудь ценное, что у него могло быть при себе. И главное, заполучить этот амулет.

– Вообще-то я хотел, чтобы он пошел дальше своей дорогой, прежде чем заметит изъян в твоей маленькой истории.

– Ты имеешь в виду оговорку про сына-племянника? Он бы не…

– Нет, не ее.

– А что тогда?

Я вздохнул.

– Послушай, он видел сквозь твою маскировку, потому что этот амулет позволяет ему видеть сквозь чары, верно?

– Верно, и я объяснил это тем, что стал жертвой проклятия демона…

– …это изменило твою внешность с помощью чар. Но умей он видеть сквозь чары, он был бы в состоянии видеть и сквозь эти, и он бы увидел в тебе обычного человека. Верно?

– Гм. Может, нам лучше отправиться в путь сейчас, когда мы знаем, где находится Иштван?

Но я не хотел, чтобы огонек моего маленького триумфа потух так быстро.

– Скажи, Ааз, как бы ты поступил, повстречай мы такого умного охотника на демонов, как я?

– О, это легко. – Он улыбнулся и похлопал по арбалету. – Я бы убил его. Подумай об этом.

И я подумал.

Глава 7

Есть ли во Вселенной что-то более красивое и надежное, чем простая сложность паутины?

Шарлотта[5]

Я закрыл глаза и сконцентрировался. Это оказалось сложнее, нежели втягивать энергию из силовой линии прямо в мое тело. Для фокусировки я указал пальцем на точку примерно в пяти ярдах от меня.

Идея черпать энергию из удаленного места и контролировать ее казалась мне невозможной, пока Ааз не сказал, что это примерно то же самое, что и упражнение с зажиганием свечи, которое я уже освоил. Теперь это казалось не невозможным, а просто трудным.

Я уверенно сузил фокус и мысленным взором увидел, как в выбранной точке появился мерцающий синий свет. Не нарушая концентрации, я медленно очертил пальцем над головой дугу. Свет следовал за ним, оставляя в воздухе светящийся синий след. Когда он снова коснулся земли или того места, где я почувствовал землю, я вновь переместил палец, направляя свет во вторую дугу защитной пентаграммы.

Мне подумалось: то, что я делал, мало чем отличалось от формирования обычной плоской пентаграммы в хижине Гаркина. Единственная разница состояла в том, что она была выгравирована не на полу, а прочерчена над головой, и ее кончики опускались вниз и касались земли. Это было скорее подобие зонтика, нежели граница.

Еще одно важное отличие, подумал я, выполняя задание, состояло в том, что его выполнял именно я. Я. Скив. То, что я когда-то наблюдал с замиранием сердца, теперь выполнял я сам как нечто обычное.

Я прикоснулся к свету на прежнем месте и завершил пентаграмму. Удовлетворенный, я пару мгновений постоял, закрыв глаза, изучая светящиеся синие линии, запечатленные в моем воображении.

– Потрясающе, малыш, – раздался голос Ааза. – Но, может, ты немного приглушишь ее, прежде чем мы привлечем сюда всех фермеров и охотников на демонов в этой стране.

Я открыл глаза и удивился.

Пентаграмма все еще была там! Не воображаемая, в моей голове, а на самом деле светящаяся над ней. Его холодный синий свет придавал происходящему жутковатую окраску, сводившую на нет тепло нашего маленького костра.

– Извини, Ааз. – Я быстро ослабил контроль над энергией. Вскоре линии пентаграммы потускнели и исчезли. Но они все еще были там. Я чувствовал их присутствие в ночном воздухе надо мной. Однако теперь их нельзя было увидеть обычным зрением.

Скорее от удовольствия, чем от неуверенности в себе, я снова