Сергей Кусков - В тени пророчества

Покадрово, будто в замедленной съемке, я наблюдал, как пули, окрашенные во все цвета радуги, раздирают тело Настиного наставника, проходят насквозь и бьют в каменную стену дома сзади. Как тот медленно оседает на колени, что-то шепча одними губами, затем падает на спину с остекленевшим взором.

"Мерседес" ударил по газам. Из номера я запомнил только цифры. Три шестерки.

Раздался визг, прохожие вокруг, по эту сторону улицы, бросились врассыпную. В хаосе я кинулся к телу отца Михаила. Как же так! Этого же не может быть!

Может. Он был мертв. Пули были не простые, они фонили так, что за версту чувствовалось. Такими убьешь даже в Тени, а в Реале они пробьют танковую броню. Это знание само пришло, стоило лишь взглянуть на них, "остывающих" в крошке битого кирпича.

В руке он держал какой-то предмет. Я вытащил. Это был нательный крест на простой тесемочке.

Скотам, убившим этого замечательного человека он не должен достаться, подумал я и положил себе в карман.

" Мишенька, беги! Они сейчас будут здесь! — предупредила ангел-хранитель.

" Сейчас! — Я еще раз посмотрел не тело человека, спасшего меня сегодня и ставшего за какие-то полтора часа очень близким. И закрыл ему глаза.

" Напрасно. Они найдут тебя по отпечатку.

" Пусть вначале догонят! — и во весь дух припустил по улице, проскакивая насквозь встречных прохожих.

8. AMDG

Ad majorem Dei gloriam (AMDG)

К вящей славе Господней

Девиз ордена Иезуитов, 1543год

Небо Мольбы не ждет

Небо Угроз не слышит

Небо Ведет особый счет

("Ария", "Небо тебя найдет")

— Алё?

— Вика?

— Да.

Молчание.

— Прости меня!

Вика взяла трубку в другую руку, подошла к креслу и села.

Простить? Чтоб потом все повторилось?

— Леша, я не могу.

— Викуля, солнышко, ну ты же знаешь, как я люблю тебя! Ну, сорвался я! Ну, идиот! Ты же сама все понимаешь!

Вика собиралась с мыслями. Говорить тяжело, но не говорить нельзя, иначе будет хуже.

— Нет, Лёш. Не понимаю.

— Прости меня! Я постараюсь все исправить!

Пауза

— Я люблю тебя. Я не хочу, чтоб у нас все окончилась ТАК!

— А КАК? Как ты хочешь, чтоб у нас закончилось?

Он вздохнул

— Никак. Не уходи.

По щекам потекли слезы.

— Я два года встречалась с человеком. Думала, знаю его…

Забыть? Как ты накинулся? Делал больно? Я же кричала, умоляла! Зачем ты так поступил?! — слезы лились уже ручьем. Воспоминания о потрясении и унижении рвали на части.

— Еще вчера, если бы ты позвонил, я бы даже не стала разговаривать. Я хотела тебя убить! Уничтожить! Сровнять с землей! Неужели тебе трудно было подождать несколько месяцев? — Она вытерла рукой слезы со щеки, попутно размазав всю косметику.

— Вика, просто… Я устал ждать… Я же всего лишь человек… А в тот момент был зол… В общем, просто сорвался. Мне, правда, жаль! Я хочу все исправить!..

И все ради чего? Они могли в конце октября пожениться. У них бы была хорошая семья. Он любит ее, она его. Понимают друг друга с полуслова, полужеста. Морально она уже готова была стать женой, хозяйкой. Они бы не ссорились, как ее родители. Он не пьет, водителем работает, зарабатывает неплохо. Она не лентяйка. И за спокойствие у очага все отдаст. Где теперь все это теперь? Ради чего он потерял? Ради того, чтоб один раз кинуть ее на кровать и изнасиловать?

Она многого не требовала. Даже, теперь уже стыдно признаться, закрывала глаза на его мелкие интрижки на стороне. Сердцем-то была против, но умом понимала, что нельзя держать самца два года в черном теле. Позже, когда он приходил к ней после приключений, приносил огромные букеты ее любимых роз, дарил с виноватым видом шикарные подарки, она понимала, что поступала правильно. Ради чего он потерял это?

— Лёш… — спросила она, откидываясь на спинку кресла и вытягивая ноги на соседний стул — Лёш, вот скажи, а почему ты к однокласснице бывшей, Ленке Сорокиной не пошел? Она б приняла тебя. Ты ей до сих пор нравишься. И у нее никого нет, как и в феврале…

Она все-таки его огорошила. Да, наверное не время и не место выливать желчь. Тем более за то, что давно простила. И сама же потакала. Ну, нет, не потакала, просто, в нужный момент заставляла себя уходить и не вмешиваться.

— Откуда ты знаешь?

— Я, Лёшенька, многое про тебя знаю. Почти все. Я, дура, и правда, замуж собиралась. Я ж не знала, что ты меня всего-то трахнуть хочешь!

— Подожди- подожди, я тоже собирался жениться. Я люблю тебя!

— Если б любил, так бы себя не повел!

— Правда, люблю! Просто так получилось. Я понимаю все, сам себя простить не могу!

— А мне не хочешь рассказать, что же произошло? А то помру, так дурой и останусь!.. — Вика почувствовала здоровую злость. Пусть пооправдывается!

"А мы послушаем!

— Понимаешь, я идиот!

— Это я знаю.

— Мы в тот вечер, до того, как я за тобой пошел, с друзьями сидели. Пиво пили. Ты знаешь, у меня выходной был, так мне нельзя. Ну, мы говорили… О женщинах… Короче, я, кретин, растрепал, что мы с тобой ни-ни!

От удивления у Вики отвисла челюсть.

— Зачем? Оно им надо?

— Теперь то я и сам понимаю. А тогда просто слетело с языка, не подумавши… Ну, дурак я!.. И они надо мной все насмехаться стали, типа, за два года на это дело раскрутить не смог! Ну, я и… Взбесился! На себя взбесился, на тебя! На них! Так обидно стало, у всех жизнь, как жизнь… А у меня… В голову обида дала…

— И поэтому, закатил мне истерику?

— Нет, ну… — похоже, он понял, что сказал лишнее. Но главное успел сказать. А оно заключалось в том, что Вика рассталась с девственностью только потому, что кое чьи дружки посмеялись над кое кем и назвали его слабаком. И из-за этого ушли в небытие ее мечты о белом платье, цветах и шампанском.

А она хотела сделать так, чтоб запомнилось на всю жизнь. Конечно, она старомодна, насмотрелась романтических фильмов и начиталась дурацких книжек о высокой и чистой любви. Но неужели мужчина, который по настоящему любит, не может сделать так, как она просит? Пусть это и глупо? Но ведь по большому счету это мелочь! Почему не выполнить для любимой ее маленькую глупую прихоть?

А теперь все рухнуло, потому, что один слабовольный тюфяк хотел доказать дружкам, что он — мачо!

И еще хочет после этого, чтоб она его простила?

В сердцах Вика бросила трубку на рычаг. Хотелось плакать, но уже от злости. Она сжала кулаки и попыталась взять себя в руки. Ничего, это не смертельно. Переживет. Могло быть гораздо хуже.

Она перекинула ноги с одной на другую. А они ничего, ноги! Красивые. Стройные. Да и сама она довольно ничего. Девушка встала и подошла к зеркалу. Покрутилась.