Стигма ворона 3 (СИ) - Горина Юлия Николаевна

Двигаться получалось медленно, потому что Эш отвлекался на каждую одержимую тварь, стоило только ему почуять кого-нибудь поблизости. Потеряв много сил в последнем бою, он старался как можно скорее восполнить энергию за счет постоянной охоты. Но, как назло, по пути встречалась только какая-то мелочь — одержимые волки-одиночки, насекомые и всего один медведь, которого Эш освежевал за пять минут, пока Дарий с Ларсом, зевая в сторонке, присматривали за Полудурком и ругали дождь.

Эш не унывал. Он старался взять количеством, и действительно неплохо подкормил ворона, хотя до наполненности оставалось еще очень далеко.

Путь тянулся через небольшие пролески, равнинные участки и болота со специфическим гнилостным запахом и целыми стадами ошалевших зеленых лягушек, которые всей толпой, как саранча, высыпали прямо коням под ноги. Лошади ступали прямо по ним, противно похрустывая. Ночами здесь зажигались болотные огни — яркие, зеленоватые, зловеще вскривали птицы и поднимались целые тучи гнуса. Обычно мошкара и комары, как и птицы, сторонились мест, наполненных энергией духов, но именно этот участок, по всей видимости, был каким-то островком спокойствия.

К сожалению.

Потому что сейчас Эш предпочел бы почаще встречать одержимых тварей, чем всю ночь чесаться и подставлять лицо едкому дыму костра, чтобы хоть как-то продохнуть. Руки и лица у всех троих были изъедены укусами, морды коней тоже выглядели печально.

Поэтому читать «Откровения» перед сном не представлялось возможным, но зато днем, пока лошади размеренным шагом превращали лягушек в бесформенные зеленые кляксы, они время от времени возвращались к чтению.

Видимо, по мере написания книги бедного визионера круто взял в оборот книжник, потому что текст из пафосного, но более-менее понятного к третьей главе превратился в какой невнятный кисель. Автор очень пространно рассуждал о природе божественной сущности, о том, что бог есть тот, кто растворен в окружающем мире, «ибо бог есть и в капле росы, и в дыхании ветра, и в самой малой твари есть бог, но лучшее вместилище бога есть человек». Дальше очень много и долго описывалось «божественное вмешательство», потом — снег, который выпал посреди Эмеша. Что видом он похож на пух одуванчика, белый снаружи и с седой песчинкой в сердце, и как он лежал на огромных листьях, украшенных почему-то паутиной. Начиная с середины началась полная галиматья, где воспевался Великий Ворон, затмевающий солнце и небо, ломающий своей поступью старый мир, и взмахом крыльев создающий новый.

И только на последней странице, в самом низу, корявым почерком была написана фраза, которая привлекла внимание Эша.

«Наступит день, когда тигр и ягненок лягут рядом на одном поле под уродливым древом, и покатятся рубиновые глаза тигра слезами в траву, на которой вырастет снег. И спросит тогда садовник: кто же создал и ягненка, и тигра? Не тот ли, кто посадил дерево? И где мне найти его, потому что время пришло, и плоды собраны.»

Он заставил Дария прочитать ее раз десять, расспрашивал о возможных вариантах значений слов. Эш не вполне понимал, что именно он пытается отыскать в этой фразе. Он чувствовал какой-то особенный смысл, спрятанный от посторонних глаз в полустихотворной форме и сложных образах.

Так, в облаке гнуса и размышлениях о садовнике и дереве, Эш встретил свой восьмой закат в дороге.

Небо наконец-то посветлело на западе, тучи расступились, пропуская красно-оранжевые лучи солнца, опускающегося за болота. Лиственный лес по другую сторону от всадников сразу посветлел, стал прозрачным и нарядным. Белая кора берез вспыхнула розовым, влажные от недавнего дождя листья заблестели.

А потом Эш почувствовал знакомое жгучее ощущение в груди.

— Ну вот, накаркал себе противничка, — проговорил он себе под нос.

И уже громче, обращаясь к друзьям, добавил:

— Внимательней смотрите по сторонам. Где-то поблизости дингир прячется.

— Уже не прячется, — сказал Дарий, указывая рукой на силуэт человека в светлой одежде, направлявшийся прямо к всадникам из леса.

Над головой он держал странное оружие. И лишь приглядевшись повнимательнее, Эш понял, что это посох.

Эш остановил коня. Энергия ворона разлилась по его телу, делая кожу бронзовой. Он весь подобрался, готовый в любую секунду броситься в бой.

Вместе с Эшем остановились и его друзья.

Дингир шел медленно, продолжая держать посох над головой.

— Что он делает? — озадаченно спросил Ларс.

И в этот момент дингир бросил свое оружие на землю прямо перед собой.

Глава 7

Отступив назад от посоха, дингир стоял и смотрел на всадников.

— Похоже, нас приглашают на разговор, — сказал Эш, всматриваясь в своего противника.

Это был юноша лет шестнадцати, высокий, худощавый, со светлыми волосами и рыжеватой щетиной, неравномерно разросшейся на его щеках и подбородке.

— По крайней мере, он наглядно пытается продемонстрировать, что прямо сейчас атаковать не собирается, — согласился Дарий. — И оружия толкового у него нет, кроме палки этой с набалдашником. На поясе и за спиной — пусто. Странно, какой-то дешевой ловушкой попахивает.

— Зато хоть что-то новенькое, — заметил Эш, стараясь чутьем ворона прощупать окрестности. — Других людей я поблизости не чую… Ладно, поехали. Посмотрим, что дальше будет.

Он тронул мерина, и тот, неспешно переставляя тяжелыми копытами, двинулся навстречу.

Ларс с Дарием поехали следом, перехватив повод в одну руку и придерживая правую у луки седла, готовые в любой момент выхватить мечи из ножен.

Незнакомец улыбнулся. Улыбка получилась какая-то испуганная и жалкая, но Эш уже не верил в беззащитность дингиров.

Ведь однажды в поле его убил мертвый ребенок. Хотя, казалось бы, куда уж баззащитней.

Кроме того, у юноши не было видно стигмы. И это настораживало вдвойне.

— Не убивайте меня! — все с той же глуповатой улыбкой крикнул всадникам дингир. Его взгляд скользил с одного воина на другого — он никак не мог определить, кто из них дингир, и к кому обращаться. — Почему? — спросил Эш, останавливаясь прямо перед лежащим на земле посохом.

— Почему что? — не понял юноша.

— Почему я не должен убивать тебя? — спросил Эш, невольно поймав себя на мысли, что говорит сейчас совсем как ворон, и даже голову непроизвольно склонил набок, как он.

Юноша несколько раз подряд моргнул, словно растерялся — то ли из-за собственной глупости, то ли от неловкости за глупость, проявленную по его мнению собеседником..

— Ну… потому что это — грех, — ответил дингир с такой интонацией, с какой родители объясняют малолетнему ребенку важные, но очевидные вещи.

Он еще шире и доброжелательней улыбнулся и добавил:

— Да и за что тебе убивать меня? Я ведь ничего дурного вам не сделал.

Ларс шумно фыркнул.

— Да, Эш. Встречали мы с тобой разных дингиров, а юродивого видим в первый раз.

Тот ничуть не обиделся.

— Отчего же юродивого? — спросил он. — Оттого, что я не хочу убивать того, кого мне назначили без моего ведома?

— А-аа, ты из земельщиков, что ли? — предположил Дарий.

— Каких еще земельщиков? — не понял Эш.

— Новая ересь, одно время была модной среди молодых аристократов. Они отрицают насилие и верят в то, что души умерших праведников, соединившись, однажды породят новую акаду, которая всех спасет — так называемую акаду земли, — пояснил Дарий.

— Вера в праведность — это не ересь, а философия жизни, — мягко возразил юноша.

— Так если ты убивать не хотел, зачем сам навстречу вышел? — спросил Эш, вопросительно приподняв брови.

— Потому что вечер, а дальше двигаться опасно, — ответил дингир. И, повернувшись спиной к своим предполагаемым врагам, указал рукой на лес. — Примерно в получасе ходьбы отсюда вооон там начинается настоящий кошмар. А здесь тихо и спокойно, переночевать можно.

— Покажи мне свою стигму, — сказал вдруг Эш.

Парень послушно стащил с себя рубаху, немного смущенно демонстрируя красное древо на груди.